Впрочем, монашки Коломенского женского монастыря не замыкаются в молитвах. Идут, как говорится, в народ. Смело творят добрые дела для жителей района.
Нигде больше не видела розовых незабудок и такой крупноцветной сирени. В цветоводство здесь душу вкладывают, и это бросается в глаза. А уж когда из-за сирени выглядывает довольная верблюжья морда, то и вовсе не сомневаешься: место, в которое попала, в пух и прах разносит шаблонные мысли о суровом монастырском существовании.
Никому из жителей Коломны и в голову не придет думать о том, что обитательницы Свято-Троицкого Ново-Голутвина монастыря закрыты от жизни. Отчасти это Дворец пионеров, больница, библиотека, музей и просто красивое место. Такова позиция настоятельницы обители игуменьи Ксении (в миру — Ирины Зайцевой, кстати, журналистки) — быть открытой миру.
Зря болтают, будто в монастырь только из-за несчастной любви да жизненных неудач и бегут.
— Коллектив подобрался молодой и творческий, многие из обеспеченных семей, с отменным образованием, — рассказывает мой “гид” по обители Таисия. — Монашество — это особая форма служения Богу. И если Всевышний от каждого ждет соблюдения заповедей, то монахи избрали особый род жизни, которого Господь ни от кого и не требует. Из любви к Господу они берут на себя обеты послушания, нестяжания и целомудрия и служат Ему в таком качестве. Сказать, что все должны идти в монахи, будет неправильным.
Поначалу они разительно отличались от остальных послушниц. Ровно настолько, насколько отличается любой россиянин от жителя Европы: были более сухими, рациональными, то есть “запрограммированный” продукт Запада — он и в Африке продукт Запада, что уж там говорить про Коломну.
Кофе просили по утрам и страшно расстраивались, когда их убеждали, что травные настои гораздо лучше. Хотя освоились иностранки быстро, им даже к русским именам привыкать не пришлось. Ведь каждый православный при крещении нарекается в соответствии с именем канонизированного святого.
Поэтому послушниц из дальнего зарубежья звали Ксенией, Агнией и Елизаветами. Как они попали в подмосковный городок — целая история о тех самых путях, которые, как известно, неисповедимы.
Финка, к примеру, во время поездки в Санкт-Петербург случайно оказалась в часовне Ксении Блаженной. В то время она заканчивала некое лютеранское учреждение и через год должна была стать лютеранским пастором. Но в часовне с ней что-то произошло, нечто непонятное подтолкнуло ее к тому, что финка, вместо того чтобы отправиться домой, обратилась в Отдел внешних церковных отношений и попросила разрешить пожить в Ново-Голутвине монастыре, где блаженная Ксения Петербургская почитается особенно.
Через какое-то время она крестилась в православную веру, стала Ксенией (!) и приняла постриг. Ксения из Финляндии прожила в подмосковной обители аж 8 лет.
Гражданка Польши, окончившая на родине музыкальную академию по классу скрипки и объехавшая с квартетом пол-Европы, собралась в Ново-Голутвинский монастырь целенаправленно и, как только приняла постриг, забросила любимый инструмент, посчитав, что теперь ей это не нужно.
Однако мудрый человек, настоятельница, посчитала такую жертву излишней — в обители есть место для красивой музыки! Коломенцы до сих пор вспоминают польку Елизавету, в руках которой скрипка плакала, ежеминутно рождая прекрасные звуки музыки Моцарта.
Вторая Елизавета, из Голландии, в России бывала не раз — работала переводчиком. Почитав в западной печати о Ново-Голутвине, приехала сюда с сыном в качестве туристки. Уехала обратно, а потом взяла и вернулась!
Когда сестры засобирались домой, они, по словам Ксении, напоминали... классических русских. Теперь “ученицы” коломенских сестер будут организовывать за границей монашеские общины и монастыри.
