У меня просто нет времени этим заняться. А всем желающим предлагаю попробовать. Правда, потребуются изрядные терпение, выдержка. И, возможно, столкновение с серьезным противодействием. Но — деньги даром не даются. Перспектива же, мне кажется, есть. Дело сулит солидный выигрыш.
8 июля в 16.00 я прибыл в аэропорт “Домодедово” с надеждой отбыть в город Магнитогорск. Билет был приобретен в трансагентстве, что напротив Ваганьковского кладбища, и аж за десять суток до предполагаемого вылета. Любезная девушка, пока я отсчитывал две тысячи восемьсот рублей (сумма прописью), попросила продиктовать мой номер телефона. Я не склонен был заигрывать с ней, хотя шанс был.
— Зачем? — строго спросил я.
— А вдруг произойдут изменения...
Меня поразил возросший уровень сервиса. Я захотел узнать, что за авиакомпания совершает столь мощный прорыв в деле обслуживания клиентов. Запомните это название, друзья! Чтобы никогда к услугам этой фирмы не прибегать. “Энкор”.
(Поскольку живем в сложное время, сразу скажу: я не подкуплен конкурирующей фирмой. Не получил мзду за то, чтобы устроить антирекламу злосчастной “Энкор”. Я просто хочу сберечь нервы и время потенциальных пассажиров названного рейса 841. Тем более, рядовые граждане, как выяснилось, правды в этой авиакомпании добиться не могут.)
Я не обнаружил на светящемся табло номера своего рейса, который должен был осуществиться в 18.05. Обратился в службу информации, где мне сказали: рейс отменен. И совмещен с челябинским. Куда мне и надлежит теперь лететь. “Почему?” — спросил я. “Потому что от вашего рейса заказчик отказался”. — “Какой заказчик? Разве заказчик не я? Не тот, кто летит? — спросил я. И, вспомнив про то, что мой телефон был заблаговременно зафиксирован, спросил: — Почему мне не позвонили? Не известили? Я бы мог успеть на другой рейс в Магнитогорск, из “Быково”!” — “По всем вопросам обращайтесь к представителю фирмы “Энкор”, — ответили мне. — Он должен находиться возле регистрационной стойки рейса на Челябинск”.
Но его там, разумеется, не было.
Из Челябинска нас должны были перебросить в Магнитогорск? Каким образом? Чем или на чем? Во сколько? Ни на один из этих вопросов служба информации ответа не дала. Подождав час, я снова пошел к так называемой стойке регистрации. Никакого представителя “Энкор” там все еще не было. А возле информационной службы тем временем назревал скандал. Кто-то с отмененного рейса кричал, что опаздывает на похороны, кто-то рыдал, что разминется с ребенком. Девушки-справочницы никого не слушали и твердили про представителя, который вот-вот должен появиться, но которого они не знают, в глаза не видели и за действия которого ответственности не несут. Тут я извлек удостоверение “МК”. На моих глазах произошло чудо. Тут же был набран номер, и в трубку было произнесено:
— Зайди, тут серьезно...
Представитель возник через мгновение. И на два поставленных мною вопроса ответил, что: а) отсутствовал, поскольку у него обед с 16.00 до 18.00; б) рейс отменен из-за технической неисправности самолета. Вопрос, почему мне не позвонили, остался без ответа.
— Что именно с самолетом? — захотел узнать я.
— На все вопросы вам ответят в Челябинске, — сказал он. — Там главный офис нашей фирмы.
Не хочу погрязать в мелочах, кроме того, из-за дефицита газетной площади опускаю множество деталей. Скажу только: из Москвы мы вылетели после 21 часа и прибыли в Челябинск поздней ночью. Нас (а набрался внушительный отряд тех, кто торопился в Магнитку и потому поехал не поездом, а выбрал быстрейший путь) сразу препроводили в другой самолет. Если до сего момента в душе моей боролись два чувства: понятного возмущения и все же, может быть, благодарности, что не вынудили лететь на неисправном лайнере, вовремя обнаружив поломку и избавив от риска (пусть и причинив при этом неудобства), то в Челябинске прекраснодушные мечты развеялись как дым.
— Где представитель? — задал я после долгого ожидания взлета начинавший звучать комическим от частого повторения вопрос.
— Уже ночь, его нет в аэропорту, — ответили девушки-стюардессы.
— Но он должен был нас дождаться... И объяснить...
— А зачем?
— У вас тут центральный офис? Я хотел бы узнать, что произошло с самолетом...
— Нет, в Москве... Вся информация там...
С неохотой они вписали в мой билет строку о том, что представитель в челябинском аэропорту отсутствовал.
Что ему стоило появиться? И успокоить людей? И просто по-человечески поговорить с оказавшимися полностью бесправными пассажирами (не хочу говорить “заложниками” его фирмы, поскольку трагедии, в сущности, не было, были обычные для нашей страны наплевательство и неуважение, попрание элементарных норм и прав).
Владельцы фирмы рассчитали правильно. Сойдя рано утром с трапа в Магнитогорске (где было 8 градусов, а в Москве, из которой мы улетали, — все 35), люди мигом остыли. И рассеялись по городам и весям, по крупным и мелким населенным пунктам. Кто после изматывающего перелета захочет тратить время и силы и возвращаться в аэропорт, чтобы довыяснить причины отмены рейса и потребовать компенсации? (Тем более, неясно, где этот самый центральный офис — в Челябинске или Москве?) Кто вообще станет связываться с ушлыми умниками, которые нисходят до общения лишь по предъявлении собеседником редакционного удостоверения? Отходчивый у нас народ... Что и было учтено хитромудрыми экономистами фирмы “Энкор”...
Нарочно не называю ни одной фамилии. Эти строки — не фельетон, а, скорее, очерк нравов. И призыв: подобное не терпеть. Для чего и предлагаю: тем, кто способен и хочет разбогатеть, — затеять разбирательство с обманувшей пассажиров фирмой и от имени потерпевших наказать виноватых. Некоторые адреса и телефоны у меня есть, остальные не составит труда выяснить.
Данная публикация — лишь легкий упрек и малая компенсация за понесенный людьми моральный и материальный ущерб.
