Колонну расстреляли средь бела дня возле российского блокпоста у въезда в Грозный 2 марта 2000 года.
22 марта 2002 года суд вынес приговор обвиняемым: генералу Фадееву и полковнику Левченко — невиновны.
И все?
Кого ни спросишь — о трагедии почти никто не помнит. Когда она случилась? С каким ОМОНом? А кто хоть что-то помнит — тем кажется, будто суд уже был и чего-то там решил.
У людей сложилось впечатление, будто суд разбирал дело о гибели ОМОНа. Нет. Слушалось дело по обвинению Фадеева и Левченко в преступной халатности. А кто убил омоновцев, как и по чьей вине они попали под пули — эти вопросы суд не решал. Может быть, когда-нибудь эти вопросы будут рассмотрены каким-нибудь судом, а может, и нет. Все равно уже дело забыто, быльем поросло, с тех пор было много других трагедий.
...За год до суда, 2 марта 2001-го, правительственная “Российская газета” решительно утверждала, что генерал Фадеев, который тогда в Чечне командовал ОМОНом, ни в чем не виноват. Правительственная газета писала, что виноват генерал Позняк, который в это время был в Москве. И не просто виноват, а предатель и изменник.
Оправданный
Невиновность Фадеева очень сомнительна.
Сразу после гибели ОМОНа министр внутренних дел приказал провести служебную проверку. По ее результатам главный инспектор Инспекции ГОИУ МВД России генерал-майор милиции Назаров направил министру “Заключение”, в котором говорится:
“организация работы по подготовке и обучению отряда проводилась формально, с грубыми нарушениями требований...
— специальные планы по подготовке бойцов и командиров, выезжающих в зону операции, ГУВД не разрабатывались...
— специалисты Министерства обороны и внутренних войск по минно-взрывному делу, общевойсковой разведке, тактике действий в особых условиях к занятиям не привлекались...
— в нарушение требований сотрудники ОМОН, готовящиеся выезжать в Чеченскую республику, специальных сборов не проходили, тренировки по боевому слаживанию отсутствовали, занятия по тактической подготовке не проводились...
— не были отлажены действия бойцов на штурмовой полосе и полосе препятствий, стрельбе в движении, в том числе с автобронетехники...
— отсутствовали специальные тренировки по связи...”
Заметьте, это не враги сочинили и не журналисты. Это Заключение внутреннее милицейское, где все стараются смягчить до предела.
В “Заключении” перечисляется еще множество нарушений: “не на должном уровне”, “не отслеживалась”, “не отражают”, “не выполнен”... И так 12 страниц.
В частности, о Фадееве — очень конкретно:
“Сводным отрядом ОМОН ГУВД Московской области руководил заместитель начальника ГУВД МО генерал-майор милиции Фадеев Б.В. (...) Фадеев от руководства колонной самоустранился, перед отправкой инструктаж о мерах безопасности во время движения не провел. Не принял меры к обеспечению сопровождения колонны бронетехникой, построению колонны в боевой порядок, выставлению боевого охранения. Личный состав отряда в автомашинах находился без средств бронезащиты... Бронежилеты, каски и защитные шлемы, а также дополнительный боекомплект находились в грузовых машинах, что исключало возможность быстрого их использования в случае чрезвычайной ситуации. Генерал-майором милиции Фадеевым не были приняты меры к уточнению маршрута движения колонны и обеспечению ее средствами радиосвязи на частотах, принятых в Мобильном отряде МВД России...
В нарушении п. 5 приказа ГУВД МО от 21 февраля 2000 года №54 Фадеев лично с отрядом к месту дислокации не выехал”.
Он не выехал туда и потом, когда начался расстрел колонны.
Он не выехал туда и потом, когда расстрел колонны закончился.
