Прошлым летом, в июне, водители Пятигорска наотрез отказывались работать по ночам. Оно и понятно — жизнь дороже. Через каждые четверо суток — с полуночи до раннего утра — на одной и той же улице методично расстреливали по одному таксисту. Двоих убили наповал, один выжил чудом. У погибших — по две пули в голове.
Преступников искали целый месяц. Сначала сыщики были уверены, что таксистов отстреливают конкуренты. Или отморозки, которым не хватает денег на дозу.
Кто же мог предположить, что войну на дорогах развязали... немолодая женщина и ее юный сын!
Сейчас, спустя год, дело охотников на таксистов слушается в Пятигорском суде. “МК” выяснил подробности той страшной истории.
Осторожно: женщины и дети
Таксистов в Пятигорске — тьма-тьмущая. Выходишь на центральную улицу — в глазах рябит от знакомых “шашечек”. В городе более 30 “точек”, где дежурят такси, — возле каждой гостиницы, кафе, автобусной остановки и даже палатки с мороженым. Зачастую от одной такой стоянки до другой не больше 5 метров. И на каждой “точке” по очереди несут вахту до 20 водителей, четко соблюдая установленный ими же самими график. Стать таксистом достаточно просто: покупаешь годовую лицензию за 1200 руб., каждый месяц платишь в городскую казну налог в 500 руб. — вот и все. Не “таксует” здесь разве что ленивый.
Немудрено, что события прошлого лета всколыхнули город. Серийные убийства таксистов обсуждали в Пятигорске все: мужики на автостоянках, бабушки на лавочках, торговки за прилавками. Сотрудники милиции проводили среди шоферов серьезный инструктаж по безопасности, такси останавливали на постах ГАИ для проверки документов у пассажиров. Дошло до абсурда — в городе наотрез отказывались возить женщин с детьми. А тихая, почти деревенская улица с “киношным” названием Заречная, на которой совершались все убийства, превратилась в проклятое место. Доехать туда на машине можно было лишь за бешеные по местным меркам деньги, да и то лишь в светлое время суток.
...Вячеслав Чуксеев — водитель пятигорской фирмы “Гепард” — в основном работал по ночам. Таксистом он устроился совсем недавно — до этого три года дальнобойщиком колесил по российским дорогам. Но постепенно такая жизнь стала в тягость — уж очень он скучал в разъездах по семье. Днем 25 июня 2003 г. Вячеслав с женой и дочерьми (16 и 11 лет) собирал на даче черешню, а в 7 часов вечера, как обычно, выехал на работу. Домой он не вернулся.
В ту ночь хозяин дома №209 по Заречной улице проснулся от шума подъехавшей машины. Через несколько секунд в тишине прогремели два выстрела, потом хлопнула дверь автомобиля. Выглянув в окно, хозяин увидел у своих ворот такси — “ВАЗ-2105” — со включенными фарами и работающим двигателем. От машины быстро удалялся силуэт человека. Не мешкая, хозяин вызвал милицию.
— Чуксеев оказался первым водителем, которого убили двумя выстрелами в голову, — рассказывает старший следователь прокуратуры Ставропольского края Владимир Клочков. — Убийца стрелял в него через закрытое водительское стекло. Документы, деньги Чуксеева были на месте, пропал лишь сотовый телефон.
Следователи стали отрабатывать все связи погибшего, пытаясь понять мотив преступления. О Чуксееве отзывались как о хорошем работнике, прекрасном семьянине. “Он ни с кем не конфликтовал”, — пожимали плечами сослуживцы и родные.
Убийца сверяет часы
Пока искали свидетелей и ломали головы, за что убили Чуксеева, преступники напали на другого таксиста. В ночь на 30 июня на той же Заречной улице стреляли в Сергея Мостового. Мужчина лишь чудом остался в живых.
— Я сидел в “Волге” белого цвета на стоянке в центре города, читал книгу, — рассказывал позже Мостовой. — Около часа ночи подошел парень лет 18. Он сильно волочил ногу. Спросил, сколько времени, и куда-то пропал. А через 5 минут вернулся с женщиной. Они попросили отвезти их на Заречную улицу за 50 рублей, и я согласился. Парень сел на переднее пассажирское сиденье, женщина — сзади него. На Заречной она показывала, куда повернуть. Дорога там проселочная, вся в рытвинах. С одной стороны — ряд домов, с другой — горная речка Подкумок. В темноте подъехали к дому №115, и я остановился. Повернул голову к женщине: “Ну что, все?” И тут вспышка, хлопок и резкая боль в щеке.
Женщина стреляла в Сергея из пистолета Макарова. Пуля вошла ему в правую щеку и, сломав скулу, вышла с другой стороны лица. Из последних сил Мостовой толкнул водительскую дверь и кинулся вниз, к реке. Вслед снова прогремел выстрел. У воды Сергей дрожащими руками набрал номер на мобильнике, вызвал милицию... Опера приехали, когда преступников уже и след простыл.
