Шок — это по-нашему. На канале НТВ появилась программа “Сука-любовь”, которую ведет Сука-любовь. Она же Заза Наполи. Он же Владим Казанцев. Да, мужик в ярком красном платье, нарумяненный, с брюликами. Но вроде как и светская львица, в которую влюбиться не грех. Уф, голова кругом!
Кстати, наш герой сам все время путался: отвечал на вопросы то от имени мужчины, то от имени женщины. Мы решили оставить все как есть — так же пикантнее!..
— Кто ты? Как к тебе обращаться?
— Заза Наполи, потому что нашу программу “Сука-любовь” ведет она.
— И как ты относишься к своей второй, мужской половине?
— Хорошо. Я ко всем хорошо отношусь. Я вообще не конфликтный, миролюбивый человек. Даже если мне делают гадости, может быть, потом это пойдет мне во благо. Ведь надо учиться на своих ошибках, а не на чужих. Поэтому у меня нет врагов или недоброжелателей. Вот как-то одна журналистка спросила: часто ли вам предлагают интим после концерта и соглашаетесь ли вы? Я ответила: легко, вот мы с вами беседуем, а это уже интим. Однако потом вышла статья, где мой ответ звучал так: у меня сегодня уже был интим, вы даже не догадаетесь с кем… И получилось, что Заза Наполи — потаскуха, каждый день занимается сексом на работе.
— А разве Заза Наполи — приличная женщина?
— Смотря где и смотря для кого. В ночных клубах она и неприличная, и циничная, может и матом сказать. Она что думает, то и говорит. Но на ТВ все иначе — если в клуб она приезжает и знает, что там будет, то на съемках передачи я сама приезжаю в гости к разным людям, погружаюсь в их жизнь. У нас же все истории реальные, поэтому люди неохотно их рассказывают, и нужно, чтобы они забыли про камеру. И вот я несколько дней живу вместе с ними, они забывают, что ты с ТВ, и все тебе рассказывают. Но эту передачу можно снимать вечно, потому что история любви никогда не закончится.
— Я довольно толерантный человек, но, когда в первый раз увидел программу, выпал в осадок. Правда, сюжет про девушку без рук, без ног, влюбленную в Газманова, спорный, но необходимый хотя бы потому, что каждая женщина имеет право на счастье...
— Она абсолютно счастливый человек и не терпит никакой помощи. Сначала у нас не складывались отношения, потому что я всегда хотел ей помочь перейти через лужу. А она мне: “Не надо мне помогать, маме моей помоги, я все умею: самбо занимаюсь, в театре играю, песни пишу, картины рисую, готовлю, езжу в троллейбусах и трамваях, хожу в магазин. Я такой же человек, как и все. Главное — давайте все-таки найдем Газманова”.
— Но уже в следующей программе была показана безногая девушка Люба. Ее раздели, и ты начал ее мыть. Зачем? Получилось не сострадание, а подсматривание в замочную скважину, эксплуатация человеческого любопытства к физическим недостаткам других.
— А могут ведь быть и сумасшедшие, которые скажут: я сейчас покончу жизнь самоубийством, а вы меня снимите. Но поймите, что таких людей, как Люба, бесит всеобщее сострадание к ним со стороны окружающих. Люба мне говорила, что, когда она выезжает на коляске в город, ей хочется крикнуть всем: “Отъ…тесь от меня, я счастливый человек!” А к ней подходят, говорят “бедненькая”, десятирублевки кладут. Люба говорит: “После этого мне хочется уехать куда-нибудь и сброситься с обрыва. Я хорошо живу и сама зарабатываю. У меня свое хозяйство есть. Я не хочу, чтобы меня жалели”. Съемочная группа к ней приехала: “Мы будем снимать все. Ты кушаешь — мы тебя снимаем. Ты красишься — мы снимаем. Танцуешь — снимаем”. Когда она пошла мыться, мы за ней не пошли. А она нам: ну чего вы — я никого не стесняюсь! Я как-то замялась, а она говорит: “Ты что, считаешь, у меня уродское тело?” Ну и что я ей скажу?.. А Люба еще и обращается к своему парню: “Леш, у меня хорошее тело?” А он ей: “Ты моя королева, у тебя лучшее тело, все модели по сравнению с тобой — дряни и уроды, шпалы кривоногие!”
— А что ты скажешь в свое оправдание про сюжет о бывшем мальчике Яше, с которым ты сидела в женской очереди к врачу-гинекологу?
— Мы там у Яши в Екатеринбурге чуть ли не прописались. Полностью погрузились в его жизнь. А Валера, с которым сейчас Яша живет, сказал нам как отрезал: я сниматься не буду. И я упала на колени: “Яша, уговори Валеру!” И, когда мы приехали снимать, мне стало понятно, как Софья Яковлевна (он же Яша) уговорила Валеру: сбегала в соседний магазин, купила пузырь водки… И мы все сняли.
— Но зачем вы показали все “хозяйство” Софьи-Якова перед операцией и после нее?
— Если быть честным до конца, то на гинекологическом кресле мы это место в кадре прикрыли. Хотя шокирующих моментов было в миллион раз больше...
— За то, что ты показал сюжет-расследование о поклонницах и, главное, поклонниках Димы Билана, гей-сообщество должно сказать тебе большое мерси.
