Яркие фасады домов в России проще всего найти за Полярным кругом. На вопрос зачем, следует довольно простой и лаконичный ответ: чтобы жить было веселее. И это чистая правда — дело в том, что в регионах, где большую часть года темно и очень холодно, нужны хоть какие-то яркие пятна, чтобы предотвратить затяжную депрессию у жителей. Поэтому, если посмотреть на Анадырь с высоты птичьего полета, покажется, что смотришь ты на детский конструктор — простые пятиэтажки выкрашены в красный, желтый, зеленый, синий и другие яркие цвета, есть дома в клетку или в полоску…
Уместно ли такое решение в других городах? Конечно, Москва — это не Анадырь и не Воркута, однако зимой темнота опускается на город уже в 16.30. Кому и зачем нужен креатив? Архитектор Илья Заливухин в беседе с корреспондентом «МК» высказался достаточно категорично: по его словам, архитектуру нельзя спасти яркостью фасада; если проект неудачный, то буйство красок никак не сделает его лучше.
— Яркие фасады можно увидеть на многоэтажных домах за городом, которые стоят вдоль шоссе, но эти фасады никак не делают лучше сам проект. Вообще многоэтажная загородная застройка — это градостроительная ошибка; куда более гармонично смотрелись бы там частные дома с собственными парковками. Сегодня нам не нужно срочно расселять массу людей, поэтому можно сделать ставку на качество жилья. Также нужно использовать тот жилой фонд, который уже есть: скажем, дореволюционные доходные дома, которые можно снова превратить в жилье. И вот там можно обратить внимание на декор. Оригинальные решения имеют смысл, когда нужно переоформить имеющийся у нас жилой фонд, чтобы он снова стал полезным. Хороший пример Калининград — там уникальный подход к преображению пятиэтажных домов в центре города, они оформлены в немецком стиле, смотрятся очень хорошо.
Также архитектор добавил, что дореволюционные доходные дома, которые как раз отличают яркие, броские фасады в сочетании с типовым наполнением, все-таки были авторскими индивидуальными проектами, а не массовыми, и никто не стремился тиражировать удачный псевдоготический или мавританский фасад по всей Москве.
— Когда речь об индивидуальном проекте, допустим авторский взгляд. Если проект типовой, задайте вопрос: нужна ли эта образность? Все-таки на первом месте должна быть польза для жителей и для города. Хотя индивидуальные постройки могут и должны иметь почерк владельца. Массовой застройке это не нужно. Что же касается общественного мнения, то просто надо признать: необычные объекты горожане всегда принимают не сразу. Мы знаем множество таких примеров, — резюмирует Заливухин.
Действительно, почти вся архитектурная эпоха модерна — это череда историй о том, как смелое авторское решение не было принято ни общественностью, ни критикой, ни даже близкими заказчика. Можно вспомнить, например, известный «дом с ракушками» — особняк на Воздвиженке, скопированный с португальского дворца Пена в Синтре. Тогда Арсения Морозова, хозяина мавританского особняка, даже родная мама ласково приложила: «Раньше, — говорит, — я одна знала, что ты идиот, а теперь об этом знает вся Москва!» Что осталось от этих зданий сегодня?
Перекрасили — это опасно?
«Фасад был другого цвета!» — нередко восклицают старые москвичи, оценивая очередное строение после реставрации. Какие-то дома, преимущественно маленькие особнячки в старых районах, изначально были выкрашены в яркие цвета. Какие-то решили перекрасить сейчас, но это не так уж просто — нужно соблюсти много формальностей. Об этом рассказал в беседе с корреспондентом «МК» москвовед Александр Фролов:
— Дело в том, что для каждого дома в центре столицы предусмотрен свой колористический паспорт, так что покрасить ярко можно, если это соответствует требованиям. Другое дело, что некоторые авторы проектов даже не выезжают на место и не смотрят, как дом впишется в существующий пейзаж. Просто креативят как художники — чтоб было красиво.
Отдельная тема для разговора — исторические фасады, которые иногда, кажется, проще переделать, чем аккуратно и бережно восстановить. Дело в том, что многие дореволюционные дома были покрыты плотной штукатуркой, которая сама по себе памятник культуры: в ней кусочки мрамора, слюды, интересная текстура. Эту штукатурку не должны красить, ее поверхность сама по себе декоративна. Но у нас сейчас ее красят. И это возмутительно.
— О такой штукатурке надо заботиться, равно как и старый облицовочный кирпич надо чистить. У нас нет разработанной технологии, и никому не хочется, простите, заморачиваться. Вот и все. Яркий пример был на Никольской улице — там, в двух шагах от ГУМа, был дом, покрытый дореволюционной облицовочной плиткой немецкой фирмы «Виллерой-Бош». Эта плитка продержалась почти столетие и могла бы продержаться еще столько же. Однако ее сбили и сделали новую, современную, — продолжает Александр Фролов.
Также москвовед привел в пример Валовый корпус Первой образцовой типографии (Валовая, 28). Там вертикальные лопатки облицованы специальным облицовочным кирпичом цвета темной охры. А пространства под окнами штукатурные, и они были цвета светлой охры или палевые.
Бывает сложная ситуация: иногда претензии жителей и знатоков обоснованы, а иногда разгадка оказывается сложной и многослойной — примерно как слои краски на старых зданиях.
