По весне у многих городских жителей появилась дополнительная статья доходов: сбор пустых банок от пива и прочих напитков. С недавних пор этот прежде непривлекательный мусор стал оплачиваться звонкой монетой. Подробности алюминиевого бизнеса москвичей изучала репортер “МК”.
“Берем только тоннами”
Найти профильную точку, да еще и с общительными хозяевами, оказалось делом непростым. Для начала ваш корреспондент решила обследовать ближайшие к своему дому улицы. Благо это район Царицыно, где полным ходом идет эксперимент по раздельному сбору мусора.
Однако в образцово-показательном пункте приема вторсырья, который периодически демонстрируют Лужкову, алюминиевые банки не брали.
— Для приема тары от пива совсем другие условия нужны, — сказала приемщица, откладывая в сторону книжку. — Мы занимаемся только бумагой, картоном и полиэтиленовыми бутылками. В обмен на это граждане могут получить деньги или стиральный порошок, или другое моющее средство...
Не повезло и в крупной фирме в окрестностях Чертанова, которая активно рекламировала себя как скупщика алюминиевого лома.
— Мы работаем только с оптовиками и сами пунктов приема не держим, — заявили предприниматели. — Привозите тонну банок — и выручите $900.
20-копеечное дело
Не отчаиваясь, репортер двинула в центр города. Информированные жители Мещанского района подсказали направление, в котором по утрам бредут прямо-таки вереницы бомжей. Оказалось, что их целью является гараж-“ракушка” рядом с Домом-музеем Васнецова и в двух шагах от Садового кольца, приспособленный для сбора тары. Около него месили землю несколько бродяг, доставившие свой улов. Дела вел угрюмый пенсионер в очках.
— Да что тут говорить! Одни бомжи, — развел он руками. — Да еще дворники, которые в своей комнатушке банки от пива копят и потом приносят. Бывает, и тысячу принесут.
И, как бы в подтверждение его слов, перед гаражом стоял полиэтиленовый пакет в человеческий рост, доверху набитый мятой посудой.
Согласно прайсу, каждая баночка уходила за 20 копеек. Тут приемщик занервничал, решив, что журналист излишне любопытна, и отказался от продолжения беседы. Пришлось спешно ретироваться, пока пенсионер угрожающе громыхал в гараже.
Маркетинговые ходы мамы Жени
Радушный прием ждал репортера лишь около метро “Войковская”, на Большой Академической улице. Здесь, во дворе продуктового магазина, и было обнаружено заветное окошечко. Пришлось подождать четверть часа, прежде чем наплыв клиентов схлынул, и приемщики запустили нас с фотокором внутрь заваленного коробками и мешками ангара. Образцово-показательный пункт в Царицыне, который просто-таки светился от чистоты и аккуратности, теперь вспомнился с ностальгией. Похоже, для народной любви европейский уровень сервиса — условие совсем не обязательное.
— У меня целый день клиентов много, — поделилась Евгения Ивановна, уже немолодая тепло одетая женщина в матерчатых перчатках.
На приемке она начала работать года четыре назад. Вообще же, закончив в свое время МИСИ, “мама Женя”, как ее здесь называют, 25 лет отслужила инженером на заводе. Потом у нее заболела мать, и Евгения Ивановна перешла в пункт сбора вторсырья — поближе к дому.
— Я открываюсь раньше остальных, не в девять, а часов в семь, — рассказывает приемщица. — И сразу же выстраивается очередь из жаждущих. С утра народу больше всего, а к пяти часам, когда я работать заканчиваю, уже никого и нет. Алюминиевых баночек кто 50 штук принесет, кто 100, все смятые. Я их считаю, подозрительные магнитом проверяю: жестяная посуда к нему приклеивается, а алюминиевая — нет. Потом складываю в 50-килограммовый полиэтиленовый мешок...
Бычки в банке
Как выяснилось, банки можно принимать двумя способами: на счет и на вес. Второй метод дает “несунам” большие возможности для обмана, как-то: набить банки грязью, мокрыми окурками, бумагой... Поэтому здесь предпочитают считать банки, а не взвешивать. Тут к разговору подключился помощник владельца точки Андрей.
— Мы за одну банку немало платим — 25 копеек, — сообщил он. — Это считается хорошо по сравнению с окрестными пунктами, где дают по 20 коп.
Прежде чем была назначена такая такса, Андрей, который учится на менеджера, детально исследовал ценообразование у окрестных конкурентов.
На приемке он начинал подрабатывать еще школьником, а недавно стал помогать хозяину организовывать новые точки. До сих пор он помнит некоторых постоянных клиентов. Среди них — мальчик Кирюша лет шести, который все лето ходил с родителями на пляж, собирал там банки и сдавал.
И сейчас у пункта много постоянных посетителей: собирающие на флакон одеколона за 15 рублей бомжи (или, как их здесь называют, “бээмжэ”), зарабатывающие на жизнь пенсионеры, дворники, совмещающие основную работу по очистке территории с сопутствующим заработком...
По словам Андрея, у каждого из бомжей есть своя “подведомственная” территория, которую он обходит в течение суток. Многие стучатся с добычей в окошечко по нескольку раз на дню.