“Российская газета” описывает поведение Фадеева как безупречное. “РГ” пишет: “Генерал Фадеев... был направлен с отрядом ППС на Гудермес и, следовательно, не мог командовать сергиевопосадцами”. Может, и так. Но почему он не полетел туда немедленно, как только узнал, что его подчиненных расстреливают? Этого вопроса “РГ” не задает.
Кроме министерского “Заключения” столь же кратко процитируем рассказы очевидцев.
2 марта 2000 года в пятом часу утра в Моздок из Москвы прибыл эшелон с отрядами ОМОНа Москвы и Московской области. Офицеры-очевидцы рассказывают, что поведение Фадеева их удивило.
Полковник Андрей К. Эшелон прибыл в Моздок. Фадеев выслушал доклад на перроне и вернулся в вагон. Обычно прибывшие сразу ехали в Мобильный отряд докладывать о прибытии. Командир Московского ОМОНа поехал, а Фадеев нет. Зато Фадеев сразу потребовал пять человек для личной охраны. Такого никогда не было.
А еще покоробила офицеров такая деталь. Прежде все командиры ехали вместе с личным составом в плацкартных вагонах. Фадеев ехал отдельно, в купейном. Может, это и мелочи, но армия чрезвычайно внимательно относится к таким мелочам. Армия принюхивается к человеку, прислушивается к его интонациям, приглядывается к жестам. Армия хочет знать, можно ли на человека положиться. В бою выяснять этот вопрос будет уже поздно.
Полковник Андрей К., узнав по рации, что идет расстрел колонны, на полном ходу помчался туда и застал концовку боя. В суде его допрашивали как свидетеля. Его удивило, что суд не спросил, кто стрелял по ОМОНу.
Подполковник Владимир С. Вскоре после начала расстрела колонны Фадеев уже знал о том, что происходит. Генерал Фадеев должен был немедленно отправиться туда в любом составе. Гони, а прикрытие тебе дадут. И, конечно, он должен был доложить в Москву.
Но Фадеев не докладывал двое суток. Москва сама нашла Фадеева лишь 4 марта вечером. На вопрос генерала Позняка: “Ты почему не позвонил? Почему не доложил? Почему не прибыл в штаб?” — Фадеев ответил: “У меня не было машины”. А там идти десять минут.
Офицеры считают, что Фадеев не звонил в Москву, потому что знал: как только доложит — его пошлют на место бойни.
Потом в суде генерал Позняк назвал Фадеева трусом. Этот момент много раз показывали в теленовостях.
Обвиненный
Оправдав за год до суда генерала Фадеева, правительственная газета в той же статье обвинила в гибели ОМОНа генерала Позняка. Следствие обвинило Фадеева всего лишь в преступной халатности. Газета обвинила Позняка в измене.
Написав о Позняке, что он “связан с известными чеченскими криминальными лидерами” и т.п., правительственная газета вешает на Позняка гибель Сергиево-Посадского ОМОНа. “РГ” пишет:
“Как известно, чеченцы просто так со своими партнерами не расстаются. Могли ли эти чеченские связи быть причиной организации расстрела ОМОНа, неизвестно. Точно известно лишь то, что именно Поздняк настаивал на досрочной отправке Сергиево-Посадского ОМОНа в Чечню. (“РГ” все время Позняка называет Поздняком. — А.М.). Следствие не должно ограничиваться исследованием деталей и фактов лишь самой трагедии, случившейся на окраине Грозного. Причины ее, по нашему мнению, лежат гораздо глубже, и нити ее ведут в родные края павших омоновцев (в Московскую область. — А.М.). Это против них была задолго спланирована и тщательно проработана террористическая акция”.
Яснее не скажешь. Но чтобы у читателей не осталось никаких сомнений, правительственная газета ставит подзаголовок: “ГЕНЕРАЛ ШАГАЛ В НОГУ С БОЕВИКАМИ?”.
Вопросительный знак — это такой способ уйти от судебного преследования. Мол, мы — не обвиняем, мы спрашиваем.
