Самая первая Росхранкультура появилась благодаря указу Ельцина в 1994-м. Подчинялась непосредственно правительству. И базировалась (как и до сих пор) на Законе о вывозе культурных ценностей (1993), который был принят во исполнение Международной конвенции о защите и сохранении КЦ и передачи права собственности (Париж, 1970). Для 1993 года закон был революционным: прежде полагались на советские акты 1918-го, которые просто запрещали любой вывоз и ввоз, здесь же совершили шаг к новым международным реалиям — ратификация конвенции как раз обязала Россию создать спецслужбу по КЦ.
Тогда едва ли не впервые ввели в юридический оборот понятие антиквариата, лицензирование прежде дикой торговли предметами старины (которую к началу 2000-х удалось как-то цивилизовать). Росхранкультура как самостоятельная просуществовала год; затем со всей наработанной базой перешла в подчинение тогдашнему Минкульту (что само по себе было маленькой победой, ибо был вариант отдать ее таможне), став департаментом. Департамент наладил работу по базе данных на похищенные ценности, их поиск и возвращение (вспомнить громкие дела о перемещенных КЦ). Тут же стала актуальной и проблема контроля состояния музейных фондов: была выявлена т.н. латентная преступность, когда на Западе обнаруживались вещи, ранее под шумок украденные из наших музеев.
В 2004-м выходит указ Путина о новой структуре власти (деление на министерства и агентства). Становится очевидным и появление особой службы по контролю за сохранением КЦ — так, пусть и с задержкой, появляется Росохранкультура. Ее возглавил Боярсков, который очень умно в 2007-м вывел службу (тогда аббревиатура пополнилась словечком “связь”) в прямое подчинение Правительству РФ. Полтора года Россвязьохранкультура пребывала в мощном автономном качестве, имея практически прокурорские полномочия. Но в 2008-м новая админреформа отсоединила от Минкульта “массовые коммуникации” к Минсвязи, и Росохранкультура снова вернулась в подчинение к Минкульту (ее возглавил г-н Кибовский, ныне возглавляющий Департамент культурного наследия Москвы). Для “МК” комментирует ситуацию Анатолий Вилков, при Боярскове занимавший пост заместителя руководителя службы и стоявший у ее истоков:
— Медведевым была поставлена задача перед всеми ведомствами сократить численность органов управления и федеральных служащих. Тогда-то, видимо, Авдеев и подал предложение упразднить службу, срезать ее центральный аппарат почти вдвое, перевести на уровень департамента, возможно, с созданием должности заместителя министра, курирующего только этот департамент (кстати, замминистры тоже назначаются правительством). И это нормально. Ничего страшного.
— Больше смена вывески, чем содержания?
— Точно так. Естественный ход вещей.
— И не нужно, чтобы служба подчинялась правительству?
— Нет. Это не орган охраны, но контроля, потому что — если говорить о недвижимых памятниках — сохранить его может только тот, кто владеет. То есть главные функции (по той же недвижимости) будут выполнять созданные в каждом субъекте Федерации департаменты культурного наследия — на них вся полевая работа…
— Так-то оно так, но важно, чтобы “департаменты на местах” не вступили бы в сделку с местной властью… Что же останется за Минкультом?
— Реорганизация позволит Минкульту сильнее сосредоточиться на выработке разумной политики по сохранению культурного наследия не только на уровне подзаконных актов, но самое важное — законов, прежде Минкульт эту политику провалил! Законы устарели — вот главное. Скажем, взять закон о ввозе и вывозе — когда-то да, был революционным, но сейчас — тормоз в международном обороте КЦ. Рудимент советского подхода, когда любой коллекционер в глазах общества и милиции был фарцовщиком — “все должно быть в госмузеях!”. Нет, теперь перспектива работы Минкульта по движимым КЦ — в активном развитии именно публичных частных коллекций, потому что наши музеи переполнены. Ну что такое — сегодня есть норма, что нельзя вывозить предметы, созданные свыше 100 лет назад. Да почему?
— Боятся, что всю Россию окончательно разворуют.
— Не разворуют. То, что есть ценного в госмузеях, то там и останется. А антикварно-художественный рынок законодательно будет приближен к европейским нормам.
Не могли мы обойтись и без комментария Виктора Петракова — прежде и.о. руководителя Росохранкультуры:
— Я в командировке, указа еще не видел. Но, думаю, ничего смертельного не произойдет. Уж сколько мы этих трансформаций пережили… Функции остаются прежними, их реализация не подразумевает какого-то перерыва. Да и в любом случае еще два месяца мы работаем в прежнем составе, а потом уже Комиссия по ликвидации внесет свои коррективы. Параллельно произойдет формирование новых подразделений Минкульта. Достоверно не знаю, но думаю, будет как минимум два новых департамента.
— Ставится ли цель уменьшения штата?
— Разгрузка штата может коснуться лишь обслуживающих подразделений — хозяйственных, финансовых. Они же объединяются. А смысловых сотрудников у нас не хватает! Допустим, мониторим западные аукционы по поиску краденых произведений, у нас по штату два человека этим занимаются — один вводит, другой мониторит, ничтожное количество… Общественность помогает — слава богу, скажем, музейное сообщество. А так бы никогда сами не справились.
