Всплывают рядом две подводные лодки: русская и американская. Американский капитан говорит помощнику: “Ты смотри, аккуратней, эти русские свирепые. Чуть что не так — сразу:
“Торпедная атака-а-а-а!”
Помощник вышел на палубу и приветливо кричит русским: “Хелло, рашен!” А ему в ответ: “Что? Хреново покрашен?! Торпедная атака-а-а-а!”
...Это старая шутка. Сейчас американцы и русские “всплывают” рядом все чаще и чаще, и никаких “торпедных атак” не случается.
На территории Киргизии, например, их авиабазы находятся всего в 40 километрах друг от друга. Российская — в Канте, американская — в Манасе.
Американцы здесь “всплыли” после 11 сентября 2001 года. Для войны с талибами им необходимы были авиабазы у границ Афганистана. Чтоб американцы не чувствовали себя хозяевами в Киргизии, в 2003-м мы поставили неподалеку свою авиабазу.
Корреспондент “МК” попытался сравнить, как живут военные — здесь и там.
Манас — город в 30 километрах от Бишкека. В октябре 2001-го сюда прилетели американские генералы. Посмотрели землю, аэродром — понравилось. Договорились о ценах: за каждый взлет-посадку — $5000 (позже им сделали скидки). В декабре здесь сел первый транспортный самолет. Авиабазу назвали “Ганси” — по фамилии пожарного, погибшего при тушении башен-близнецов.
Сначала ее хотели сделать аэродромом “подскока” для транспортных самолетов, доставляющих гуманитарные грузы в Афганистан, но планы изменились. Отсюда стали летать истребители для поддержки наземных войсковых операций. В Манас прибыли самолеты и военнослужащие из Италии, Франции, Дании, Нидерландов, Норвегии и даже медики из Южной Кореи. Когда активная часть операции завершилась, все улетели. Сейчас в “Ганси” остались четыре транспортника “С-130 Геркулес” и две тысячи американцев.
Они по-прежнему возят грузы в Афганистан и живут в палаточном городке в 17 км от Бишкека. Несмотря на то что зимой здесь бывает минус двадцать, капитального жилья у них нет, так как статус авиабазы — временный. Правда, их палатки — это большие удобные помещения из материалов с утеплителями. Зимой работает отопление, летом — кондиционеры. В палатках также размещены спортзал, магазин, церковь.
Пока база развертывалась, офицеры жили в столичных гостиницах. Но и когда городок обустроили, заселяться в палатки, пусть даже в комфортные, желающих не нашлось. Все изменилось через полгода, когда приехал новый командующий (военнослужащие едут сюда без семей и меняются почти каждые шесть месяцев). Он возмутился: “Вы на курорте или проводите боевую операцию?!” — и переселил всех прямо среди зимы. Только комсостав остался в “Хайяте” — самой дорогой гостинице Бишкека (стоимость номеров $240—920). Потом и офицеры званиями пониже тоже стали постепенно возвращаться в насиженные гостиницы. Видимо, до приезда очередного командира.
Кант — бывший немецкий поселок под Бишкеком. От немцев здесь осталось лишь название, созвучное с фамилией немецкого философа. Оно означает “сахар”. Снежные вершины гор вокруг кантовского аэродрома очень напоминают сахарные головы...
В прошлом году на аэродроме обосновались российские летчики. Они не стали, как американцы, придумывать базе имя, обозначив ее по месту дислокации. Теперь смеются: “Авиабаза имени Канта”.
Во времена Союза тут была летная школа (в 43-м ее эвакуировали из Одессы), позже — училище. Потом аэродром и военный городок передали киргизскому минобороны. Здесь и сейчас живут военные, которые не уехали в 90-х в Россию. Многие служат в киргизской армии.
Когда в Канте сели “новые русские” истребители, мальчишки бегали по городу и кричали: “Наши прилетели!” Встретили их восторженно. Летчики рассказывали: “Такого приема мы не ожидали и тем более не предполагали, что в Канте с нами связано столько надежд”.
Жители военгородка потеснились. Отдали россиянам территорию бывшего училища. Мы начали строиться, причем капитально. Собирались остаться надолго и привезти семьи. Временное жилье, как американцев, нас не устраивало. Обосновавшись, организовали шумное открытие базы — с приездом президентов Путина и Акаева, с речами, обещаниями и авиашоу асов Липецкого авиацентра.
Асы полетали, покрутили “бочки”, повоевали в небе друг с другом: “Эй, хелло, кто там против нас?” И, покачав крыльями, улетели вслед за президентами. В окружении “сахарных” вершин осталась пятерка “Су-25”, три “Л-39”, два вертолета “Ми-8” и 200 военнослужащих, которые уже начали понимать, что открыть-то их открыли, а статус авиабазы так и не присвоили. А значит, здесь они остаются без прав, льгот и надбавок за особые условия службы.
В результате в Канте, к примеру, нельзя болеть: не действуют российские страховые полисы. Но врач кантовской больницы Эсен Исаков, выпускник питерского мединститута, не может отказать россиянам. Лечит их бесплатно. Пока.