Кстати, иностранцы заглядывают в эту обитель часто. Так, голландская группа приехала снимать фильм о монастыре. А послушницы, недолго думая, решили снять фильм про... голландцев! Камера есть, да и монтировать здесь умеют очень сносно. Словом, гости из Голландии еще доделывали свои синхроны, а коломенские сестры показали им готовый фильм про них самих. Те просто ушли в аут!
— Каждая может прийти в монастырь, чтобы остаться?
— Прийти-то может каждая, но что из этого дальше будет — неизвестно. Человек должен сам представлять, на что он идет. Можно жить при монастыре, не вступая в число послушников, сколько угодно времени знакомиться с здешней жизнью, молиться, познавать себя. Ведь бывают такие моменты, когда люди принимают решение уйти в монастырь необдуманно и внезапно, может быть, начитаются чего-то или отомстить кому-то — уйду в монастырь, ищи как хочешь! Конечно, это все несерьезно.
Дисциплинка здесь не хуже, чем в армии, разве что с тем отличием, что дежурные по монастырю мало напоминают караульных — непременно вежливы и доброжелательны. Режим соблюдается неукоснительно. Подъем в 5.30 и ни минутой позже. После молитв послушницы расходятся на послушания.
— Все обязаны трудиться?
— Нет, ведь главное — это работа души. Всякая праздность — матерь всех пороков. Нужно, чтобы тело пребывало в умеренном труде. Тело же как лошадка: не накормишь — упадет, перекормишь — тоже кверху пузом. Должна быть мера, золотая середина. Физический труд никогда не избавит, например, от душевных переживаний. С тем, что происходит в душе человека, бороться надо духовными методами. Монахи особенно тщательно следят за “своим внутренним человеком”, отслеживают каждое сердечное движение. Игуменья — более зрелый в духовном плане человек, поэтому с малейшей духовной проблемой сестры идут к матушке Ксении, которая и подскажет, и поможет.
— Если вам кто-то скажет, что верблюды мало едят, не верьте! — хохочет Таисия.
За Синаем присматривает Елена. Девушке нравится возиться со всякими зверюгами без исключения, а уж когда ей поручили верблюда, радости предела не было.
— Он еще маленький, нам ведь только два годика, а растут верблюды до пяти лет. Вымахает раза в два еще, не меньше, — рассказывает Елена, держа животное за упряжь. — Он прелесть. Все, кто к нам приезжает, говорят: “Какой у вас хороший, смиренный верблюд”.
Смиренный верблюд оказался обладателем действительно отменного аппетита, поэтому сделать более-менее приличный снимок оказалось делом сложным — Синай уперся в траву и никого не хотел замечать. Монахини рассказывают, что, когда в прошлом году к ним в гости приезжал Николай Дроздов, верблюд почти влюбился, по крайней мере общий язык с известнейшим телеведущим нашел сразу. Но, несмотря на некоторую исключительность, физической подготовки для Синая никто не отменял — бегает регулярно и сам по себе, и под седлом.
— Кто ездит на верблюде? — спрашиваю у Елены.
— Сестры, которые могут нормально держаться в седле. Синай — такая умница, сейчас уже учится ходить в упряжке. Он очень понятливый и прилежный ученик.
— Матушка все раздаривает, — рассказывает Таисия. — Мы хотели устроить выставку, но экспонировать уже нечего!
Керамическое кружево из Ново-Голутвина монастыря есть в резиденциях Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II и митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия. А открытая Водосвятная часовня, построенная в честь Равноапостольного Князя Владимира и Святой Великомученицы Анастасии, на всех посетителей действует одинаково. Когда видишь огромный мозаичный крест, аристократичную керамику и теплое резное дерево, от красотищи челюсть отваливается. Также имеются ткацкая, вышивальная и пошивочная мастерские. И не стоит думать, что монахини — этакие воздушные создания, на которых дунешь — упадет, малярно-штукатурные работы послушницам тоже вполне по плечу. Монастырь не до конца восстановлен, поэтому и на этом поле деятельности хватит еще на несколько лет.
Также в обители имеется большая библиотека духовной литературы, в том числе и собственного сочинения, редактирует материалы настоятельница Ксения, опыт у нее в этом деле большой.
