“Больше крови, хорошей и разной!” Подобный девиз станет в ближайшем будущем приемлем для сотрудников столичных станций переливания крови. На фоне общероссийского дефицита донорской крови они оказались в более выигрышном положении. Можно сказать, наткнулись на кровеносную “жилу”, а точнее, на новый способ очистки плазмы доноров, потенциально считающихся вич-инфицированными и больными гепатитом. Если раньше “подозрительный” донорский материал просто утилизировали, то теперь научились очищать. Да так, что вместе со смертельными вирусами в нем погибают и все остальные.
О новой технологии инактивации вирусов в плазме крови, которую на днях Минздравсоцразвития разрешило использовать в Москве, сообщил недавно директор Гематологического научного центра РАМН, академик Андрей Воробьев. “МК” связался с заместителем главного врача Московской городской станции переливания крови Сергеем Оприщенко, под чьим руководством проходила апробация данного способа очистки крови.
— Сергей Анатольевич, в чем заключается суть новой технологии?
— Мы берем мешок с подозрительной плазмой и подсоединяем его трубкой к лейкоцитарному фильтру.
Очистившаяся от лейкоцитов плазма поступает в контейнер, где ее поджидает таблетка метиленовой сини (химическое вещество, широко используемое в медицине для обеззараживания). Жидкая плазма растворяет ее и приобретает голубой цвет. В таком виде она поступает в третий прозрачный контейнер, который мы и подставляем под облучатель. С первого взгляда на плазму воздействует обычный дневной свет. Однако он имеет определенную длину волны. Этот свет активизирует молекулы красителя (той самой сини), что приводит к образованию активных форм кислорода. Вот они и повреждают генетическую структуру вирусов. Те становятся безопасными.
— Но плазма стала голубой...
— Лишь на время. Буквально на следующем этапе она проходит через адсорбирующий фильтр и приобретает первоначальный вид.
— Сколько времени уходит на инактивацию вирусов?
— Общее время процедуры занимает не более получаса, после чего плазма уже свободна от всех известных вирусов и готова для переливания пациентам.
— Скажите, а зачем вообще берут плазму у потенциально зараженных людей?
— Чтобы было понятно, опишу процесс забора крови с самого начала. Как только к нам поступает донор, мы тут же пробиваем его по всем базам данных. К примеру, московский городской центр “СПИД” отслеживает вич-инфицированных в Москве, а единая донорская база станции содержит информацию на 3 миллиона жителей столицы и Подмосковья. Это те, кто когда-либо сдавал кровь, а также те, кто засветился в кожвендиспансерах и инфекционных больницах. Такие граждане выделены в базах красными флажками — у них абсолютный отвод от донорства.
Но и плазму тех, кто не числится в данных списках, мы не имеем права выдавать в медицинскую сеть без обязательной карантинизации. Ведь на ранних стадиях вирусных заболеваний невозможно точно установить наличие инфекции у донора. Должно пройти несколько месяцев, чтобы мы могли быть уверенными в чистоте его крови. Для этого и нужна карантинизация плазмы. Лишь после того как донор явился к нам повторно и мы убедились, что он не инфицирован опасными вирусами, плазма извлекается из хранилища и передается в лечебную сеть. В случае же неявки донора на повторный анализ использование его плазмы в лечебных целях не допускается.
— И много бракуется подозрительной плазмы?
— На повторный анализ крови к нам не является около 1/3 доноров. Значит, 20—30% ценного компонента крови, имеющегося на станции переливания, в больницы не поступало. Рисковать мы не имеем права.
— А теперь при наличии новой технологии очистки эти потери уменьшатся?
— Конечно. Многочисленные исследования в России и за рубежом показали, что плазма, прошедшая вирусную инактивацию метиленовой синью, абсолютно безопасна и может переливаться пациентам.
— Вот мы все говорим о плазме, а как обстоят дела с другими компонентами крови?
— Почему так много разговоров именно о плазме? Просто в ней находятся лейкоциты — “места обитания” всех инфекций. Но вы правы, есть еще тромбомасса и эритроцитная масса (эрмасса). При правильном их отделении от плазмы, лейкоцитов в данные компоненты попадает ничтожно малое количество — они не опасны. Но тем не менее в последнее время в Самаре и Тольятти уже начали инактивировать тромбомассу. Наша станция переливания с 1 января этого года впервые решила подвергать карантинизации всю эрмассу, что поступает в роддома и детские больницы.
Система инактивации вирусов с использованием метиленовой сини применяется уже более 6 лет во многих странах Западной Европы. В течение последних двух лет ее внедрили в Канаде, Малайзии, Аргентине и Бразилии. В Бельгии, к примеру, ей подвергают всю донорскую плазму, в других странах сочетают с карантинизацией. А в Великобритании использование безопасной инактивированной плазмы обязательно для детей до 16 лет и в акушерской практике.
У нас же супероборудование появилось только на одной станции переливания крови. Для переоснащения 100 станций необходимо около $100 млн. — и без поддержки государства здесь не обойтись.
