Не исключено, что российские тюрьмы по комфортности вскоре приблизятся к санаториям. Стремительное снижение количества заключенных в СИЗО после введения нового Уголовно-процессуального кодекса позволяет предположить, что уже к концу нынешнего года зэкам не придется спать в три смены и есть всей камерой из одной миски.
Переполненность следственных изоляторов всегда была головной болью для руководства Минюста. Еще год назад число заключенных в стране превышало лимит двое — дышать в камерах было нечем, а спать тюремным обитателям приходилось по очереди. В знаменитой Бутырке, к примеру, на одни нары претендовало аж по 4 человека.
В нынешнем году ситуация резко изменилась. И все из-за нового УПК, который передал право выдавать санкции на арест судам. В отличие от прокуроров, сажавших за решетку всех подряд (мол, там видно будет, кто виновен, кто нет), судьи подошли к вопросу ареста очень избирательно. В результате к 1 августа (только за 1 месяц!) общая численность заключенных в СИЗО сократилась аж на четверть по сравнению с началом года.
Служители Фемиды весьма гуманны — они предпочитают не сажать за решетку женщин и детей, а также граждан, совершивших незначительные преступления. С таковых теперь обычно берут подписку о невыезде.
В цифрах это выглядит так. Если раньше ежемесячно в тюрьмы прибывало примерно по 5 тыс. женщин и подростков, то в июле — первом месяце действия нового УПК — их стало меньше в 2,3 раза (всего 2138 человек). Причем в некоторых регионах дам и детей вовсе не брали под стражу либо брали в единичных случаях — от 1 до 5 человек. Такая статистика наблюдается в Орловской, Рязанской, Псковской, Смоленской и других областях.
Специалисты прогнозируют, что к концу года численность арестантов женского пола и подросткового возраста снизится до рекордной отметки. Ежемесячно за решетку будет попадать всего до 900 проштрафившихся женщин и примерно 1000 несовершеннолетних нарушителей.
Сильную половину человечества судьи тоже не обижают. Мужчин, обвиняющихся в совершении преступлений небольшой и средней тяжести (хулиганства, мелкие кражи и т.п.), также стараются не изолировать от общества. Если раньше в СИЗО ежемесячно поступало более 10 тыс. немножко преступивших закон мужчин, то в июле в тюрьмы отправили лишь 3491 гражданина, уличенного в незначительных преступлениях.
Кстати, и за тяжкие (и даже особо тяжкие) преступления арестовывать тоже стали гораздо реже. Обычно за решетку ежемесячно попадало 23 тыс. опасных преступников, а в июле их насчитали там всего 12 тыс.
Значительно просторнее стало в двух самых известных и густонаселенных российских тюрьмах: в московской Бутырке и питерских Крестах. Сейчас в Бутырке, рассчитанной на 2190 мест, реально сидят 2955 граждан. А ведь еще в начале года численность заключенных там составляла почти 4 тыс. человек. В Крестах ситуация более напряженная, но и там арестантов заметно поубавилось. По состоянию на 1 сентября в питерском “учреждении ИЗ-47/1” находилось 5449 арестантов (при лимите в 2065 мест). В начале же года в Крестах ютилось почти 8 тыс. (!) человек.
Если продвигаться такими темпами, можно совсем опустошить наши тюрьмы. По самым предварительным оценкам, в российских СИЗО к концу нынешнего года останется всего 122 тыс. чел.
Казалось бы, впору ликовать. Однако законы физики утверждают, что если где-то прибыло, то в другом месте непременно убыло. Разгружая следственные изоляторы, Россия наживает себе другую, быть может, еще более острую проблему. Согласно статистике, в нынешнем году раскрываемость тяжких преступлений снизилась на целых 23%. Это объясняют так: если преступник знает, что его все равно не посадят, он теряет страх перед неотвратимостью наказания.
Министр юстиции Юрий Чайка уже высказал озабоченность в связи с тем, что процесс либерализации карательной системы может нанести серьезный ущерб борьбе с преступностью. “В самое ближайшее время мы должны проанализировать первые результаты действия нового УПК и выяснить, не наносят ли нововведения ущерб криминогенной обстановке в стране”, — сказал министр.
Своими соображениями глава Минюста РФ намерен теперь поделиться с президентом страны.