Без органов соцобеспечения на детей не выплачивают пособия. Подростки не получают паспортов — в российском посольстве нет на этот счет никаких распоряжений.
Хуже всего, что нет русской школы. Фельдшер Ирина Чеботарева приехала в Кант с мужем с Северного Кавказа. Сына, который заканчивает 9-й класс, летом забирают к себе. “Пока будет учиться в киргизской школе. Она хоть и русскоязычная, но стандарты обучения отличаются от наших. Если, как нам обещали, в городке не откроют школу, то придется уезжать. Сдавать экзамены сын должен в России — с местным дипломом он никуда не поступит”.
В последнее время тем, кто едет служить в Кант, льгот уже не обещают. А представители местной власти на пресс-конференциях просят журналистов не называть Кант российской авиабазой. Теперь это “авиационный компонент коллективных сил быстрого развертывания, который в случае проникновения международных бандформирований на территорию страны должен поддержать наземные силы с воздуха”.
Дело в том, что за базу на территории другой страны России пришлось бы платить Киргизии. Может, и меньше, чем американцам, но все равно немало. А “компонент” — это бесплатно! Кроме того, на зарубежной военной базе военным положены льготы, а на “компоненте” — нет. Прямая экономия для бюджета.
Военнослужащие “Ганси” получают около $10 тысяч в месяц, летчики и командиры — еще больше. Им платят и командировочные, и “боевые”, и за отдаленность места службы...
Продовольствие и вещевку в “Ганси” поставляет американская фирма, которая обеспечивает все авиабазы США за рубежом. Она возит все: от ниток до продуктов для столовой.
В столовой у каждого одноразовая посуда и собственный рацион, отдельно для вегетарианцев, любителей мясного, острого. В основе — сухой паек и полуфабрикаты, которые доставляют из США. Привозят даже воду, несмотря на то, что местная значительно лучше. Как, впрочем, и здешние продукты и напитки. Их американцы оценили высоко.
Первое время они плохо ориентировались в ценах. Покупая стакан семечек, спрашивали: “Сколько?” Торговец показывал палец: один сом (1,4 рубля). Американцы платили доллар и шли торговаться дальше. Жители окрестных поселков не сразу им рассказали, что баран стоит не $100, а две тысячи сомов, а 20-литровая канистра самогона — 20 сомов, а не $20.
Вокруг базы стала расцветать торговля. Самым ходовым товаром оказалась самогонка. За высокое качество солдаты называли ее “шотландским виски”. В “Ганси” спиртное запрещено, и командиры стали разгонять торговцев. Рынок ушел в подполье. Цены стабилизировались: 20-литровая канистра стоит теперь $10.
Впрочем, самогонка — это в основном для солдат, офицеры предпочитают отдыхать в столичных ресторанах. Обычно ужин с друзьями обходится в $100. Для того, кто получает более $10 тысяч, — пустяки (средняя зарплата киргизских служащих 400—600 сомов).
Наши военные в Канте в среднем получают по 4—6 тысяч рублей, командиры — около восьми. Жизнь здесь дешевле, чем в России. Один парнишка так и сказал: “В Москве с такой зарплатой я девушку никуда пригласить не мог, а при здешних ценах я богач. Жениться буду здесь”.
Цены тут действительно радуют, особенно на овощи: редис — 10 сомов (сом — 1,4 рубля), капуста — 3, картошка — 2,50. Но для столовой ее возят из России. В Екатеринбурге берут по шесть рублей за килограмм и самолетом отправляют в Кант, после чего она стоит почти как яйца Фаберже.
Почему не закупить на месте? Оказывается, не хватает людей. Снабжением занимается один человек. И, пока нет штата, подмоги ему не будет. “Наверху просто боятся, — иронично заметил один офицер, — что если мы начнем покупать сами, то кто-нибудь наживется на разнице цен. А пока нас снабжают из России — все под контролем. Хотя, если покупать здесь и класть в карман даже половину, то Минобороны это все равно обошлось бы дешевле, чем возить самолетами”.
И у нас, и у американцев самолетами возят то, что поудобнее: пайки да консервы. Американцы потом отъедаются в ресторанах, а россиянам — дороговато, да и начальство не одобряет. Не потому, что спиртное запрещено: в разумных пределах — пожалуйста, просто там легко встретить кого-нибудь из “Ганси”, а это нежелательно. Особист замучает, если узнает, что общался с американцами.
Да и особо нежных чувств ни те, ни другие военные друг к другу не питают. Как сказал один офицер российской базы: “Американец — это кабан, который тебя не трогает, пока он сыт”.
Командир авиабазы “Кант” полковник Андрей Самоцвет рассказал: “Иногда спрашивают, переговариваемся ли мы во время полетов. Нет. Разрешенные им и нам зоны полетов строго разграничены. Наш район: 20 км на запад до Манаса, и в другую сторону — до границы Киргизии с Китаем и Казахстаном”.