В 2020 году завершились реставрационные работы в здании шоколадной фабрики товарищества Абрикосовых, более известной нам как Бабаевская. Здание на Малой Красносельской улице хорошо известно нам по фантикам соответствующих конфет; и именно поэтому после окончания реставрации у многих возникли вопросы (и хорошо если не претензии!). Дело в том, что цвет фасада изменился. Почти весь советский период фасад знаменитой фабрики сладостей был красным с белой отделкой, и к такому его виду успело привыкнуть не одно поколение московских детей — даже те, кто сегодня по праву считают себя старожилами, родились уже «при красном фасаде» и другого не знают. Однако историческая правда в данном случае на стороне реставраторов.
«Это оправдано исследованием, нет оснований ему не доверять. Тот цвет, что появился сейчас, — традиционный для московского модерна. Вообще, в XX веке очень много из подлинного, первоначального облика зданий того периода было утрачено: их ремонтировали, перекрашивали, видоизменяли. А возвращение цвета позволяет приблизиться к первоначальному образу, понять, что хотели сказать архитекторы», — цитировали СМИ в 2020 году слова координатора «Архнадзора» Константина Михайлова.
Уже почти хрестоматийный пример московской реставрации — дом Петра Сысоева в Печатниковом переулке близ Сретенки, украшенный фигурами кариатид. Яркий травянисто-зеленый цвет, благодаря которому особнячок сегодня видно издалека, не имеет никакого отношения к исторической правде — это нововведение реставрации, однако довольно удачное. Дом с трудом пережил хаос ХХ века и был в плачевном состоянии — его вовремя спасли.
«Реставрация здания длилась примерно год и завершилась в 2013 году. Сейчас «дом с кариатидами» отреставрирован, восстановлена лепнина. Особняк смотрится в переулке как маленькая жемчужина, и даже не верится, что он был на грани исчезновения. Перед началом реставрационных работ были изучены архивные материалы и проведены научные исследования деревянных конструкций, кирпичной кладки, штукатурки, лепнины и камня. В здании пришлось укреплять фундаменты, а также заменить деревянные конструкции, зараженные грибком, на новые, несгораемые. Отреставрировано и восстановлено художественное оформление фасадов. В 2013 году объект стал лауреатом конкурса правительства Москвы на лучший проект в области сохранения и популяризации объектов культурного наследия «Московская реставрация» в номинации «За лучшую организацию ремонтно-реставрационных работ», — сказано на сайте проекта «Узнай Москву».
Кстати, исторический облик этого домика всем нам хорошо знаком — он засветился в фильме «12 стульев» режиссера Леонида Гайдая: именно там, по решению авторов картины, должна была жить Эллочка-Людоедка. Посмотрите внимательно на кадр из фильма — ничего зеленого, сплошь тускло-песочные краски фасада. Мелькало это здание также в фильме «Завтра была война» Юрия Кары.
Фасад как немая реклама. Не всегда удачная
Некоторые предприниматели в Москве поступают креативно — обшивают фасад, например, деревянными панелями только на первом этаже, чтобы привлечь внимание к своему заведению. Так поступили владельцы небольшого французского кафе на Красной Пресне: чтобы выделиться из окружающей застройки, они оформили фасад деревом и полукруглыми окнами с красными шторами (во французском стиле), а заодно выложили брусчаткой участок тротуара перед входом в ресторан. Внешнее оформление здания само по себе работает как реклама — его легко и заметить, и запомнить.
В истории московской архитектуры есть один особенно известный случай необычного оформления фасада в рекламных целях — это чайный дом купца Сергея Перлова на Мясницкой улице. Напомним историю: в 1896 году на коронацию императора в Москву должен был приехать видный китайский сановник Ли Хунчжан, и Сергей Перлов очень рассчитывал завоевать его расположение и получить выгодный контракт на поставки китайского чая. Для этого выложился по полной и превратил свой недавно построенный дом-магазин в настоящую «китайскую шкатулку», как ее сегодня называют москвичи. Так появились хорошо знакомые нам пагода, трехъярусная башенка с бронзовыми колокольчиками и загнутой кровлей, резные детали, цветные дракончики, экзотические цветы и птицы... Ну и стилизованная надпись «Чай, сахар, кофе» на фасаде. С контрактом, правда, не сложилось (Ли Хунчжан выбрал другого купца), зато Москва получила едва ли не самый запоминающийся свой фасад.
Современный нам похожий эпизод имел место осенью 2018 года на Маросейке. Тогда владельцы расположенного в начале улицы крупного гастромаркета решили проявить креатив и оформили фасад в стиле немецкого фахверка. Почему, кстати, неизвестно — в заведении не было даже никаких отсылок к кухне Эльзаса или, скажем, Баварии. Тогда, правда, история плохо закончилась: авторов проекта освистали в социальных сетях. «Фальшивка, которая режет глаз, дурновкусие, совершенно не вяжется с историческим обликом улицы» — примерно так звучали самые мягкие комментарии. Необычным дизайном заинтересовались Москомархитектура и ОАТИ. Выяснилось, что за колористическим паспортом, необходимым для фасадных работ, никто не обращался, а техническая инспекция ОАТИ выдавала ордер на производство работ без изменений фасадных решений. Креатив признали нарушением, и было принято решение немедленно вернуть все обратно. Новый фасад на Маросейке просуществовал считаные дни. Пришлось вместо очень яркого фахверкового устроить нейтральный.