Опасная гастроль
— Теперь мы знали, кого искать, — продолжает Клочков. — Оперативники, участковые снова обошли всех водителей, на каждом столбе развесили фотороботы подозреваемых.
Но в Кисловодске — за 30 километров от Пятигорска — об этом кошмаре даже не догадывались. Просто не думали, что убийцы отправятся на гастроли.
3 июля в 23.30 в районе кисловодского вокзала парень и женщина подошли на стоянке к одному из водителей такси. Подросток прихрамывал. Задал “коронный” вопрос: “Который час?” Таксист усмехнулся и показал рукой на башню здания вокзала. “Не местные, раз про вокзальные часы не знают”, — подумал он... и увидел эту парочку снова в четвертом часу утра — они садились в “ВАЗ-2101” “частника”, отца троих маленьких детей Севата Багдасаряна.
Именно на “копейку” Багдасаряна обратил внимание один свидетель — уже на перекрестке в Пятигорске. А к пяти часам утра Севат был уже мертв: его застрелили на той же самой Заречной улице. Из карманов пропали документы, 450 рублей и сотовый телефон.
Проходила неделя за неделей, а поиски “черной парочки” — женщины с подростком-инвалидом — не приносили результата. И тут операм повезло. Выяснилось, что уже после убийства таксиста с мобильника Багдасаряна был сделан один звонок. Неизвестный звонил в пятигорскую квартиру, в которой проживала 20-летняя Аня С. Вечером 4 июля она разговаривала по телефону с 21-летним Максимом Моховым.
— Ты его давно знаешь? — допытывались оперативники у девушки.
— Чуть больше года.
— Можешь его описать?
— Русые волосы, худощавый, сильно хромает. Максим — инвалид с детства, у него детский церебральный паралич.
Максима Мохова и его 43-летнюю мать Людмилу Жукову задержали в ночь с 21 на 22 июля. Сначала Людмила твердила, что знать ничего не знает. А потом даме, видимо, понравился антураж. Еще бы: она в центре всеобщего внимания, куча народу вокруг суетится. Жукова взяла да и призналась во всем. “Да, — гордо подтвердила она, — это я убивала таксистов. Но мой сын здесь ни при чем…”
О совершенных преступлениях дама рассказывала вполне обыденно. После убийства Чуксеева и покушения на Сергея Мостового Жукова прятала свой ПМ, купленный на рынке, под мостом через реку Подкумок в строительном мусоре. Позже перенесла оружие в сарай. В ходе следственного эксперимента она показала маленький схрон между стеной и старым радиоприемником, где лежал пистолет, замотанный в тряпку.
Жизнь взаймы
...Она родилась в Целиноградской области Казахстана. В 20 лет Людмилу осудили за кражу — сначала условно, но потом она попалась вновь и отсидела уже 4 года. После освобождения Жукова вышла замуж и родила Максима.
— Целый год я не могла понять, что с моим ребенком, — откровенничает Людмила. — Двигался он ненормально, скованно. Оказалось, что правая сторона его тела парализована, у него ДЦП. Для меня это было сильнейшим ударом.
Жукова развелась с отцом Максима, а в 1995 году опять вышла замуж. На этот раз ее избранником стал бывший “афганец”, родом из Пятигорска. В этот город они с Максимом и переехали.
Поначалу все складывалась неплохо. Вместе с мужем она торговала бытовой техникой. В 1996 году купила на рынке пистолет Макарова и 7 патронов за 200 долларов. Зачем? Чтобы охранять свое богатство — к 1999 году женщине удалось скопить 30 тысяч в американской валюте. Правда, пистолет ей в итоге не помог. Обобрали Жукову весьма прозаично. Часть денег она отдала приятельнице поменять на рубли, а та сбежала. Затем семью Жуковых обворовали еще раз, и торговать стало совсем нечем. С горя муж-“афганец”, который к тому времени стал наркоманом, повесился, и Людмила осталась с Максимом “на бобах”.
Что в таких случаях делает женщина? Конечно же, ищет мужчину. И в 2001 году Жукова посетила ЗАГС в третий раз. Правда, новый избранник Людмилы, как и ее сын, был инвалидом. А значит, снова пришлось одной тащить всю семью. Через год дом мужа продали, чтобы расплатиться с коммунальщиками — задолжали 84 тысячи рублей.
В мае 2003 года семья сняла один из домиков в общем дворе у хозяйки, Раисы Ляховой.
У Жуковой с хозяйкой отношения сразу не сложились. Почти три месяца Людмила обещала заплатить за аренду, но так и не отдала долги вплоть до ареста.
— А о Максиме ничего плохого не могу сказать, — говорит Раиса. — Добрый, тихий, хороший парень. Он и стирал, и есть готовил, и полы мыл. Да и за отчимом-инвалидом не брезговал горшки выносить. Из дома Максим отлучался редко, все больше с моими внуками играл во дворе.
