В Исландии похоронили гения шахмат Роберта Фишера. Последними гроссмейстерами, с которыми он встречался за доской на пути завоевания шахматного трона, были Марк Тайманов, Бент Ларсен, Тигран Петросян и Борис Спасский. Ларсен болен и давно не играет в шахматы. Петросян умер, Спасский живет в Париже. Обозревателю “МК” Евгению Гику удалось поговорить с многолетним претендентом на шахматную корону Марком Таймановым.
— Марк Евгеньевич, о Фишере сказано и написано очень много. Как хорошего — он был истинный гений, — так и плохого — многие его поступки вызывали протест. Вы, как никто, знали Фишера и теперь, после его смерти, можете суммировать все, что сказано о нем, и все, что сделано им?
— Роль и значение Фишера в истории шахмат переоценить невозможно. Он был не только великим гроссмейстером, одним из 13 “бессмертных” чемпионов мира, фанатически преданным шахматам, но и проницательным аналитиком, реформатором древней игры (видимо, королей, появившихся после Каспарова, Марк Евгеньевич не причисляет к сонму бессмертных. — Е.Г.). И это притом что жизнь шахматного гения сложилась отнюдь не безоблачно. Напротив, была наполнена драматическими, а порой и трагическими испытаниями.
Мне выпала привилегия встретиться со всеми видными шахматистами второй половины “золотого века”. Я участвовал в единоборствах с 10 чемпионами мира и смею утверждать, что более своеобразной, загадочной, эксцентричной и в чем-то трагической личности, чем Фишер, новейшая история шахмат не знает.
Его блистательная карьера оборвалась уже в 29 лет, а заслуженная слава, вознесшая Фишера в 70-е годы на пьедестал национального героя Америки, обернулась на склоне дней горьким низвержением до участи изгоя и преступника своей родины.
Перечень заслуг Фишера широк и многообразен.
Именно он всколыхнул весь мир, оборвав монополию советской школы. Победив Бориса Спасского, он впервые одарил Америку шахматной короной.
Именно Фишер взял на себя роль “профессионального босса”, стремясь радикально улучшить материальную оценку творческого труда шахматистов. И он заметно преуспел в этом. Трудно поверить, что в нашем матче с Фишером призовой фонд составлял всего 3 тысячи долларов… Сегодня за такую сумму элитный гроссмейстер не даст и сеанса одновременной игры.
Именно Фишер, словно предчувствуя опасность глобальной компьютеризации, иссушающей творческую сторону искусства, предложил реформу начальной расстановки фигур, которая исключает возможность бездумного следования готовым рецептам.
Фишеровским шахматам, возможно, суждено будущее, хотя уже и сейчас проводятся турниры и даже разыгрывается звание чемпиона мира.
Именно Фишер, понимая несправедливость поражения шахматиста в выигранной позиции из-за фатального падения флажка на часах, придумал способ избежать такой катастрофы — ввел часы, в которых после каждого сделанного хода автоматически добавляется несколько секунд, составляющих необходимый резерв для логического завершения партии. И именно часами Фишера сейчас пользуются на всех крупных соревнованиях.
На фоне поистине грандиозных достижений в творческой деятельности подводить итоги жизненного пути Фишера “вне шахмат” и трудно, и… грустно. В миру он оказался всего лишь любителем, так до конца и не освоившим правила игры.
Фишер был человеком со сложным характером — замкнутым, капризным, раздражительным, требовательным, заносчивым, с негативными комплексами. Его нередко одолевали внутренняя тревога, неуверенность в себе. Решения отличались парадоксальностью, публичные выступления — резкостью, принесшей ему дурную славу и, увы, немало недоброжелателей. Великий шахматист был заманчивой мишенью для журналистов, готовых поставить ему каждое лыко в строку… И все это драматично отразилось на его судьбе — толкнуло к отшельничеству, странствиям, привело к одиночеству.
Фишер нуждался в сочувствии, но получал его редко. Теперь все позади. Об ушедших можно говорить только хорошо или ничего…
— В вашей жизни Фишер сыграл положительную или отрицательную роль?
— Скажу откровенно, четвертьфинальный матч на первенство мира с Фишером — главное событие в моей шахматной биографии. И не только потому, что мне одному из последних выпала честь сразиться с поистине легендарным и самым загадочным шахматистом современности и сыграть с ним шесть увлекательных партий, насыщенных подлинно творческим содержанием, но и потому, что итоги этого поединка вызвали цепь непредсказуемых событий, определивших драматические изменения даже в моей личной жизни.
Я уже не говорю о том, что партии Фишера для меня, как и для многих моих коллег, были и остаются образцами высшего мастерства, эрудиции, искусства и учебником, раскрывающим глубину мудрой игры.
— Раскрыта ли окончательно тайна, почему Фишер так рано оставил шахматы?
— Тайна эта не может быть раскрыта, поскольку бесконечно противоречива сама личность Фишера, и объективных причин его ухода от шахмат в расцвете творческих сил найти невозможно. Что же касается субъективных, то теперь, увы, о них некому поведать. Да и нужно ли это?
— Друг Фишера, исландский гроссмейстер Олафссон, сообщил после его смерти, что Роберт изъявил желание сыграть матч в фишеровские шахматы с Каспаровым или Анандом. Видимо, он предчувствовал, что это будет его последний поединок за шахматной доской. Олафссон, по его словам, связывался с обоими чемпионами. Каспаров отказался играть, сославшись на участие в политических процессах, а Ананд ответил утвердительно, тем более что Фишер был готов прилететь в Индию. Как, на ваш взгляд, могла ли состояться эта встреча?
— Встреча Фишера с Анандом, которая, несомненно, взбудоражила бы весь шахматный мир, с учетом того, что ее предложил сам Фишер и игра должна была происходить в фишеровские шахматы, быть может, и могла бы состояться, но, когда речь идет о Фишере, оговорка “быть может” — пожалуй, самая точная в оценке перспективы.
— Кого в шахматной истории вы поставили бы рядом с Фишером?
— Рядом с Фишером в шахматной истории стоят: до него — Борис Спасский — 10-й чемпион, а за ним — Анатолий Карпов — 12-й. Это объективно. А сравнивать шахматных гениев считаю и бессмысленным, и бестактным. Каждый из них уникален!