Бабушки ходят с магнитом
По-иному поставлено дело у шустрых бабушек вполне презентабельного вида. Настоящие профессионалки, они при сборе банок пользуются палкой с острым концом, чтобы насаживать добычу, или с магнитом, чтобы зря не нагибаться за неоплачиваемой жестью. Банки они подбирают везде где увидят, копят их несколько дней и только потом приносят.
Валентина Ивановна, крупная дама в сером пальто, к примеру, доставила 154 банки в объемном пластиковом мешке.
— В моем возрасте никакая копейка не помешает, — заявила она. — Внуку лишнюю конфету купить, да и себя чем-нибудь порадовать.
Именно активные старушки составляют конкуренцию ровесникам-мужчинам. Пенсионер Павел Иванович, принесший 72 посудины, посетовал, что пожилые женщины выдергивают пустую тару прямо из-под носа.
— Зимой-то бабки на печке лежат, а вот летом начинают бегать, да еще как! Так что у меня в холода лучше дела идут. Обычно я специально пустую посуду не ищу, так, если увижу — подберу. Но когда деньги нужны, то приходится походить...
Здесь можно встретить и весьма необычных посетителей. Владелец точки Игорь вспомнил одного из завсегдатаев, который всегда приносил плотно прессованные баночки, да еще в виде разных фигур. Потом мужчина рассказал, что собирает их сам, приносит домой брату-инвалиду, а тот сплющивает их молотком (подобным метод прессовки применяют единицы — слишком долго) и даже “художественно” оформляет.
Бывал у окошечка и совсем уж нетипичный клиент: молодой человек на сверкающем мотоцикле стоимостью, по прикидкам местного персонала, порядка $2,5 тыс. Потом он же стал привозить пустую посуду на новеньком “Опеле”. В конце концов кто-то из грузчиков не выдержал и поинтересовался, с чего это видный парень занимается вторсырьем. Тот заявил, что состоит в партии “зеленых” и просто-таки не может спокойно пройти мимо загрязняющего ландшафт мусора. Но, несмотря на любовь к природе, он считал каждую копейку за привезенную тару и чуть что — устраивал скандал.
Заем возвращается тарой
Многие сборщики еще дома тщательно подсчитывают количество банок и размеры своего барыша и потом бывают удивлены расхождениями. “Мама Женя” подобные денежные конфликты старается решать полюбовно, чаще в пользу клиента, чтобы его не отвадить. Правда, некоторые, особо скандальные, не пользуются ее расположением: их претензии к подсчету не принимаются.
Надежным же посетителям Евгения Ивановна всегда готова помочь рублем. К примеру, бомж Андрей может у нее занять денег, а потом отдать тарой. Он каждый день приносит не меньше 50 банок. Ему же принадлежит местный рекорд — 800 штук за раз.
Из своих же последних достижений сотрудники точки вспомнили набранные за день 54 мешка. Если учитывать, что в один мешок укладывается 200 алюминиевых посудин, то урожай составил более 10 тысяч единиц.
Кроме скандалов из-за денег у приемщиков случаются конфликты и с местными жителями. Дело в том, что летом многие обитатели близлежащих домов спят с открытыми окнами и ранним утром просыпаются от скрежещущих звуков с улицы: это клиенты утрамбовывают банки прямо рядом с приемочным пунктом.
Скорость решает все
Наконец под присмотром Евгении Ивановны мы решили попробовать себя в роли приемщика. Корреспондента снабдили основными орудиями труда: хлопчатобумажными перчатками, огромным мешком — и бросили на амбразуру. Поначалу дело не заладилось: банки никак не хотели быстро сваливаться в мешок, выскальзывая из рук, с той стороны прилавка смотрели недоумевающие глаза спешащих куда-то пенсионеров. А уж быстро сосчитать, сколько денег нужно отдать за тару, и подавно не получалось даже с помощью калькулятора. “Мама Женя”, не выдерживая, мигом выпаливала точную цифру и сразу же кидала нужную сумму на прилавок, а банки, сразу по две, — в нутро мешка.
— Если я б так считала, то тут бы такие хвосты стояли... — попеняла она.
Только мы начали понимать некоторые тонкости баночного бизнеса, рабочий день закончился, и окошко закрыли листом оргалита. И сразу в него постучал запоздалый посетитель. Мы было потянулись открывать створку, но Евгения Ивановна остановила “практикантов” уверенным жестом.
— Пять часов, закрыто уже! — прокричала она мужчине, и, обращаясь к нам, сказала: — Нечего их баловать.
Платить на самом деле должны вдвое больше
После трудового дня на передовой сбора банок оставалось выяснить, что с ними происходит дальше.
Оказалось, что с пункта приема упакованную посуду везут на общегородскую сортировочную площадку на Осташковском шоссе. Ее держит компания, занимающаяся производством алюминиевых емкостей. Там тару берут, конечно же, не по счету, а по весу (одна тонна на сегодняшний день стоит $950).
Интересно, что компания-приемщик рекомендует своим поставщикам, которые держат точки, устанавливать цену за банку 30—40 копеек.
Отобранные и прессованные в брикеты банки едут на завод в подмосковном Воскресенске, где их переплавляют и потом транспортируют в Самару. Там из этого сырья делают алюминиевую ленту, доставляют ее на Дмитровский комбинат, где она снова превращается в банки для пива и коктейлей. Одни горожане разбрасывают их, потребив содержимое, а другие — собирают и относят на пункт приема вторсырья.
И все начинается сначала...