“Они знали, за что страдали”
На прошлой неделе в Ставропольском краевом суде начался процесс над Жуковой и Моховым. На заседаниях Максим почти все время молчал. А если и отвечал на вопросы судьи, то только с подсказки матери.
В обвинительном заключении написано, что Максим Мохов состоит на учете в Пятигорском психоневрологическом диспансере по поводу органического заболевания мозга. Парень окончил 9 классов, обучаясь на дому, оставался на второй год. Вот какую характеристику дали Мохову эксперты Центра им. Сербского: “В момент инкриминируемых ему деяний Мохов не обнаруживал каких-либо признаков временного психического расстройства. Однако имеющиеся у него эмоционально-волевые нарушения, облегченность суждений, подверженность влияниям и некоторая личностная незрелость ограничивали его способность в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий”.
Зато Людмила Жукова, по мнению экспертов, совершенно вменяема. Совершая преступления, она понимала опасность своих действий и целенаправленно руководила ими.
— Зачем вы брали с собой сына? — спрашивал на суде Жукову гособвинитель.
— Не знаю, — искренне удивлялась мать. — 25 июня я встретила его на улице случайно. И после первого убийства он прилепился ко мне.
Зачем Людмила Жукова убила этих таксистов, до сих пор остается загадкой. После первого же заседания я задала этот вопрос судье Владимиру Бихману.
— Пока и мне мотив убийства и покушения на таксистов непонятен, — честно признался он. — Видимо, Жукова видит мир по-своему.
Впрочем, одна гипотеза у следствия все-таки есть. Еще в КПЗ Людмила попыталась передать Максиму записку, в которой она давала сыну четкую инструкцию: “Не болтай лишнего. Никакого разбоя не было. Говори, что тебя избили”. Эту версию она отстаивала и на суде.
— Все это произошло потому, что в конце апреля — начале мая 2003 года избили моего сына. Однажды вечером я была дома и ждала Максима. Все прислушивалась: идет он, не идет. Вдруг я услышала, как проехала машина и вернулась обратно. Это была государственная “Волга”-такси. Тут раздались возгласы, крики, мат. Я выскочила на улицу, там — драка. Какие-то люди пинали моего сына, он уже лежал на земле... Трое мужиков, которые его избили, были таксистами. Я это поняла, потому что, уходя, один сказал другому: “Сегодня нам “таксовать” не придется”. А тот ответил: “Мне еще до Кисловодска добраться надо”.
— А почему вы не обратились в больницу, в милицию?
— В больницу Максим отказался ехать. А что милиция? Сами знаете — детский сад. А когда спустя две недели Максим снова пришел домой побитый, без куртки, которую с него сняли, у меня появилась навязчивая идея. Я должна отомстить! Взрослые люди бьют моего ребенка! Он и так калека — какое право они имеют поднимать на него руку? Тут и засела у меня мысль — наказать за сына. Убить!
— Кого?
— Тех, кто избил Максима. Этих таксистов я встречала в городе, узнавала и убивала.
После этих ее слов в зале суда раздался истошный крик. “Это вранье, сплошное вранье! Ты их наугад выбирала! — не выдержала жена Вячеслава Чуксеева Светлана. — Мой муж в апреле был еще в командировке!”
— А по каким приметам вы запомнили обидчиков сына? — поинтересовался судья.
— По затылку и воротнику.
Выживший таксист Сергей Мостовой на суде подтвердил, что никогда не встречал ранее Максима Мохова и тем более не был знаком ни с Вячеславом Чуксеевым, ни с Севатом Багдасаряном.
Максим Мохов на суде отказался давать показания. Пришлось огласить то, что он говорил на следствии. По словам юноши, никак не в апреле-мае 2003-го (как утверждала его мать), а еще в декабре 2002 года его сбила машина. Впрочем, без серьезных повреждений. Водитель предложил ему помощь, но Мохов отказался. Он пришел домой, матери дома не было. Только спустя какое-то время сын рассказал Людмиле об этом случае.
Максим знал: “таксистов мать шла конкретно убивать”. Одна она боялась, и поэтому он ее сопровождал. Когда женщина стреляла в водителей, Максим просто сидел сложа руки на переднем сиденье машины. Сим-карту мобильника Чуксеева парень выбросил в речку, а телефон продал на рынке за 600 рублей. Сотовые телефоны у таксистов он забирал самостоятельно, не спрашивая разрешения. Сначала мать даже не догадывалась, откуда у Максима деньги.
Людмиле Жуковой и ее сыну предъявлен целый “букет” обвинений. Максим, как и мать, признал свою вину лишь частично. В своих преступлениях оба не раскаиваются.
— Ничего, не страшно, посижу 15 лет и выйду, — твердит Людмила Жукова. — Тюрьмы я не боюсь — меня волнует лишь судьба сына. Конечно, жалко детей этих таксистов, но мужики знают, за что они пострадали. Я люблю справедливость…
Гособвинитель попросил осудить Людмилу Жукову на 20 лет лишения свободы, а ее сына — на 15 лет. О приговоре мы обязательно сообщим.
