— Зря ты его негром назвал...
— А он кто?
— Афроамериканец.
— А какая разница? Меня в школе так учили: в Китае — китайцы, в Германии — немцы, в этом, в Израиле — евреи. А в Африке — негры...
(Из фильма “Брат-2”)
“Ку-клукс-клану разрешили убирать улицы”, — гласит одна из первых интернет-ссылок, на которую я наткнулся в поисках информации об этой некогда мощной расистской группировке.
Оказывается, три года назад ячейка ку-клукс-клана из штата Миссури заявила о своем желании убрать участок шоссе в рамках правительственной программы “Adopt a highway” (дословно “усынови шоссе”). Интерес к этому участку дороги у “клановцев” вызвал тот факт, что по ней ежедневно возят в школу негритянских ребятишек. Однако департамент юстиции запретил “белым балахонам” участвовать в акции. Ку-клукс-клан вопреки ожиданию не стал жечь крестов или сооружать виселицы, а... подал апелляцию и получил-таки разрешение в обмен на обещание не устраивать провокаций.
Молчаливый протест с метлой на шоссе — это все, на что сегодня способна знаменитая в прошлом организация? Если верить газетам, то последняя жертва ку-клукс-клана — один из своих же, новый член 24-летний Джеффри Мурр. Он погиб при нелепых обстоятельствах: пуля, выпущенная в воздух его товарищем во время церемонии посвящения, срикошетила и попала аккурат в темя новоиспеченному расисту...
Так что же сейчас представляет из себя ку-клукс-клан? С таким вопросом “МК” решил обратиться к бывшему лидеру этой организации Дэвиду ДЮКУ. Он отнюдь не прячется в подполье — отыскать телефон экс-конгрессмена от штата Луизиана, кандидата на пост сенатора и губернатора Дэвида Дюка оказалось не так уж сложно.
— Что сегодня представляет из себя ку-клукс-клан, мистер Дюк?
— Расхожий образ людей в белых колпаках, сжигающих кресты и вешающих негров, не более чем голливудская выдумка. Во-первых, ку-клукс-клан никогда не существовал как однородная организация. Представьте себе палестинское сопротивление: почти так же хаотично и была устроена эта организация, состоявшая из умеренных и крайне радикальных сторонников. В нескольких южных штатах существовали сотни разрозненных ячеек, которые зачастую имели разногласия между собой. Я возглавлял одну из организаций “белых националистов” в родном штате Луизиана, и мы были вполне мирным формированием. Только один из членов нашей группы был однажды обвинен в расовом насилии.
Вообще все, кто стоял за взрывами негритянских школ и церквей, казнями, — обычные преступники, которые лишь прикрывались идеями клана. Но именно такой образ и был удобен Голливуду для того, чтобы снять фильмы о страшных “убийцах-расистах” с юга.
— Но среди куклуксклановцев действительно полно головорезов...
— Это было лет двадцать-тридцать назад. Сегодня ку-клукс-кланом называют какую-нибудь кучку придурков из Техаса, которые создают веб-сайт в кровавых тонах и собираются по ночам, чтобы попить пива и поболтать о “чистоте белой расы”.
— И что, кресты на юге больше не жгут?
— Мало кто знает, что церемония сожжения креста ночью совсем не метод расовой дискриминации и не надругательство над святыней. Этот обряд называется “освещение Креста”. Ку-клукс-клан всегда стоял на защите христианской религии, и освещенный ночью крест и есть символ той опасности, в которой оказалась Христова вера. В церквях по всему миру встречаются свечи в форме креста, обозначающие то же самое. При чем здесь негры-то?
— А чем вы занимались в клане?
— Я был главным идеологом своей ячейки, писал книги и статьи в местные газеты, а также письма в конгресс. Моей основной идеей была борьба с нелегальной миграцией и смешением рас. Я выступал против американской политики поддержки Израиля, предрекая большие беды для США в случае, если эта политика продолжится. Ведь если бы мы не лезли на Ближний Восток тогда — в 70—80-х годах, то не было бы ни 11 сентября, ни Ирака, ни других войн с нашим участием.
— Почему на протяжении многих лет пресса обвиняет вас в пропаганде расовой дискриминации?
— Я публичный человек, и до сих пор за каждым моим выступлением следят СМИ. Я составляю тексты своих речей очень аккуратно, чтобы не вляпаться. Но каждый раз после моего выступления где-нибудь да появится статейка под заголовком “Бывший куклуксклановец призывает убивать ниггеров”. Дело в том, что слово “нигро” (negro — чернокожий. — Авт.) сегодня в английском языке с натяжкой, но допустимо, а похожее по звучанию слово nigger — оскорбление по отношению к чернокожим. Большинство скандалов как раз связано именно с тем, как пресса услышала сказанное мной слово “negro”.
Меня это очень расстраивает, ведь цитаты намеренно искажаются, а когда я прошу журналистов предоставить диктофонные записи сказанного, обычно возникает заминка.
