Сена потихонечку стала возвращаться в свои берега. Скоро к ресторану “Максим” французским буржуа не нужно будет подплывать на лодочках. Улыбчивые японцы рассядутся по речным трамвайчикам и начнут изводить километры фотопленки на достопримечательности. По всем признакам в Париж пришла весна. На высоких каблуках, с ремнем на бедрах, пришла 20-градусным теплом и белыми гиацинтами.
Каблук к весне начал подниматься. И уже достиг 10 сантиметров. Правда, манекенки, весь съемочный день простояв перед камерой на такой высоте, к вечеру жалуются, что ноги отказываются ходить. Но ведь обыкновенные женщины, неманекенки, на что только не встанут ради весны-то? А широкими ремнями, которые нужно свободно носить на бедрах, завален весь Париж. Иностранки даже и не пытаются в них втиснуться: европейки еле затягивают их на талии (какое уж тут “свободно на бедрах”!), а американки даже не примеривают, все равно не сойдется, куда ты его ни надень. Аптеки и журналы почуяли золотую жилу: в витринах повились чаи и витамины для похудания, а глянцевые страницы зазывают попробовать очередное похудательное чудо. Весна!
А те, кому ничего не хочется — ни каблуков, ни чуда, — скупают журналы по дизайну: там много чего советуют сделать к весне. И особенно напирают на новый модный бзик — коллекционирование хрустальных флаконов. Ну нужно же хоть что-то сделать к весне.
* Французы открыли, что в России появляется новый класс. Он не имеет никакого отношения к новым русским, к мафии, и даже к “среднему классу” (из-за соотношения с классом бедных). Поэтому его назвали “маленькие буржуа”. Конечно, те же французы у себя на родине вкладывают в понятие “буржуа” совсем другой смысл, но Россия, как известно, страна странных людей.
По многочисленным опросам иностранных граждан, работающих в России, среднестатистический “маленький буржуа” имеет: зарплату (около 1000 долларов), машину (иномарочную), шубу (каракулевую), отдых (таиландский — все-таки уже не Анталья), питание (супермаркетовское), мебель (икеевскую), квартиру (двухкомнатную), образование (выше среднего), работу (хорошую). “Маленькие буржуа”, говорят экспаты (иностранные граждане, работающие в России. — В.С), живут преимущественно в Москве. Конечно, Москва — это не вся Россия. Но, с другой стороны, Москва — это Париж, Берлин и Лондон, вместе взятые!
* На минувшей неделе в мировом шоу-бизе так много, так часто упоминали одних и тех же персонажей, что умолчать об этом факте просто неприлично.
Упоминали, что наконец-то выяснилось с Борисом Беккером: платить ему, грешному, годовалой дочке Анне и мамаше ее, российского происхождения, Анжеле Ермаковой по 75.000 франков в месяц с гаком в качестве алиментов. Народ тут же подсчитал, во сколько обойдется совершеннолетие дочери “любителю минетов”: 15 млн. франков (а курс у нас сегодня около 7 франков за доллар). Гражданка Ермакова получила неплохую прибавку к пенсии.
Потом еще перемывали кости Курниковой. Сергей Федоров преподнес Анне кольцо с бриллиантом (“Огромным-огромным бриллиантом!” — кричат кумушки). По западным меркам, кольцо обозначает матримониальные намерения: коли возьмет его девушка, значит, согласная, а ежели нет, значит, не повезло. Курникова? Курникова взяла. Но вот согласная ли?
Смеялись над Вупи Голдберг, случайно повстречавшей в ресторации Билла Клинтона. Расчувствовавшаяся дамочка тут же заказала вино 1982 года за 1500 долларов и попыталась всучить его экс-президенту. Принял ли подарок Билли? Так и осталось загадкой.
Опять наговаривали на Майкла Джексона. То есть начинали с того, что он хороший папа: каждое утро дарит своим двум кровным дитятям по новой игрушке. Но тут же упоминали как бы невзначай, что у него в распоряжении 12 нянек. Каждые 30 минут они проверяют качество воздуха в комнатах, перетирают посуду и несутся к аптечке при малейшем чихе крох.
И еще на минувшей неделе вспоминали Мэрайю Кэри. Что девица, после того как “ушла любовь — завяли помидоры” к “Сони” и Томми Моттоле, подалась искать себе хорошую звукозаписывающую фирму. Правда, цену назначила себе непристойно высокую — 25 млн. долларов за альбом; куда до нее несчастной Ермаковой! Так вот и ходит, значит, по кругу с протянутой рукой от одной фирмы к другой — не жизнь, а жестянка.
