Авиакатастрофа на первый взгляд кажется нелепой. На высоте всего 100 метров вертолет 8АМТ, на борту которого были 15 вахтовиков и три члена экипажа, зацепил лопастями груз, который нес другой такой же вертолет, упал на землю и сгорел. Все люди погибли. Второй геликоптер сбросил груз и экстренно приземлился.
В авиакомпании рассказали, что командир разбившегося борта RA-25640 2010 года выпуска был хорошо подготовленным и опытным пилотом. На его счету около 6000 летных часов, из них более 2000 — в качестве командира. Причины этой авиакатастрофы будет расследовать центральный аппарат СКР.
«МК» попросил прокомментировать произошедшее эксперта в области вертолетостроения Евгения Матвеева.
— Произошло следующее. Взлетает первый вертолет с грузом на внешней подвеске. Его скорость медленная. Он идет как грузовик, проще говоря. А за ним, через 10 минут, взлетает вертолет, который везет вахтовиков, пассажирский. Проще говоря, легковая машина. Ясно, что «легковая машина» летит быстрее, чем вертолет с грузом. И в какой-то момент они пересекаются в небе. Лопасти одного бьют по тросу другого, вертолет с людьми падает и сгорает на земле…
— То есть вы хотите сказать, что перед выпуском в полет нужно было учесть скорости этих двух вертолетов?
— Ясно же, что приоритетом должны быть жизни людей. На дороге же грузовики пропускают автобусы, то есть машины с людьми пользуются приоритетом. Точно так же — в воздухе. Конечно, надо было грузовой вертолет выпускать позже. Но какая там была ситуация, мы не знаем. И есть еще один принципиальный вопрос: почему пилоты второго вертолета не увидели груз?
— Вы как думаете, почему?
— Видимость там была нормальная. Скорость небольшая — в пределах 160–200. Может, солнце ударило в глаза. А может, пилоты отвлеклись. Мы не знаем, о чем они могли в этот момент разговаривать. Тем более, был выходной. Ведь субботы и воскресенья придумали не просто так: у людей накапливается усталость за несколько дней работы. И психологически люди в эти дни настроены на отдых, расслаблены, порог их ответственности снижается. Это происходит и на земле, и в небе. Давно уже говорится о том, что ночью, в выходные и праздничные дни надо летать только в случае крайней необходимости. А людей надо возить в рабочие дни.
— То есть вы считаете, что организация безопасности этих полетов оказалась в принципе не на высоте?
— Тот факт, что такая ужасная катастрофа произошла в нашей ведущей авиакомпании, где система безопасности полетов находится на высоком уровне, говорит о том, что даже такие крупные компании не уделяют должного внимания безопасности. Подобные катастрофы происходят регулярно. Почти всегда виноватым оказывается экипаж. А должно быть так: это не летчик виноват — это мы его проглядели. Нужно заботиться о безопасности полета, состоянии экипажа, летчика, вертолета до того, как случилось непоправимое. Вертолет, который разбился, — замечательный, только заниматься им надо постоянно, а не от события к событию. Но, к сожалению, у нас вертолетами никто не занимается. У нас вертолеты — как падчерицы. О них вспоминают только после тяжелой катастрофы.
— Над чем нужно в первую очередь работать, как вы считаете?
— В первую очередь надо работать над выживаемостью людей. Люди не должны гибнуть в огне пожара на земле. Страшная смерть, чудовищная — удариться и сгореть… Если вы посмотрите недавние катастрофы, то несколько дней назад Ми-2 упал при орошении полей и тоже сгорел. Мы все — разработчики, производители, эксплуатанты — должны дать шанс людям выжить. Как в машине: ударился о грузовик, но сработали подушки безопасности. И в исковерканной машине человек все равно выжил. Вот такие моменты надо нарабатывать и в вертолетостроении.