Но генерал Позняк предъявил иск к автору и газете.
Суд установил, что все порочащие Позняка сведения не соответствуют действительности. Что, вопреки публикации, Позняка из органов милиции никогда не увольняли. Что все обвинения, которые кто-то против Позняка выдвигал, проверялись и не подтвердились. И что “РГ” должна напечатать опровержение и выплатить Позняку 10 тысяч рублей в возмещение морального вреда. Мосгорсуд это решение утвердил.
Но в суде рассматривали только конкретные, хотя и бредовые (типа оружия из Аргентины) обвинения — подтверждаются или не подтверждаются. Рассматривать инсинуации и намеки суд не умеет, не любит и не хочет. Это, мол, размышления журналиста, за которые судить нельзя.
Судить нельзя. Но попробовать разобраться стоит.
Повторим две фразы из “РГ”. Первая: “Могли ли эти чеченские связи быть причиной организации расстрела ОМОНа, неизвестно”. Это называется наводящий вопрос. Такие вопросы формируют у читателя вполне определенное впечатление.
Вторая: “Против них (омоновцев) была задолго спланирована и тщательно проработана террористическая акция”. Это утверждение. Оно означает, что ОМОН погиб в результате заговора и предательства, ибо “нити ведут” в Московскую область.
Если бы колонну ОМОНа расстреляли чеченцы, еще можно было бы предположить, что кто-то из Москвы предупредил: “Едут. Готовьте засаду”.
Но Сергиево-Посадский ОМОН попал под огонь своих. В той же статье “РГ” пишет: “Стреляли свердловчане (Свердловский ОМОН) недолго, около 10 минут. Хотя и этого хватило, чтобы положить половину колонны”.
Вот и скажите: как “задолго спланировать”, как скомандовать из Москвы, чтобы Свердловский ОМОН расстрелял Сергиево-Посадский?
А как “спланировать”, чтобы бронежилеты, каски и боеприпасы ехали отдельно от омоновцев? Ведь пришлось бы кому-то приказать: “По прибытии бронежилеты и прочее не выдавать, пусть ребята едут голые”. Это же не Басаев отправлял колонну в таком виде из Моздока в Грозный (не проинструктированную, не построенную в боевой порядок, без охранения). Это отправляли ее начальники, а именно Фадеев. И если предательский план существовал, то, выходит, именно Фадеев его исполнял.
А свердловчане? Они тоже исполнители спланированного предательства?
Люди, особенно военнослужащие, узнав о бессмысленной гибели друзей, очень хотят верить в предательство, в коварство врагов. Так легче жить. Если бойцы погибли от рук коварного врага — не так обидно.
Когда погиб “Курск” — адмиралы и политики настаивали на версии столкновения с иностранной субмариной, даже фотографии демонстрировали. Никто не хотел соглашаться, что наша подлодка просто “утонула”. Никем не атакованная. Никто не хотел признать, что экипаж стал жертвой ошибок и халатности.
Взорвись Чернобыль сегодня, его бы записали на бен Ладена или Басаева.
Но безнаказанности быть не может. Военные знают законы, уставы, ответственность за личный состав. Всегда кто-то виноват. Расстрел — это не землетрясение, не цунами.
За полет Руста сняли всю верхушку Министерства обороны. А ведь он никого не убил, просто посадил свою малявку на Красную площадь. В Афгане за гибель пяти-шести человек командира могли отдать под суд.
А потом стало можно. Преступные ошибки Грачева привели к гибели сотен бойцов при новогоднем штурме Грозного. Сотни солдат и офицеров, десятки сгоревших танков, а Грачев даже в отставку не подал и уж, конечно, никакого уголовного дела, никакого суда. Списали.
И когда генерал Позняк кричит: “Вы поймите, никогда такого не было, чтобы люди погибли и никто не виноват!” — я отвечаю: “Было, было, только вас так близко не касалось”.