— Ой, надо же, целки-невредимки! А ваша газета чистая, светлая, добрая, как слеза. Вы про Билана ни капельки не писали. Да эту информацию я у вас украла, у газеты “Московский комсомолец”. У вас что там, одни геи работают? Какой ужас! Вы что, для геев пишете? Вам не стыдно? Я считаю: все, что снимается о звездах, должно быть многогранно, как калейдоскоп, потому что любому человеку, даже тете Мане из деревни, будет интересно все про Диму Билана. Мы показали только самую-самую верхушку айсберга. Эти девочки нам та-а-а-кое рассказывали, и сам Билан та-а-а-кое говорил, что, если бы мы все это показали, нас бы точно закрыли.
— А тебе не кажется, что показывать такую программу на федеральном канале, да еще почти в детское время, — это слишком?
— Да дети все это уже видели. Есть программы гораздо страшнее для детской психики. Я думаю, дети это смотреть не будут, скорее побегут в компьютеры играть, потому что нам еще не удалось снять сюжет про любовные похождения Шрэка. А другие пусть смотрят. Или мы будем жить, как в старые времена?! Вот некоторые орут, грязью поливают мои светлые волосы, Зверевым завитые: раньше мы так не жили, раньше мы таких уродов вообще усыпляли при рождении. Но это было раньше. Сколько можно жить в представлениях “холодной войны” с Америкой? Либо те, кто так сильно возмущается, в наших сюжетах узнает себя, а про себя всегда смотреть неприятно.
— Но я знаю, что после показа твоих программ возмутились даже коллеги с других каналов. Завидуют?
— Да они все мне делали предложение у них работать. Но я выбрала эту программу не потому, что меня купили гонорарами. Просто мне интересно встречаться с людьми, лазить по тем местам, где они живут, лежать на их кроватях, а не записывать в один день десять программ по бумажке на месяц вперед и идти тусоваться. Это такой выброс адреналина! Ведь когда мне пришлось Лену, девушку без рук, без ног, встречать на вокзале, это было — по улице слона водили! У меня же каблуки 14 сантиметров, и в них я получаюсь теткой больше двух метров ростом. Когда Заза Наполи вышла на перрон, все побросали свои тюки и побежали к нам. А Лене казалось, что ее Москва так встречает. А было, что мне и убегать приходилось, ракеткой отбиваться — это мы за Сафиным партизанили.
— Ну хорошо, а вот, говорят, ты когда-то в молодости учителем работал...
— Я уже все это забыл как сон. Хотя действительно закончил педагогический. Но еще и театральный. Так что Заза Наполи — девушка очень образованная!
— И сколько же тебе лет?
— Какой же наглый! У женщины неприлично спрашивать про такое. Но я могу точно сказать, что московский зритель услышал имя Зазы Наполи 10 лет назад. Ах, как бежит время…
— А как Заза Наполи относится к натуралам?
— Очень хорошо. Она не подразделяет людей на натуралов, гомосексуалов, метросексуалов, перенатуралов. Для меня все это не важно, главное — я сама. Заза — ураган. Она одновременно может заплакать, тут же кого-то послать в сад за яблоками, а потом упасть вверх ногами.
— Верка Сердючка, “Новые русские бабки”, Дана Интернейшнл — твои конкурентки?
— Да они все разные. Это то же самое, что сравнить Лещенко с Винокуром, — у каждого свой путь. Я с удовольствием подойду к бабкам или к Сердючке и скажу: да вы мои королевы, вы лучшие-лучшие! И всех расцелую.
— А потом сплюнешь в сторону?
— Ха-ха-ха. Мы все актрисы и играем друг перед другом. Я вела день рождения “Новых русских бабок”, и ничего. Вот есть у меня, как это назвать, достоинство…
— Мужское?
— Ха-ха-ха! Нет, хорошее качество, что я могу говорить, что захочу, и все будут смеяться. А если другой это скажет — ничего смешного не получится. Мне хорошо: я и певунья, и крикунья, и говорунья, и там, и сям, и везде.
— Раз ты певунья, так, может, тебя, как Сердючку, на “Евровидение” послать?
— Да никогда! Сердючка недавно поделилась опытом: “Ну сейчас, говорит, моя Зазулечка, все будут крыть тебя на чем свет стоит, ты будешь самым главным позорищем страны. У меня ведь так было: когда я проснулся утром и стал знаменитым, то сразу стал изгоем украинского общества. Все писали, что Сердючка позорит честь хохлушек. А через семь лет отправили защищать честь страны на европейский конкурс”.
— Слушай, просвети меня, неразумного, ты кто: транссексуал, трансвестит или …?
— Рассказываю: транссексуал — тот, кто изменил себе пол, ну вот как Дана Интернейшнл. Трансвеститы… мы их еще покажем. Может быть, ты трансвестит, может, у тебя под штанами женские трусики надеты или лифчик под рубашкой. Или ты можешь поехать на машине далеко, где тебя никто не знает, и там ходить в женском платье и получать удовольствие. А травести — это Калягин, Табаков в женском платье, та же Верка Сердючка, Песков. И я. Так что не надо всех нас под одну гребенку…
— Ты такая добрая! Или добрый. Неужели никому подлянку не делала?
— Да какие подлянки? Только розыгрыши. Я ведь так ценю дружбу, отношения, мимолетные знакомства. Как с тобой сейчас. А ведь раньше я тебя не знала.
— А если тебе подлянку сделают?
— Да кто бы Зазе сделал подлянку — тут же в глаз. Если кто стырит мои румяна — сразу от меня пиндарики получит. Но, если они тебе понравятся и ты говоришь: ой, какие классные, я скажу: если хочешь, на, возьми, у меня дома целое ведро еще таких лежит.
