Все, приехали! Уже невооруженным взглядом видно: армия — не просто в ужасном состоянии, а вступила в полосу откровенного распада. Дезертиры, уходящие из частей пачками и расстреливающие встречных, бесконечные падения вертолетов от старости — это всего лишь иллюстрация агонии Советской Армии. Агония никогда не бывает красивой.
Как кит, выброшенный на берег, не может жить без воды, так Советская Армия не может жить без Советского Союза. Прошедшие десять лет — жизнь после смерти. И самое удивительное в этой ситуации вовсе не то, что военные не хотят реформ. В конечном счете генералы не могут их не бояться, потому что их так или иначе готовили по образцам Великой Отечественной, карьеру они сделали именно в СА, и только в СА большинство из них могут чувствовать себя уверенно. Удивительно другое — что политический комиссар президента Путина, специально отправленный “на реформы”, первый гражданский министр обороны Сергей Иванов вообще никак не проявляет своей позиции.
Наверняка впечатления человека со стороны всегда преувеличены и неправильны. Но у людей на улице в последние месяц-полтора пожалуй что не могло возникнуть другого впечатления: министр вообще не занимается Вооруженными силами. Выйдя после болезни, сразу встретившись с президентом, Сергей Иванов обозначает противостояние с Чубайсом. Заявляет, что не будет переводить деньги со счетов одного флота на другой, не позволит энергетикам обесточить армию и т.д. и т.п. После чего тут же улетает на конференции в Германию и Италию, где великолепно выступает на английском.
В один месяц мы получили пять вертолетных аварий в Чечне, дезертиры как по команде рванули с автоматами наперевес на войну с гражданскими, — общество не получило от Иванова ни одного заявления. Он выступил в Интерфаксе на совместной конференции с министром обороны Афганистана, дал высокую оценку боевой подготовки афганских полевых командиров, обещал им поставить нашу новую технику, включая вертолеты. Иванову, что интересно, дословно вторили руководители комитетов по внешней политике и сената, и Думы.
Вокруг Закона об альтернативной службе уже месяц идет жесточайшая полемика на правительстве и в Думе. В любом случае принятие этого закона фактически означает, что армия перестает комплектоваться по старому принципу. Так как в последнее время она все больше напоминает тюрьму, то можно не сомневаться, что процентов 80 призывников воспользуются любыми возможностями, чтобы не попасть в казармы. Мы знаем, что Генеральный штаб боролся с этим законом. Мы знаем, что генералы во главе с Квашниным до сих пор выступают за то, чтобы предложенная СПС широкомасштабная реформа армии началась не раньше 2010 года. О том, что предложения правых поддерживают многие министры, включая премьера Касьянова, и что идет фантастическая аппаратная борьба за то, чтобы включить задачу скорейшего реформирования армии уже в это Послание президента. То есть так или иначе известно, кто за что выступает. Неизвестно только одно: какую позицию по всем этим вопросам занимает министр обороны. Более того, об этом не знают не только рядовые журналисты и читатели — об этом не знают бюрократы и политики, непосредственно включенные в процесс. В лучшем случае говорят о полном “нейтралитете” Иванова, что выглядит еще более загадочно. Хорош министр, который нейтрален по отношению к судьбе своего ведомства! Тем более — такого ведомства.
Спору нет: и выступления на конференциях, и встречи с иностранными коллегами — очень важная и полезная работа. И ею должен кто-то заниматься. Но наши Вооруженные силы вступили в такую фазу, что от министра обороны требуется нечто другое. Можно ли представить, что руководитель такого уровня, публично заявив о противоречиях с кем-нибудь из высших руководителей, тут же уехал в заграничное турне, бросив все на замов? Маловероятно. Действительно крупный управленец не только принимает решения, но и умеет добиться их выполнения.
Пока же создается впечатление, что, даже перестав быть секретарем Совета безопасности, Сергей Борисович Иванов больше хочет выполнять те задачи, которые у него хорошо получаются. Это естественно. Он был отличным руководителем Совбеза и качественно изменил значение этого органа в стране. Но Министерство обороны — это нечто иное. Простые начальники управлений этого ведомства распоряжаются такими деньгами, которые не снились и многим министрам. Для того чтобы согласовать интересы внутри ведомства, для того чтобы заставить наших генералов построиться под госзадачи, нужны не только аналитические способности, безусловная честность и отличные отношения с президентом. Нужны фантастическая упертость, харизма и огромный управленческий опыт. И если исходить из этих критериев, то, возможно, лучше бы Сергей Борисович оставался в Совбезе.
Здесь нельзя не заметить другого аспекта. В конечном счете Иванов не сам пришел в Министерство обороны. Наверняка он не просил об этом назначении. Это был выбор президента. Владимир Владимирович, как он сам говорит, все свои назначения придумывает лично и проводит максимально быстро, чтобы не помешали. Но в некоторых важнейших случаях этот выбор трудно назвать идеальным. Кроме Минобороны тут же вспоминается “Газпром”, где успехов Алексея Миллера совсем не видно. Когда всей собственностью огромной компании, от которой зависит треть бюджета, занимается бывший руководитель ленинградской гостиницы, может быть и так, что часть этой собственности уйдет совершенно посторонним частным нефтяным компаниям. Как это уже происходит в случае с “Сибуром”.
Спасение и “Газпрома”, и Вооруженных сил — жизненно важные задачи для страны. Очевидно, что Путин безусловно стремился к перелому ситуации, назначая по сути “личных” комиссаров. Но не получилось. И виноваты в таком не блестящем развитии событий все-таки не Миллер и не Иванов. А тот человек, который что-то неправильно посчитал, назначая их на такие участки работы.
