А недобрые глаза и правда подмечали: у звезды-то по меньшей мере десяток килограммов лишних — о каком победном и убедительном возвращении может идти речь? Да еще после дисквалификации, когда выступать надо еще на голову сильнее. Возвращаться так, чтобы заткнуть всем неспортивным рот. А всех спортивных — за пояс. Да не обаятельной улыбкой и внутренней уверенностью
в собственной исключительности, а виртуозной техникой, за которой международные судьи будут через лупу наблюдать...
“Ох, и злые вы, уйду я от вас”, — могла бы сказать Алина Кабаева в ответ на все это. “И чего не ушла?” — возвращается к ней рикошетом. На этот вопрос она отвечает уже сейчас и сразу: “Потому что только в зале получаю те эмоции, которые не может заменить ни одна телевизионная программа, ни один светский вечер. Вы видели, я сегодня все сделала как надо. Даже не ожидала, что получится. Мало того что на публике давно не выступала, так еще и характер у меня такой... Сама не знаю, что через пять минут захочу сделать”.
Все, кто был в Новогорске на показательной тренировке перед первым международным стартом Кабаевой после дисквалификации (6 сентября на первом этапе Гран-при в Берлине), заметили этот “характер”. Пока не приехали почетные гости, приглашенные в качестве зрителей, и пока спортсменки разминались не “в параде”, а кто в штанах, кто в шортах, — в какой-то момент показалось, что тренер Ирина Винер и гимнастка Алина Кабаева ведут какую-то затянувшуюся войну.
Винер, громко чеканя слова: “Уронила? А все потому, что растопырилась, как неизвестно кто! Стой здесь, стой на одной ноге, что ты пляшешь, чего неймется? Одно и то же долблю-долблю...”
Кабаева, надув губы, с очень недовольным выражением лица что-то бурчит под нос.
Винер: “Ты еще не делала мяч...”
Кабаева: “Я, наверное, уже не успею”.
Винер: “То есть как это — не успеешь? А о чем раньше думала? Что?! Не пойдешь?”
Кабаева: “Да пойду, я сказала же — пойду...”
Винер: “А-а... А то мне показалось, я уже слепая и глухая стала тут с вами...”
А потом Алина переоделась в потрясающей красоты гимнастический костюм и... И дальше оставалось только аплодировать. Исчезло недовольное выражение лица, булавы попадали только туда, куда она их отправляла, а с лица не сходила знаменитая, чертовски обаятельная кабаевская улыбка.
Чего ей это стоило? Не спрашивайте, не ответит даже сама гимнастка. Зато Ирина Винер попыталась хоть чуть-чуть прояснить бесконечные “как”, “зачем” и “почему”.
ПОЧЕМУ?
— Ну что вы спрашиваете, как она до этого докатилась, до потери спортивной формы? Вы что думаете, неучастие в соревнованиях просто так проходит? На соревнования не пускают, значит, тренироваться тоже не надо. А в 19 лет хочется все и сразу. И покушать, и погулять, тем более что завтра нет турнира, и напряжения турнирного нет. Нет такого режима, есть только показательные выступления, да и то очень редко. Поэтому с какой-то стороны я ее понимаю. Хотя с другой — это, конечно, неправильно было, что она поправилась на такое количество килограммов. Недопустимо просто. Но она платит за это!.. Если мы работаем вместе, мы вместе и расхлебываем. Я плачу, и она платит. И очень жесткой ценой. Алина тренируется в трех костюмах, в резине, в шерсти, с нее сходит не сто, а 885 потов. Но она выделывает в костюмах все элементы и всю программу. По семь и больше часов работает ежедневно. Это очень тяжело.
Я довольна сегодняшней тренировкой. Собственно говоря, почему только этой тренировкой?.. Она сложилась из такого количества занятий, из такого количества разговоров, из такого количества педагогических поэм, что ни Макаренко, ни генерал армии здесь, по-моему, не совладали бы со всем этим напряжением. Да, наши отношения последнее время выглядели как отношения генерала с рядовым. Потому что очень тяжело ее было поднимать. Она поднялась из-под земли.
ДЛЯ ЧЕГО?
— Алина вернулась к активным тренировкам в Хорватии. С 1 июля мы начали работать серьезно. Какого результата я жду от Кабаевой в Берлине? Я ничего не жду! Только чтобы она выступила здорово! Вот так, как здесь. Если она выступит, как сегодня, меня это устраивает. И результат не замедлит сказаться. А если, не дай бог, неудачно? У Бога и спросите, что дальше. Вы думаете, ей кто-нибудь дает авансы? О каких авансах вы говорите?! У нее на лбу моя кровь, а вы говорите об авансах. Понимаете? Вот и все. Кабаева — гимнастка уникальная. Именно потому, что она уникальная, я, как тренер, который тоже обладает каким-то талантом, обязана отстоять ее для людей. Потому что, согласитесь, какая бы Алина ни была, дисквалифицированная или нет, она выходит на помост и все равно лучше всех! Согласны?
