Люди не любят перемен. Даже если перемена —
к лучшему, они все равно поначалу ей сопротивляются. Принимают в штыки, пишут письма, стоят в пикетах. Но перемена все равно происходит, и они смиряются. Привыкают к новому и начинают находить в нем положительные стороны.
Перенос Птичьего рынка в этом смысле не был исключением. Волны народного протеста достигали штормовых высот. Но московские власти не сдались, и в январе рынок переехал с Таганки на
14-й километр МКАДа.
Теперь, когда страсти улеглись, мы решили посмотреть, как устроилась “Птичка” на новом месте, и трезво оценить, к лучшему была эта перемена или к худшему?
Сторонники переноса доказывали, что на новом месте Птичий рынок станет гораздо просторнее, удобнее и культурнее. А то на Таганке он уже больше похож на клоаку, чем на рынок.
Соответственно, на новом месте я ожидала увидеть удобства и культуру. Мне рисовалось нечто вроде крытого павильона, где тепло, чисто и уютно. У каждого продавца свой стенд, как на выставках. Тут же бюро экспертов, можно у них получить консультацию, посмотреть справочники. Все вежливые, культурные, никто не толкается, не обманывает.
Оказалось, все не так.
Первое разочарование: теперь на Птичку далеко и неудобно ездить. Если раньше туда ходили, как в зоопарк или на ВВЦ, погулять и поглазеть, то теперь поход на Птичий рынок — это целая история. Былой демократизм утрачен. Подавляющее большинство посетителей и продавцов — автовладельцы. Без машины туда добираться — замучаешься, но и на машине тоже не ближний свет.
К тому же это вовсе не Птичий рынок, а огромный рынок стройматериалов, который функционирует уже несколько лет. На задах этого рынка отвели площадку для Птички. Так что машину нужно пристроить на стоянке и пешком прочапать через все стройматериалы. Потом еще миновать какое-то поле мусорное, разбитые теплицы, ангары, и уже в самом конце этого великолепия взгляду откроются те же самые рыночные ряды и прилавки, что стояли на старом Птичьем рынке.
Это второе разочарование: по виду новый рынок ничем не отличается от старого. Те же люди. Те же кошки-собаки, рыбки-мышки. Те же самодельные плакаты про лучших защитников и друзей семьи. Те же грязные манежи со спящими вповалку щенками, коробки, ящики и грустные глаза. Тот же холод и ветер. Та же грязь. И тот же восторг: “Ах, какой котеночек! Ах, какая шиншиллочка!” Звери ужасно милые, и хочется тут же купить, перенести к себе домой щенков, котов, мышей, кроликов — всех.
Правда, народу теперь заметно меньше. Уже нет ни толкотни, ни узеньких проходов между рядами. Но обязательно есть ревущий малыш — кого-то ему не купили. И девчонки-школьницы с хомячками. И крутые пацаны перед попугаями: “Этот большой — классный. Но срет много”.
И те же соблазны, те же шутки.
— Отличный пес, с родословной, родители-иностранцы, вот такой будет, видите, как на фотографии. Дачу охранять, за детьми присмотреть, ужин приготовить — все может.
Между рядами бродят мобильные торговцы со щенками за пазухой. Пенсионерка трясет парочкой лохматых белых щенков.
— Карликовый пинчер, карликовый пинчер...
— Что вы, женщина, карликовый пинчер в пять раз меньше и черный.
— Разные бывают, — обиженно поджимает губы продавщица.
Если вы приехали со своими щенками и хотите сами стоять их продавать, надо оплатить аренду прилавка на день — 60 рублей. Но если вы регулярно приезжаете продавать животных, считается, что это ваш бизнес. Тогда вам надо платить сразу за месяц — 3,5 тысячи.
— Слишком дорого! — возмущаются кошатницы. — У нас ведь не всегда есть котята. Сегодня есть, завтра нет. На Таганке мы платили 85 рублей за день, и все. А здесь — нет, здесь торгуешь не торгуешь, но плати за целый месяц. А вон у женщины дома четыре кошки. Она котят раньше бесплатно на рынке раздавала, а теперь по 300 рублей продает, потому что с нее за аренду требуют.
— Я больше сюда не приеду, — глядя в сторону, говорит женщина с четырьмя кошками. Мол, сколько я народу могла осчастливить своими котятами, а теперь вот не буду.
— И все так. Будут отдавать животных перекупщикам. Здесь и так уже сплошные перекупщики.
У перекупщиков тоже жизнь непростая. Им нужно получать “карту продавца”. В углу рынка стоит домик администрации — там между окошками “касса” и “контрольные весы” развешаны разъяснения. Чтоб получить “карту продавца”, нужно собрать уйму документов — примерно как для приватизации квартиры. Какие-то медицинские справки, свидетельства о временной регистрации, справки из налоговой, ИННы... Под последним номером в списке написано просто “документ”. Видимо, какой попросят — тот и неси.
Собрать полный комплект перечисленных бумаг — немыслимо. Надо костьми лечь. Понятно, что вместо этого продавцы предпочитают без затей заплатить взятку в окошечко.
Все правильно. Ради того и вводились “карты продавца”.
Закончится кампания с “картами”, начнется еще что-нибудь. Заставят всех торгующих приобретать кассовые аппараты. Насчет них, кстати, тоже висит бумага о том, что в 2000 году на рынке кассовых аппаратов было 100%, а теперь всего 94%. Мол, в результате проведенного анализа удалось установить отрицательную тенденцию, которая не может не тревожить.
Зачем, скажите на милость, на Птичьем рынке кассовые аппараты? Да их здесь и нет ни у кого. Я сколько ни ходила — ни одного не видела. Зато набрела на павлинов. Пара — 500 долларов. Они сидели в картонном ящике, очень тихие и грустные. Продавал их бородатый человек из породы медитирующих Кузьмичей.
— Надо же, павлины! Вы их разводите? У вас, наверное, питомник есть?
— И питомник, — задумчиво сказал Кузьмич, глядя в небо. — И развожу. Могу и страусят достать. По-разному действую.
Там, на новом рынке, много еще было таких кузьмичей, “действующих по-разному.” Они мерзли, прятали от дождя свою живность, нахваливали товар, пытались уворачиваться от сборщиков арендной платы и демонстрировали философское отношение к жизни. “На Таганке было удобнее, чем здесь? — приставала я к ним. — Или все-таки здесь удобнее?”
Они пожимали плечами и говорили: “Да чего там удобнее, неудобнее. Птичка-то здесь уже, обратно не переведут. Ну, значит, и говорить не о чем”. И еще очень просили не снимать их зверей, потому что “от фотографирования они на тот свет отправляются”.
