Трамп в понедельник застал Тегеран врасплох, раскрыв план переговоров на выходные и заявив, что в случае провала переговоров Иран окажется в “большой опасности”. В последние недели на Ближнем Востоке, напоминает The Guardian, наблюдается беспрецедентное наращивание военной мощи США, и решение Трампа обнародовать переговоры, похоже, направлено на то, чтобы подтолкнуть Иран к срочным переговорам.
Делегацию США на переговорах возглавит Стив Уиткофф, специальный посланник Трампа на Ближнем Востоке, который также принимал участие в переговорах с Россией по поводу конфликта на Украине, а иранскую сторону возглавит министр иностранных дел этой страны Аббас Арагчи. Усилия Уиткоффа по посредничеству в установлении мира между Израилем и ХАМАСОМ, а также между Россией и Украиной до сих пор не увенчались успехом, констатирует The Guardian.
Иран публично затягивал переговоры, просто заявляя, что он готов к непрямым переговорам с США, но еще не получил официального ответа от США о том, продолжаются ли переговоры. В сообщении в соцсети, опубликованном через несколько часов после того, как Трамп на пресс-конференции в Овальном кабинете обнародовал соглашение о проведении переговоров в выходные, Арагчи описал переговоры как возможность и испытание. Он настаивает на том, что мяч находится на стороне США.
Выступая во время визита в Алжир, Арагчи уточнил, что Иран хочет непрямых переговоров. Он сказал: “Форма переговоров не важна, будут ли они прямыми или непрямыми. На мой взгляд, важно то, являются ли переговоры эффективными или неэффективными, серьезно ли настроены стороны на переговорах, намерения сторон на переговорах и воля к достижению решения. Это критерии для действий в любом диалоге.”
Глава иранского МИД добавил, что Тегеран не согласовал какую-либо формулу, которая позволила бы превратить непрямые переговоры в прямые, но США ожидают, что переговоры перерастут в прямые переговоры. Верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи наложил вето на прямые переговоры в знак протеста против санкций США и в знак уважения к сторонникам жесткой линии, которые считают переговоры с США по ядерной программе Тегерана политической ловушкой.
Бывший президент Ирана Хасан Рухани приветствовал новость о переговорах и заявил, что если бы ядерная сделка 2015 года была заключена косвенно, то на ее заключение ушло бы 20 лет, а не два.
Трамп вышел из этого соглашения, известного как совместный всеобъемлющий план действий, во время своего первого президентского срока, напоминает The Guardian. Это соглашение предлагало Ирану смягчение санкций в обмен на ограничения на его деятельность по обогащению урана.
Иран ждет, чтобы увидеть, будет ли Трамп доволен, если переговоры будут сосредоточены на новой системе наблюдения за его гражданской ядерной программой, аналогичной договору, из которого Трамп вывел США в 2018 году; или вместо этого США будут стремиться свернуть всю ядерную программу Ирана, что становится все более очевидным. так называемый ливийский вариант. В декабре 2003 года давний лидер Ливии Муаммар Каддафи отказался от программы создания оружия массового уничтожения в стране и позволил международным инспекторам убедиться в том, что Триполи выполнит свои обязательства.
Выступая вместе с Трампом в Овальном доме в понедельник, премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху высказался за ливийский вариант, но Иран настаивает на том, что не откажется от своей гражданской ядерной программы. Израиль в конечном счете не доверяет Ирану и ожидает, что переговоры провалятся. Затем он выступает за нанесение американо-израильского военного удара с целью уничтожения ядерных объектов Ирана.
Но Уиткофф в интервью Такеру Карлсону три недели назад предположил, что требования Трампа к Ирану могут быть относительно скромными. Он сказал, что Трамп в своем письме с просьбой о переговорах с Ираном сказал: “Мы должны прояснить заблуждения. Мы должны разработать программу проверки, чтобы никто не беспокоился о превращении вашего ядерного материала в оружие. И я хотел бы довести нас до этого момента, потому что альтернатива не очень хорошая. Это приблизительное изложение того, что было сказано.”
При этом, отмечает The Guardian, Трамп находится под давлением, требуя достижения соглашения, которое было бы более надежным, чем соглашение, достигнутое Бараком Обамой в 2015 году.
Предваряя обсуждение позиции Ирана на переговорах, Арагчи сказал: “Ядерная программа Ирана является полностью мирной и легитимной. Резолюция 2231 Совета безопасности ООН только что подтвердила ее легитимность. На международном уровне в этом нет никаких сомнений. Если у кого-то возникнут какие-либо вопросы или неясности, мы готовы внести ясность. Мы уверены, что наша ядерная программа носит мирный характер, и у нас нет проблем с укреплением доверия к ней, если только это не создаст для нас ограничений или препятствий на пути к целям Ирана”.
Иран всегда настаивал на том, что существует фетва против создания ядерного оружия, но высокопоставленные иранские политики, столкнувшиеся с серией военных неудач, все чаще оспаривают это.
Иран также сталкивается с угрозой того, что Трамп установил двухмесячный срок, истекающий в мае, для достижения результата на переговорах. Иран, будучи непревзойденным переговорщиком, может испытывать терпение Трампа, особенно если Уиткофф в конечном итоге потребует, чтобы его программа создания баллистического оружия и финансовая поддержка вооруженных сил также были включены в повестку дня.
В февральском докладе Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) было установлено, что запасы урана, обогащенного до 60% чистоты, в Иране резко возросли с декабря. Эксперты говорят, что с этого момента достичь 90%–ного обогащения - порогового уровня для оружейного материала – относительно легко. По состоянию на 8 февраля, запасы урана, обогащенного на 60%, в Иране выросли на 92,5 кг по сравнению с предыдущим кварталом, достигнув 274,8 кг. Иран заявляет, что эти запасы являются ответом на санкции США.