Да, дисквалификация приостановлена. И Алине, и Ире Чащиной возвратили звание чемпионок, и они могут выступать на соревнованиях. Вот стоит наш Тагир Саитович Самокаев — адвокат, который даст вам вразумительный отчет по всем вопросам. Благодаря ему мы сумели это скандальное дело вывести на необходимый уровень. Все, что мы делали до того, все было неправильно. Мы не имели права ничего говорить о второй пробе — ведь она оказалась некачественной, а мы уже сами обо всем растрезвонили...
ЗАЧЕМ?
— Некоторые до сих пор говорят мне: “Ее нужно выгнать!” — но я никогда на это не пойду. Кабаева сделала в мире для художественной гимнастики так много, что достойна “умереть” в гимнастике “своей смертью”. А я могу только ей помочь выжить на данном этапе. А то, что она выжила сегодня, — это бесспорно.
КАК?
— Вам надо знать точно, какую она использовала диету? Она использовала... Она пила воду. Спросите у нее, сколько она выпила. Я сказала: “Умри! Умри! Умри!” Вот когда ты умрешь, я поверю, что ты голодаешь. Это кто “бедная девочка”? Бедная девочка! “Бедная девочка” Плисецкая в 70 лет танцевала “Умирающего лебедя” на бис.
И меня абсолютно не касается, сколько она за эти месяцы выпила. Она пила воду и спустила огромное количество килограммов, которые наела, делая совершенно непозволительное. У нее очень плохая фигура — такая досталась по наследству. Имеется в виду корсет плохой, понимаете? И если этот корсет начинает обрастать жирком, становится ужасным! Поэтому ей труднее худеть, чем нам с вами. На Алине виден лишний грамм, не то что килограммы. Да-да, десять килограммов она скинула — молодец. И еще пару не мешает.
А ДАЛЬШЕ?
— Я ее уговариваю, чтобы она вышла замуж. Все разговоры о каких-то предположительных романах меня не тревожат, а радуют. Потому что молодые женщины, девушки должны быть в окружении мужчин. Плохо, когда мужчины в окружении мужчин, а девушки — в окружении женщин. Да с чего вы взяли, что у меня для нее есть какие-то кандидаты? Кандидаты есть у меня для меня. А Алина в моих не нуждается. Вокруг нее есть хорошие мальчики, которые мечтают жениться на ней. А кто они — не ваше дело и не мое. Это нас не касается. А если уж так распирает любопытство — у нее есть хороший мальчик, к спорту, кстати, не имеющий никакого отношения.
Что она не вернется к выступлениям — я боялась. И сейчас боюсь. До конца ни в чем не уверена, все решается помимо нас, там, наверху. И когда судьба, например, не дает что-то, значит, она дает то, что должно быть. И если Алина в какой-то момент захочет уйти — значит, так и должно быть. Значит, у нас другая судьба. А если ко мне все время приходят красавицы, а я хочу все время уйти из гимнастики на покой — значит, у меня такая судьба: сидеть, как собаке, на месте. Только рыпнусь, и тут же приказ: на место, Винер! Я и иду. Нет, это не работа — это хобби. Некоторые собирают художественные произведения, а я — художественных детей. И за это плачу. Всем, чем могу. И морально, и материально, и физически.
Да ладно, вы лучше скажите: видели костюмы у девчонок? Это делают наши мастера — из Волгограда, из Челябинска. Сейчас Алине шьют костюмы в Нижнем Новгороде. Есть мастера, русские, российские женщины, которые сидят и месяцами вышивают эти костюмы. Это ручная работа, и с изнанки они еще красивее...
В конце августа завершились годичные дисквалификации Алины Кабаевой и Ирины Чащиной. Тем временем Высший арбитражный суд по спорту в Лозанне, который рассматривает апелляции на решение Международной федерации гимнастики о дисквалификации, назначил дату проведения слушаний — 13 ноября. И тот же самый суд некоторое время назад приостановил дисквалификацию до вынесения окончательного решения. Приостановка давала гимнасткам право — участвовать во всех турнирах, оставаться победителями и призерами чемпионата мира 2001 года, не возвращать медали, подвергнутые сомнениям.
И Ирина, и Алина собирались принимать участие в соревнованиях не раньше сентября, с началом сезона (когда дисквалификация и так заканчивалась), но приостановка старого решения об их виновности вселила надежду на то, что удастся защитить и честь российских гимнасток, и сохранить рейтинговые очки для страны.
В использовании запрещенных препаратов гимнасток заподозрили после Игр доброй воли в августе 2001 года. А через полгода на исполкоме Международной федерации было объявлено о дисквалификации обеих на год. Адвокат Кабаевой и Чащиной — Тагир Самокаев — заявил, что пробы были взяты с грубыми нарушениями, и подал апелляции. Дальше последовала приостановка наказания.
