Корреспондент “МК” оказался в двух шагах от взрыва... Рухнул в пропасть вместе с разваливающимся на куски автомобилем... Безнадежно уходил под воду в каюте тонущего корабля... И все это — сидя перед экраном.
Зритель должен видеть события во всех возможных и невозможных ракурсах. Таков один из законов кинематографа. Эффектные кадры манят, завораживают, являются “визитной карточкой” фильма. И хотя на вооружении современных постановщиков для создания “чудес” есть компьютерные технологии, многие фокусы все-таки приходится делать в натуре — с помощью киносъемки. А для этого требуется особое оборудование. Его создают специалисты Московского конструкторского бюро киноаппаратуры. Кстати, единственного в России.
— Мы сотрудничаем с Ассоциацией каскадеров России, с Агентством съемочной техники… Много заказов поступает с киностудии “Мосфильм”, — говорит руководитель МКБК Евгений Борисов. — Вот, например, делаем для них так называемые краш-камеры. Это особо прочные контейнеры, используемые для защиты кинокамер при съемках экстремальных ситуаций — взрывов, пожаров…
Название такому боксу в конструкторском бюро придумали подходящее: “Камикадзе”. На его счету немало подвигов “во имя искусства”: буквально в метре подрывали автомобили, утюжили колесами БТР. А однажды камера, спрятанная в контейнере, кувыркалась с Воробьевых гор: режиссер хотел показать мир глазами героя фильма, который падает со склона.
— На Западе подобные конструкции считаются одноразовыми. Ставят такой ящик, в него прячут дешевую кинокамеру, а после того как эпизод отснят, поврежденное оборудование выкидывают, главное, чтобы пленка не пострадала. При создании российских малобюджетных картин аппаратурой особо не покидаешься. Так что требования у наших кинематографистов суровые: даже после самых жестоких испытаний и камера, и защитный бокс в идеале должны “выжить”.
Неожиданный утопленник
— Весной мы выполняли срочный заказ — требовалось сделать три краш-камеры для съемок нового фильма, — продолжает Борисов. — Там задумали сложный трюк: чтобы падение автомобиля с обрыва было показано из его кабины (как бы глазами водителя). Создатели картины решили снять два дубля, а потому понадобились две одинаковые машины и две краш-камеры для установки внутри кабины (почти наверняка даже крепкий бокс не выдержит удара при таком падении, а значит, для второго дубля понадобится еще один аппарат). Камера тоже предназначена “на убой”, но необходимо сохранить в ней пленку. Мы предусмотрели конструкцию для защиты кассеты от высокой температуры, от механического воздействия…
Не всегда съемки эпизода происходят в запланированном режиме.
— Для фильма Ивана Дыховичного “Копейка” нужны были кадры: “Мерседес” мчится по льду и сталкивается с ледоколом, — вспоминает инженер Михаил Сапегин. — Снимали эпизод в Нагатинском затоне. На заднем сиденье закрепили краш-камеру, посадили впереди вместо артистов два манекена, разогнали толкачом иномарку… А она возьми да отклонись чуть в сторону! И “боднула” корабль не в нос, как рассчитывали, а чуть сбоку, в скулу. Ледокол от такого удара сдвинулся, и “Мерседес” со всего ходу булькнул в полынью. Вместо одного трюка получился совсем другой. Хорошо еще каскадеры перед съемками весь багажник строительной пеной заполнили — “мерс” не утонул. Но пока его вытаскивали, наш бокс в течение почти целого часа оставался под водой. И все-таки пленка уцелела!
В фильме “Личный номер” есть кадры авиационного ЧП. Огромный грузовой самолет при аварийной посадке врезается в кварталы домов, сносит сараи и заборы…
— Снимали на полосе аэродрома в Жуковском — там бригада рабочих-бутафоров построила городок, — говорит Сапегин. — Военные отдали на растерзание списанный “Ил-76”, у которого едва работала пара двигателей, так что он мог только ползать по аэродрому. На нем укрепили две камеры — на верху хвостового оперения и на бортовой обшивке под крылом. А третий съемочный аппарат водрузили на верхушку одной из бутафорских колонн, поставленных на пути самолета. Этой камере предстояло рухнуть на землю во время авиакатастрофы, поэтому ее упрятали в “Камикадзе”. “Ил” справился с заданием — сокрушил несколько домиков и подрубил крылом все колонны (в их числе и с кинокамерой). Сразу после остановки махины мы кинулись искать среди груды обломков краш-камеру и нашли ее по звуку работающего мотора: провода, протянутые от пульта управления, при “катастрофе” оборвало, и сигнал “стоп” подать было уже невозможно…
О повышении зрелищности своих новых картин думают многие кинематографисты, но не все понимают, какого труда стоит подготовка аппаратуры.
