Решающими оказались два момента — факт его любительской биографии и его физические данные. В течение восьми лет Эдди занимался тем, что разнимал заключенных на ринге тюрьмы в Нью-Джерси. В Эдди 250 фунтов, а ростом он почти два метра.
— Мой тюремный опыт позволяет мне надеяться, что я управлюсь с Ленноксом Льюисом и Майком Тайсоном. Я таких же размеров, как они, и, если что-нибудь такое произойдет на ринге, взглянув на меня, эти парни серьезно задумаются, — говорит Эдди Коттон, дисквалифицировавший в свое время польского “разбивателя яиц” Эндрю Голоту за удары ниже пояса в печально знаменитом поединке с Риддиком Боувом.
Майк Тайсон готовился к поединку на Гавайских островах в сказочном местечке Вайлеа, где ему отвели отдельную виллу, примыкающую к роскошному отелю, у самого берега Тихого океана, волны которого буквально стучатся в двери тайсоновской виллы. Именно здесь в конце мая Тайсон встретился лицом к лицу с мировыми спортивными медиа. Майк выглядел на миллион долларов, хотя за свой поединок с Льюисом он может получить тридцать пять миллионов. Он весил 225 фунтов. То были сплошные мышцы, жир согнали тренировки, брюшко исчезло.
— Я самый плохой человек на планете. Зато бегаю пять-шесть миль ежедневно. Не вылезаю из тренировочного зала. Я хорошо знаю, что выгляжу иногда неандертальцем или шамкающим идиотом. Но я нравлюсь себе таким. Да ведь и вы понаехали сюда, чтобы поглазеть на идиота-неандертальца. Да, я Тайсон, я титан и тиран, я титанический тиран и тиранический титан. Иногда я говорю самому себе: “О Боже, лучше быть липовой знаменитостью, чем реальной никчемностью”. Да, мне приходится кривляться, чтобы билеты лучше продавались. Но это моя работа. Если бы я был ученым и эрудитом, я бы не делал такие деньги.
И он прав, черт возьми, этот титанический тиран и тиранический титан! Ученые и эрудиты не зарабатывают 35 миллионов за 45 минут. За их выступления не платят 2400 долларов с носа, чтобы сидеть на лучших местах у ринга мемфисской “Пирамиды”. И уж конечно, никто не заплатит 54,95 $ за телевизионный показ ученых. А за показ боя Льюис—Тайсон на ТВ по всему миру уже подписались и расплатились миллион человек. Для того чтобы помножить миллион болельщиков на 54,95 $, не надо быть даже эрудитом. Подсчитайте, что получится. Почти 55 миллионов $!
Стоит ли Тайсон этих денег? По мнению Тедди Атласа, который тренировал Тайсона-любителя, “Майк уже не боец. Это раздвоенная личность, потерявшая веру в себя. Но недооценивать его тоже нельзя. Он все еще опасен. Его удары по-прежнему смертоносны”.
Тренировки в гавайском раю в Вайлеа на острове Мауи хотя и придали спортивную форму заметно расплывшейся фигуре Майка, но разум его не прояснили. Репортершам телекомпаний он отвешивал грубые сексуальные комплименты, а репортерам грозил, что раздавит мошонки. Как заметил репортер “Нью-Йорк таймс”, “Майк напоминает Отелло в исполнении Лоуренса Оливье в боксерских перчатках”. Доля истины в этом сравнении есть. Майк как Оливье играет. И хорошо играет. Майк, как Отелло, не может жить по законам общества. Он тоже, как мавр, ревнив и доверчив. (Последнее было гениально подмечено Станиславским.) Он ревнив к своей славе и доверяет окружающим его прихлебателям и сикофантам. Но, по-моему, ближе к истине его соперник Льюис. “Майк, — говорил Леннокс, — говорит и действует как персонаж из комиксов”. У Америки, молодой и незрелой, нет своей мифологии. Ее заменяют комиксы — в газетах и журналах, на телевидении и в кино. Боги этой мифологии — Супермен, Бэтмен, Спайдермен и так далее. Есть в ней и падшие ангелы-полубоги. Тайсон скроен по их лекалам.
* * *
Но перенесемся вновь на гавайский остров Мауи, в райское местечко Вайлеа, где Майк готовился к поединку, тренируясь на спарринг-партнерах боксерах и спарринг-партнерах репортерах. Развалившись в кресле, он философствовал:
— Да, мне хочется быть таким, как Гольерист Тайгер Вуде, таким, как Майкл Джордан, таким, как Вил Смит. (Актер, сыгравший Мохаммеда Али. — М.С.). Мне ничего не стоит разыграть комедию и выдать себя за того, кем я не являюсь. Но я не такой человек. Я человек несдержанный. Я всегда в заварушках, потому что я — Тайсон.
...Интервью подошло к концу. Тайсон поднялся с кресла. Солнце, проникавшее сквозь стеклянные двери, неожиданно осветило часть его лица. На второй по-прежнему лежала тень. Он неожиданно напомнил голову Хрущева работы Эрнста Неизвестного, венчающую могильную композицию на Новодевичьем кладбище в Москве.
— Майк, последний вопрос... — крикнул кто-то из репортеров.
— Если последний, то стреляй. (По-английски в смысле “валяй”.)
— Тебе не кажется, что твой конец может быть насильственным?
— Возможно, что так оно и будет, — ответил каннибал-философ после небольшой паузы тихим голосом.
Тогда до поединка в “Пирамиде” Мемфиса оставались уже считанные дни...