— Что вы думаете по поводу термина “афроамериканец”?
— В Америке политкорректность доведена до абсурда. Получается, что черного по цвету человека нельзя называть таковым. Сначала их называли “цветными людьми”, потом их называли “нигро”, затем просто черными. Наконец, появилось понятие “афроамериканец” — это полный бред, на мой взгляд. Надо называть вещи своими именами, а не выдумывать новые названия. Но в Америке на эту тему традиционно наложено табу, и обсудить ее в прессе не представляется возможным.
— Насколько сильна сегодня в американском обществе расовая дискриминация чернокожих?
— Сегодня набирает обороты дискриминация белых, причем сами белые ее и устраивают. Если ты негр, инвалид или гомосексуалист — тогда твои права кого-то волнуют, для тебя создают правительственные программы и некоммерческие фонды. Общая тенденция такова: негру гораздо легче получить работу в США, чем белому. Если негр провалил собеседование, то он просто идет и жалуется, что его притеснили по расовому признаку. Фирме не нужны проблемы, и он получает эту работу.
Для белых же установлена более высокая стоимость обучения в университетах, потому что традиционно негры были беднее. Но это поменялось, и сейчас многие белые ребята живут куда беднее негров из Гарлема.
— Вам нравится рэп?
— Я эту музыку просто не перевариваю. Это музыка грязных кварталов и их жителей — гангстеров и бродяг. Речитативы о “деньгах, наркотиках и белых, которые испортили жизнь черным братьям”, — это то, что несется с экранов MTV на весь мир под названием “современная американская культура”. Я своим дочкам, кстати, запрещаю слушать эту дрянь.
— А что, если дочь приведет в дом бойфренда-негра и скажет: “Папа, у тебя скоро родится внук”?
— Я постараюсь сделать вид, что ничего не происходит, но мне будет очень больно это слышать. Буду уважать ее выбор, потому что дети должны быть свободны от родителей. Но я очень хочу нянчить на руках белых ребятишек, а не негритят. Называйте меня расистом или кем угодно, но разве я не имею права хотеть иметь белых внуков? Я был бы рад, если бы мои дочери вышли замуж за русских парней.
— Если вы так не любите негров, то почему покинули клан?
— Я не говорил, что не люблю. Я просто против притеснения одной расы другой. На определенном этапе я понял, что не хочу нести на себе позор и отвечать за действия других членов клана. Просто устал бороться со стереотипом о клане и объяснять людям, что здоровый национализм и защита прав белого населения — это не одно и то же, что убийства и злодеяния против негров.
Стало ясно, что под эгидой клана я не смогу донести свои идеи до широкой общественности: брэнд ККК сам себя дискредитировал. И тогда я пошел в политику — выиграл выборы в конгресс от республиканской партии, баллотировался на пост губернатора и сенатора, набрав более 60% голосов европейского населения штата, но не выиграл.
— Наверное, в политкорректной американской большой политике вам помешала репутация расиста...
— Отчасти да. Я уже более 10 лет не имею никакого отношения к клану, однако первый вопрос, который мне задают журналисты, именно о нем. В конгрессе были и есть выходцы из клана, а также радикальной негритянской организации “Черные пантеры”, на которых тоже всю жизнь висит клеймо экстремиста, что бы они ни делали.
— Вам когда-нибудь угрожали физической расправой за ваши взгляды?
— Да, я раньше получал угрозы от негритянских экстремистов, но это уже в прошлом. Сегодня даже они признали мои взгляды как умеренные и разумные. Среди моих сторонников — известный активист за права негритянского населения Джеймс Мередит. Он неоднократно высказывал мне поддержку, в том числе и когда я баллотировался в сенат.
— Известно, что вы отсидели несколько месяцев за уклонение от уплаты налогов. Что это за история?
— В 2001 и 2002 годах я выступал по телеканалу “Аль-Джазира” с призывом к Америке удержаться от агрессии. Госдеп давил на власти Катара, чтобы те не пускали интервью в эфир, но телеканал все равно передал выступление. Вскоре меня обвинили в уклонении от уплаты налогов, в то время как по моим бумагам я налоги даже переплатил — на 6 тысяч долларов. Но судебный процесс был очень быстрым — меня приговорили к 10 месяцам заключения в обычной тюрьме и штрафу. Даже если бы я совершил это правонарушение, то по нашим законам за такие преступления положено содержание в тюрьме низкого уровня безопасности, где сидят мелкие преступники. Меня же бросили в тюрьму к убийцам и ворам. В Америке нет политических диссидентов, зато есть эффективные методы расправы над ними.
— А чем сейчас занимается “американский диссидент”?
— Как и раньше, пишу книги, статьи, веду передачу на местной радиостанции. В политику больше не собираюсь — может, однажды снова попробую, но сейчас не вижу смысла. Я разведен с женой и своих дочерей вижу не так часто, как хотелось бы. Кстати, мечтаю о русской жене — у вас самые красивые и умные женщины.