— Бывало, к нам обращались киношники, которые хотели за неделю до начала съемок все заказать, — рассказывают инженеры КБ. — А узнав, что на изготовление понадобится месяц, а то и больше, попросту отказывались от эффектных кадров… Честно говоря, из сотни операторов лишь двое-трое досконально разбираются в железках. Образец в этом смысле — руководитель Агентства съемочной техники, известный оператор-постановщик Сергей Астахов. У него даже специально приспособленный для съемок дельтаплан есть. Мы недавно сделали Сергею Валентиновичу маленькую, легкую 35-миллиметровую камеру, укрепленную на стабилизаторе, ею он снимал с воздуха красивейшие панорамы разлива на Дону для Бондарчука-младшего.
Киноселезень
Особый разговор — о съемках под водой. Здесь российским операторам приходится проявлять чудеса смелости и находчивости — и все от бедности. На Западе давным-давно большую часть подводных сцен снимают в гигантских аквариумах — снаружи, через стекло. А у нас ничего подобного нет. Вот и ныряют операторы в реки, озера и моря, а умельцы из конструкторского бюро снабжают их аппаратурой.
— Несколько лет назад мы изготовили бокс для подводных съемок, — рассказывает Евгений Борисов. — Герметичный контейнер, в который устанавливается кинокамера, снабжен монитором, пультом управления механизмами... Этот “кинонаутилус” использовался при создании фильма “Бременские музыканты”. А первые испытания вызвался провести наш коллега, инженер Евгений Бердников: взял бокс с кинокамерой, маску, ласты и отправился на соседний Останкинский пруд — вот уж прохожие удивлялись, что “водолаз” в таком “лягушатнике” плавает!..
В погоне за неожиданной картинкой создатели фильмов заставляют инженеров поломать голову. Александр Гордон захотел показать взлет селезня “от первого лица” — чтобы зрителю передались ощущения птицы, поднимающейся в воздух с водной глади. Конструкцию пришлось городить сложную. Кинокамеру спрятали в водонепроницаемый бокс, а его закрепили на стреле специального крана, где была оборудована площадка, на которую улегся оператор. Наступил черед “водных процедур”: съемочную технику чуть притопили в заросшем осокой пруду, и по команде “Мотор!” стрела пошла вперед и вверх, так что бокс с кинокамерой вырвался из-под воды в окружении бурунов, брызг и пены... “Киноселезень” взлетел очень правдоподобно.
Сбруя для артиста
— А вот это — жилет для легкой камеры, — два Евгения, Борисов и Бердников, показывают некий набор ремней, лямок и стержней, отчасти смахивающий на конскую сбрую. С помощью такой оснастки кинокамеру удается прикрепить прямо к снимаемому человеку, чтобы он оставался в центре кадра даже во время самых резких передвижений. В нашумевшем фильме “Звезда” есть момент, где герой бежит, отстреливаясь от фашистов. Лицо артиста крупным планом во время столь динамичного эпизода как раз и снимали при помощи этого приспособления... Конечно, работать в такой амуниции непросто: сам жилет весит 2 килограмма плюс камера, установленная на конце стержней, — 5 с половиной кило...
А тут еще главный оператор фильма вошел во вкус и ради пущей эффектности кадра предложил исполнителю роли не просто бежать, но и падать в канаву со всеми этими доспехами. Правда, чтобы не случилось травм, артиста во время падения страховали по бокам каскадеры...
Вслед за необычным жилетом корреспонденту “МК” продемонстрировали “палочку-выручалочку” — небольшую металлическую трубу с ручкой и крепежными элементами. Из дальнейших пояснений выяснилось, что это устройство дает возможность “пасти” кинокамеру у самой земли. Киноаппарат крепится к нижнему концу палки-штатива, оператор берется за рукоять... Вы миноискатель когда-нибудь видели? Эта конструкция на него смахивает. Подобные киноприбамбасы позволяют снимать эпизоды от лица животных — скажем, показать на экране, что видит собака или лиса...
Специалисты из МКБК изготовили специальную приставку для вращения камеры вокруг горизонтальной оси. (Именно благодаря ей в “Старых песнях о главном-2” удалось “закрутить в мировом пространстве” певицу Валерию.) Готово еще одно хитрое приспособление, позволяющее с помощью обычной кинокамеры снимать очень медленно происходящие процессы — скажем, то, как движется по небу Луна или распускается цветок... Кроме того, по заказу “Мосфильма” пришлось заниматься и усовершенствованием импортных кинокамер. Оказалось, что даже самый навороченный киносъемочный аппарат из Германии не может нормально работать на холоде. Вот и пришлось ломать голову, как согревать фирменные немецкие “Аррифлексы”, чтобы те не боялись русских морозов.
Над каждым своим “эксклюзивом” кинотехникам приходится возиться по многу недель. Работа кропотливая, требующая отменных знаний, опыта, и... совершенно непопулярная.
— Профессия наша в России умирает. В конструкторском бюро сейчас трудятся лишь пять человек — “последние из могикан”, — с грустной улыбкой говорит Борисов. — Да еще есть несколько мастеров в производственных цехах. А если уйдут и эти люди?..
Одна надежда — что сюда придет кто-нибудь из выпускников Московского киновидеоинститута, который теперь располагается буквально под одной крышей с энтузиастами из МКБ киноаппаратуры.
