Мадрид: опять взяли Трою

В Мадриде плюс 40. Но жару еще поддает театральный фестиваль, где кипят нешуточные страсти. А самый большой спец по страстям, как известно, г-н Шекспир. Труппа из Лондона “Чик бай джаул” известного режиссера Деклана Доннеллана неистового играет здесь “Троила и Крессиду” — пьесу, редко попадающую на сцену. Но Доннеллана, испахавшего Шекспира вдоль и поперек, трудности и каверзы классика не пугают.

Основная площадка мадридского фестиваля — центр Матадеро с античными колоннами, двориком и множеством залов — для кино, чтения и сценических искусств. В буфете — винные и пивная карты, как в хорошем ресторане, а вот туалета при зале почему-то нет.

— А как же вы, извините, пур ля пти? — спрашиваю я волонтеров на “воротах” зала. Те в ответ лишь вежливо улыбаются и отрывают билетик. Остается надеяться, что Шекспир так захватит высокой драмой, что не допустит вспомнить и подумать о низком человеческом организме.

Итак, на сцене — Троя. Так начинается пролог, может быть, самой странной пьесы Шекспира. В ней, как на распутье, сошлись трагедия, хроники и комедия, а точнее, ее пародийное начало. Специалисты вообще считают, что бойня греков с троянцами за Трою, имевшую шесть ворот, — лишь повод откликнуться на конфликт между лондонскими театрами и Шекспиром. Короче — наш ответ Чемберлену. Ответ не ответ, намек или пародия — через четыре века после написания пьесы это не имеет значения. Сегодня “Троил и Крессида” читается как вещь необычайная и более чем актуальная.

В ней слилась наивная, очень чистая любовь, как у Ромео и Джульетты, но при этом с рациональной основой. И более чем реальным пониманием природы мужских амбиций и мужских претензий на мировое лидерство.

Итак, на сцене — Троя. Постоянный соратник Доннеллана — художник Ник Ормерод — не придумал ничего нового в ее декорационном воплощении. Та же бифронталка — небольшое пространство, зажатое между двух зрительских трибун, как и во многих его спектаклях. Здесь и Троя с троянцами в белом, и греки в черном. Черные играют против белых, и в конечном итоге…

Впрочем, до итога будет много всего. Любовь принца Троила, сына Приама, и Крессиды. Он открыт и простодушен, она — блондинка, осторожная в первых порывах любви.

Мы, женщины, одно лишь твердо знаем,

Что издали сильнее привлекаем.

И потому мне твердо помнить надо,

Кто взял — тиран. Кто не взял — жаждет взгляда.

А между влюбленными весьма циничный, но обаятельный субъект в белом курортном костюме — Пандар, старый сводник.

Любовная история у Доннеллана простая, но какая-то особенная. И особенность в открытой энергии, а не в страстях, в которых не бьются светловолосые герои. Троил — невысокий, смешной, но чертовски обаятельный, и точное назначение на эту роль артиста Алекса Вальдмана делает любовную линию особенной.

Совсем в другой стилистике разыграна партия черных на шахматной доске. Одни пешки, думая, что они ферзи, двигают другие пешки, которые, в свою очередь, полагают себя офицерами. Улисс (актер Риан Киггелл) одет весьма демократично (свитер и галифе), выглядит современным политтехнологом-интеллектуалом, который перед выборами разыгрывает комбинацию: Путин или Медведев? Ой, извините, забылась — какой Медведев: дело-то происходит не в России.

Но вот так разыграна партия черно-белых, что подходит она к любому времени и любой стране, разве что сегодня женщину не меняют на военачальников. Сегодня ченч более циничный. Но Крессиду все-таки меняют на троянского военачальника — вот как неожиданно для своего времени (1609 год) Шекспир решает эту сцену. Троил:

— Мы, что купили тысячами стонов

Один другого, ныне продаем

Друг друга по дешевке, спешно, грубо…

Герой не травит себя, не закалывает, он говорит возлюбленной: “Иди, так надо”. Сцена прощания скупа в своих выразительных средствах, отчего становится совсем не по себе.

И еще одна изумительная сцена украшает второй акт — сходка черных перед схваткой с Гектором. Это кабаре, где мужчины отвязываются перед неизвестностью завтрашнего дня: смерть или победа? Эта сцена ассоциативно отсылает зрителя к “Гибели богов” Бертолуччи.

Отдельных аплодисментов заслуживает игра актеров. Энергия слова и чувства делает постановку упругой и магнетичной, даже там, где Шекспир многословен, напряжение не спадает. Много бегают, но никто не кричит, а проживают довольно сложный текст азартно. Все-таки у Доннеллана изумительные актеры, и это прежде всего касается Алекса Вальдмана и Дэвида Коллингса в роли Пандара. Он — точно старый актер МХТ. Того самого МХТ, когда за первым планом игры артиста в очередь стояли еще несколько самых разных, и один не заслонял другого.