Алла МЕДНИКОВА,
московская поэтесса,
переводчик, редактор,
замечательный бард —
исполняет под гитару свои песни,
работает визажистом в фотостудии,
в “МК” печатается впервые.
МЫТЬЕ ОКОН
Пришла весна. Чешу угрюмо
Коробки черепной забрало,
Под коей затаилась дума,
Как вошь под мышкой генерала.
В окно ломилось буйство мая,
Роняя цвет на подоконник,
Моим стенаниям внимая
Невозмутимо, как покойник.
И вот, душою изнывая,
Схватив намыленную ветошь,
С чела недвижного смываю
Весны разнузданную ретушь.
Сквозь зубы поплевав на трассу,
Как дальнобойщик по контракту,
Туникой чресла препоясав,
С окна сдираю катаракту.
...Дерзну ль в который раз взглянуть я,
Цинизм надеждой опозорив,
В окно, подернутое мутью
От слез моих и скорбных взоров?
Дерзну! Мешается цветенье
На треть с пометом голубиным,
Но я вплываю легкой тенью
В стекла прозрачные глубины
И тороплюсь, персты калеча,
Чтоб эта девственная вишня,
Мне ветви возложив на плечи,
Со мной восплакала неслышно.
Парю в пространстве незнакомом,
Тягучем, как глоток муската.
И застываю насекомым
В янтарной капельке заката...
* * *
В тишайшем забытьи,
музыке сфер внимая,
В творении молитв,
в забвении обид —
Так привелось дожить
до суетного мая...
...От звона соловья
вечерний парк знобит,
И в таянье свечи —
обыденность и скука,
И трепету в груди цена невысока...
Но, пригубив бокал,
оцепеней от стука
В оконный переплет
тяжелого жука.
Сиди — высокий лоб
в округлое колено —
Пустая маета...
А там уже — июль...
...Горчит, как “Совиньон”,
неспелая Селена,
И русской сакуры
в окне трепещет тюль...
МОСКВОРЕЦКИЙ НОКТЮРН
От моральных падений все тело болит,
От бессмысленных взлетов в крылах ломота,
И сродни красноречью кладбищенских плит
Заиканье дворов, мостовых немота,
И течет чья-то жизнь по обрезу листа —
Не услышит никто, да почует любой,
И луна забавляется тенью креста,
Обесчещенный купол венчая собой.
Водосточной трубы проржавелый гобой
Откликается гулом на шорох и стон
Голубиной любови весной голубой,
Опрокинутой навзничь на влажный бетон.
Что ни опочивальня, то грязный притон,
Задыханье и смрад нелюдского жилья,
Но играет улыбки ржаной полутон
На слюнявых окошках в потеках гнилья,
И полощет победные стяги белья
Ветерок-непоседа, и стрелки ползут...
Вот проснется с похмелья Ордынка моя
И зевнет... И на дрожках весну увезут.
И уймется в канавах неистовый зуд,
И кошачьи хвосты отогреют карниз...
И замученный ангел очистит мазут
Исхудалой рукой с опоганенных риз...
* * *
М.Б.
Встретимся в Интернете.
В час “Х”.
На ущербной луне —
Так, словно века томились в разлуке.
Стенокардия клавиш.
Сердец перестуки —
Как в равелине — костяшки в кровь по стене.
Плавится пластик.
Блеет в Сети “коза”.
Нипочему винчестер дает осечку.
Целила в сердце,
но лишь ноготок отсечен.
Зеркало плачет, увидев мои глаза.
Полно, оно же глупое! Я не умру
Даже с диагнозом
“Остановка жесткого диска”.
...В желтой жестянке —
дыня, помноженная на виски.
Ночь.
Хэллоуин.
Баю-баиньки.
Точка.
RU.
Алексей АБЛЕЕВ,
мастер спорта по волейболу,
преподает физкультуру.
“ДЕРЕВЯННЫЕ” МЕДАЛИ
“Деревянные” медали,
Деревянные гробы.
Мы потери не считали
В звуках яростной пальбы.
Шли в атаку не сгибаясь,
Гибли пачками, и вот,
Смерть, над нами насмехаясь,
Сохранила только взвод.
И белеют кости в поле,
Мочит их нещадно дождь,
Жизни отдали, не скрою,
За империю и ложь...
Влад ВАСЮХИН,
поэт и драматург, автор книг стихов
“Тебе и огню” и “Любовник лагуны”,
в “МК” печатается впервые.
ВЕНЕЦИЯ С ВОДЫ
Пергамент пристани, изученный и вдоль,
и поперек, предстанет взгляду справа,
и не поймаю — сладость или боль
охватит память, пусть она дырява.
У Веронезе так же пенятся круги,
и те же лодки, лодочники, блики...
Ждут камни снисхождения ноги,
как ждем порой мы слова от заики.
Пора! Ты помнишь в ближней лавке стеклодув
нас удивлял своим искусством алым?
А ресторан, откуда, психанув,
ушли мы, не дозвавшись подавалы?
Еще мгновение — и будем на земле,
на площади, которая прекрасна.
Она живет в единственном числе,
и нас принять пока еще согласна.
* * *
Здесь жизни нет. Одно подобие
ее страстей, ее тоски...
Венеция, ты то надгробие,
то крылья мне, то вновь тиски,
то панацея, что на раны я
кладу, смиряя плоти зуд,
то гондольера песня рваная.
Я склеил бы, да тщетен труд...
