Съемочная группа пробыла на острове четыре дня. С приключениями долетела до Токио, оттуда на машине — в Сендай. Ехали вдоль восточного побережья по дороге, что проходит как раз мимо — уже вошло в обиход — Фукусимской АЭС. Так попали в 20-километровую зону расселения — наиболее подверженную радиационному заражению. Кстати, Антон был единственным журналистом, имеющим с собой дозиметр, который все время бодро пищал.
— Есть одна дорога, — начинает Антон рассказ, — идущая с севера на юг, называется “хайвэй №6”, по ней можно ехать на высокой скорости очень быстро — от Токио до Сендая порядка 380 км. Но... Сразу после землетрясения трасса была отдана в распоряжение военных, медиков, спасателей. Остальным смертным въезд сюда был запрещен (кордоны полиции).
— И как выкрутились?
— Как... Были обречены на путешествие по местным дорогам: эти 400 км заняли у нас 18 часов. Ведь дороги были разбиты землетрясением и запружены автомобилями японцев, лишенных бензина (доставить его было невозможно, что вылилось в многокилометровые очереди на заправках). Вот всегда про русских шутили, что они-де любят стоять в очередях. Ничего подобного. Вы поразитесь, как стоят в очереди японцы — ну везде: на эскалатор, в вагон метро, на пешеходном переходе… теперь за бензином. И никакой паники я не заметил: “Да, нам тяжело, — говорил японец, два часа ехавший на велосипеде до супермаркета, — но ничего, бензин появится — станет легче”. Хотя что бензин — когда нет электричества, воды, еды…
— А вы чем питались?
— Еще в Токио зашли в магазин и купили там несколько мешочков с орехами, еще сушеные кальмары и воду. Ни одного, ни другого, ни третьего я больше видеть не могу. Это вся еда. Нет, лежала еще на полках рисовая крупа, но ведь ее варить надо. А консервы буквально все смели. Цены, кстати, вполне вменяемые. Повторяю, в том же Токио нет ощущения чрезвычайной ситуации. Улицы опустели: треть составляли туристы — их, понятно, нет. Треть приезжала на работу из пригородов — теперь не могут, электрички не ходят. Но те, кто остался, — очень спокойны и организованны. Есть такая шутка: если по радио объявить “выходите и стройтесь вдоль дорог!” — все японцы выйдут и построятся, не спросив почему. Может, поэтому и было столько жертв…
— Что вы имеете в виду?
— А то, что японцы в массе своей — люди безынициативные. Начальник им не сказал: “Бегите!” — они и не побежали. Мы общались с одним русским, он 17 лет прожил на побережье, — так есть правило: если в океане произошло землетрясение, где-то через полчаса придет волна. В последнем случае от мощных толчков до цунами прошло в среднем от 45 минут до 1 часа. За это время можно было что-то предпринять — ну попытаться уйти на какую-то сопку (хотя в районе Сендая видел местность, ровную как бильярдный стол).
— Кстати, вы-то как без бензина передвигались?
— О-о-о, мы русские люди и, конечно, рассчитывали, что купим драгоценный бензин у спекулянтов — как это было бы у нас. Но ничего подобного не случилось. Стоять сутками в очереди — нет времени, потому ехали в Сендай, имея в баке “билет в одну сторону”. Едем-едем — и по моему дозиметру (кстати, у населения в Японии дозиметров нет вообще!) начинаем понимать, что приближаемся к станции: радиация растет — поначалу в 300 раз больше, чем норма, затем еще больше… Прибыв в город поздно вечером, нас ожидало некоторое “разочарование”: небоскребы чудесно себе стояли, местами горел свет, ездили редкие машины. Неужели обман и никакого землетрясения не было? Нашли гостиницу, переночевали на полу, утром вышли на съемку.
— И обнаружили, что Сендая нет…
— Он оказался очень большим. Представьте: если мы с вами стоим на Ленинском проспекте, то наводнением смыло Капотню. От центра ехали полчаса, добравшись наконец до тех мест, где как раз ужас-ужас-ужас. Такого масштаба бедствия не видел нигде, ни в каком там Новом Орлеане. Фактически от землетрясения ничего не пострадало — всё смыло 20-метровой волной. К толчкам-то они готовы, трясет регулярно. Кстати, любопытные впечатления. Еще до толчка начинает кружиться голова — вестибулярный аппарат уже чувствует, а глаз пока не замечает. Думаешь, как так — вроде не пил. А потом начинается!
— В каком-то репортаже слышал, что им не хватает крематориев для утилизации трупов…
— Видел лишь, что все трупы в мешках вертолетами и машинами свозили на огромный стадион. Он весь отдан под морг. Как там умудрялись проводить процедуру опознания — загадка, но мы видели при входе черные лимузины — значит, родственники как-то хоронили своих…
— Еще и погода вмешалась…
— Верно. Стало холодно, пошел снег. Помню, в том же Новом Орлеане было плюс 35° и ужасный запах стоял на улицах, здесь же процесс тления затормозился, запаха не было. Но из-за холодных ночей никакой возможности выжить тем, кто под завалами, уже не было.
…Потом проехали километров пятьдесят в зоне отчуждения — тоже не встретили ни одного человека, бегают только домашние собаки, их нельзя было брать при эвакуации… Страшные проблемы начались: радиация попала в почву, в воду, и все продукты, которые теперь идут из округа Фукусима, являются зараженными. Странно, что все три АЭС в этом округе (а мы их проезжали) стоят на берегу. Понятно, что должен быть доступ к морской воде для охлаждения, но эта же вода “Фукусиму-1” в итоге и убила… Страшный вывод можно сделать: даже такая страна, являющаяся технологическим авангардом человечества, знающая все о землетрясениях, цунами и ядерной энергии, в итоге оказалась разметана в клочья ударом стихии. Очень трудно будет им прийти в себя. Будем надеяться, что все у них наладится.