Победа в гражданском суде Позняка не удовлетворила. Он считал, что в правительственной газете его намеренно оклеветали. Было возбуждено уголовное дело, допрошены и журналист “РГ” Борисов, и те прокуроры и милиционеры, которые 10 лет назад проверяли, виновен ли Позняк в чем-либо.
Следствие закончилось, клевета, по мнению прокуратуры, была доказана. Позняка пригласили в прокуратуру, чтобы ознакомить с делом перед передачей в суд. Но в тот же день дело неожиданно было прекращено.
Почему?
Утверждают, что по звонку из Генеральной прокуратуры.
Кому жаловаться? Устинову на Устинова?
Генерал милиции Позняк непрерывно повторяет:
— Я на собственной шкуре убедился, что в стране царит бесправие и полный произвол. Так мы ничего не построим.
Что он хочет построить — правовое государство или вертикаль власти — не совсем понятно. Но жаль, что генералы замечают произвол, только когда он обрушивается на них самих.
Живые и мертвые
Министерское “Заключение о причинах гибели ОМОНа” — убийственный документ. Из него видно, что на шестом году войны мы опять:
— не готовы;
— не обучены;
— бронежилеты есть, но едут отдельно.
Прошло еще два года. Чеченской войне скоро 8 лет — вдвое больше, чем Великой Отечественной.
Но как же можно навести порядок в Чечне, если его до сих пор не могут навести в Вооруженных силах?
Предательство Родины, на наш взгляд, совершено в декабре 1994-го, когда некоторые государственные деятели (поскольку их не судили, то и называть их преступниками нельзя) начали эту войну.
Все последующее — рецидивы и метастазы.
Сменились президенты, деньги, гимны, а война идет и ежедневно убивает.
За что? Зачем?
За конституционный порядок? Его как не было, так и нет.
За территориальную целостность? Это смешно звучит в устах тех, кто отдал Прибалтику, Украину, Молдавию, Белоруссию, Среднюю Азию и Закавказье.
За то, чтобы в 1996-м поглядеть на воронку, оставшуюся от Дудаева, а в 2002-м — на мертвого Хаттаба?
За Родину?
Нам врут, а мы не верим. Нас долго учили не верить властям, и этот опыт ежедневно пригождается нам в новой жизни. Даже если бы открылось, что Чернобыльскую АЭС в прошлом веке взорвал международный террорист, то советских людей на первомайскую демонстрацию под радиоактивный дождь вывели не чеченцы, не евреи, не японцы, не марсиане, а родные вожди — избранники народа.
И тогдашняя правительственная газета “Правда” напечатала благостную ложь: мол, в Чернобыле все спокойно. И заголовок был “Соловьи над Припятью” — заголовок, ставший символом государственного вранья государственной печати.
И тогда было так же — необученных ликвидаторов посылали в атомное пекло, даже не научив правильно надевать защитную одежду. Бронежилеты отдельно.
Тысячи убитых солдат, десятки тысяч убитых граждан, десятки миллиардов долларов — этим потерям не видно конца. Если бы этой войной можно было гордиться, тогда...
Великая Отечественная во всех отношениях стоила дороже. Но весь мир рукоплескал, и сами мы знали, за что и с кем воюем.
А эта — кровавая, тупая, грязная и позорная. И мы за нее все время оправдываемся. И пытаемся сделать вид, что это уже какая-то другая. И переименовываем: то “восстановление конституционного порядка”, то “борьба с незаконными вооруженными формированиями”, “с сепаратистами”, “с ваххабитами”, “с международным терроризмом”.
Когда-нибудь ей придет конец. Нам объявят Победу. И даже, может быть, устроят салют. И будут награды, торжественные речи...
И только одного власть не сможет добиться, как ни дуй она во все свои телеканалы, — на улицы не выйдут толпы ликующих людей.
На экранах будет Победа. А народ будет безмолвствовать.