Им разрешен только взлет и выход по коридору за пределы территории Кыргызстана. Коридор определяют службы аэропорта. “Манас” они могут использовать только для построения маршрута и захода на посадку. Над Киргизией у них нет тренировочных зон — больших воздушных пространств, где можно выполнять тренировочные полеты и отрабатывать фигуры пилотажа, — эдаких небесных вольеров. У нас такие вольеры есть”.
В Канте наши летчики летают чаще, чем в России: два-три раза в неделю (американцы — несколько раз в день). А вот о количестве часов налета командир говорить отказался. Стал уклончиво рассказывать, что такие данные в ВВС засекречены, “это — критерий боеготовности, и, зная его, противник может выбирать способы и приемы борьбы”.
Американцы в Бишкеке не чувствуют себя в полной безопасности. Их тут постоянно грабят. Началось все с похищений военных “Хаммеров”, которые они оставляли у магазинов, уходя за покупками. Их, как правило, угоняли подростки — покататься (в Киргизии “Хаммер” не спрячешь и не продашь). Потом угонять перестали, так как все машины были оборудованы “маячками” — спутниковой системой поиска. Похитителей тут же находили и наказывали.
Теперь американцам чистят карманы. Обычно здоровенный морской пехотинец (из подразделения охраны) безропотно отдает все, что попросят, даже при незначительной угрозе, хотя легко мог бы справиться с вором. Говорят, есть установка: не обострять отношений с местными, которые, похоже, об этом узнали, и грабежи участились.
Офицеры и солдаты “Ганси” тоже, бывает, шалят. В Бишкеке было несколько ДТП с их участием. Пару лет назад сбили двух девушек. Те остались живы, после чего, рассказывают, у них появилось много денег, а военнослужащих сразу отправили домой. Это, кстати, обычная практика для провинившихся. Их сразу сажают в самолет — и на родину, разбираться. На месте никакой ответственности они не несут, так как защищены статусом технического дипработника.
Если от русских из Канта американцы держатся на расстоянии, то с киргизами стараются дружить. Плотно общаются с местными журналистами. Даже возили их в Афганистан, предварительно взяв подписку, что за них не отвечают. Приглашали в “Ганси” школьников, показывали самолеты. В селе Мраморное отремонтировали школу. В дом инвалидов и дом малютки на Рождество привезли подарки и вручали их, переодевшись Санта-Клаусами.
Но все рано недоверие у людей остается. Дачникам, например, не нравятся их частые полеты. У жителя Бишкека Александра Бондаренко в 24 км от “Ганси” огород.
— С тех пор как над ним летают американцы, там ничего не растет. На овощи действует звуковая вибрация, — говорит Александр Григорьевич, — и горючее, опустошая баки, летчики сбрасывают над этим районом. Раньше вообще целыми днями грохот стоял, а сейчас меньше летают. Наверное, на Афганистан денег нет, слишком дорого Ирак обходится.
И еще к американцам киргизы относятся с недоверием потому, что подозревают, что, несмотря на временный статус “Ганси”, уходить они не собираются. И не потому, что завязли в Афганистане, а потому, что слишком уж тут удобный плацдарм: до Таджикистана, Казахстана, Узбекистана и Китая лететь примерно одинаково. И за это место они держатся. У них уже даже истребителей здесь нет (какая без них войсковая операция?), остались только “Геркулесы”, а народу на базе все равно в десять раз больше, чем русских в Канте. Застолбились основательно. В Манасе шутят: “Америка — не Россия, добровольно позиций не сдает”.
Но многие поменяли свое отношение к американцам, после того как они спасли русских летчиков. 23 ноября прошлого года в 4.57 утра в Манасе при заходе на посадку загорелся российский самолет “Ил-62” и упал в пределах аэропорта. Первыми это заметили американцы. Им достаточно было просто вызвать пожарных, но они отправились к месту аварии и стали тушить огонь. Благодаря этому летчики остались живы, отделавшись испугом и синяками. Интересно, что журналистов к месту происшествия американцы не пустили и своего участия в спасении экипажа не афишировали.
Почему американцы в Киргизии живут лучше наших — так, как, собственно, и должны жить настоящие военные на базе за границей? Конечно, страна их богаче нашей, но это все-таки не главное.
Лучше им, наверное, потому, что пришли они сюда, четко зная, зачем — воевать с талибами.
Мы же пришли с очень неясными целями. Продемонстрировать мускулы, обозначить присутствие? Кому и зачем? Дружить с американцами или враждовать? Этого точно не знает никто. Даже как назвать все это, не решили: то ли база, то ли группировка, то ли компонент какой-то для видимости...
Наверно, поэтому и обеспечение, и отношение к людям со стороны государства, которое их туда отправило, — так, для видимости...
Редакция “Московского комсомольца” взяла шефство над авиабазой Кант. Неделю назад бортом ВВС туда улетели книги, собранные читателями “МК” для будущей библиотеки. Мы искренне благодарим всех, кто принял участие в благотворительной акции “Солдатская библиотека”.
