— На мне надета прекрасная рубашка из... конопли. Сам ношу и всем советую, — так начал беседу один из популяризаторов “запрещенного” растения. Правда, рубашка оказалась не нашей, итальянской. У нас, по словам ученого, конопля перестала активно возделываться в середине 80-х годов, хотя были времена, когда Россия производила 40 процентов пеньки (конопляного волокна) в Европе.
Это растение было так популярно в Советском Союзе, что автор знаменитого фонтана “Дружба народов” даже поместил листья конопли вместе с колосьями пшеницы в центральный сноп. Фонтан был возведен в 1954 году, а уже через 7 лет в СССР ратифицировали Конвенцию ООН “О наркотических средствах”. Согласно ей, растение конопля, или cannabis, было наряду с героином объявлено опасным наркотиком, его плантации было предписано всячески сокращать, а оставшиеся — контролировать. Но в нашей стране, как всегда, все порубили сплеча, уничтожив вместе с наркотическими видами полезные (хорошо хоть фонтан не снесли). Так что ни о какой конопляной одежде “made in Russia” и мечтать сейчас не приходится. Конопля, если где-то и высевается у нас, то в очень малом количестве.
Но специалисты по сельскому хозяйству не оставляют надежд возродить производство пеньки и конопляного семени в России, а на мой резонный вопрос о наркотическом вреде этого растения устало повторяют, видимо, уже в сотый раз, лекцию о том, что обычная, классическая конопля — это растение с чрезвычайно малым содержанием наркотического вещества — тетрагидроканнабинола. И ее промышленные сорта нельзя считать наркосодержащими растениями.
— Вы подумайте, 10 тысяч лет человечество возделывало коноплю, и никаких вспышек наркомании, по крайней мере в Китае, откуда она родом, и в России долгое время не было, — говорит один из селекционеров. — Мы знаем только один вид, из которого наркодельцы стали получать марихуану, — это индийская конопля, которую создали в ХХ веке селекционным способом. И вот из-за нее вне закона оказались все остальные сорта cannabis. Произошел очередной перегиб.
Чтобы хоть немного поправить ситуацию, группа из отдела масличных и прядильных культур ВНИИРа три года колесила по всей стране — искала подходящие дикие разновидности растения для будущей селекционной работы. Целью было создать сорта конопли, идеально подходящие для получения из них волокна, то есть пеньки, и конопляного масла. Группа курсировала из Мурманска в Чечню, из Чечни во Владивосток. Ученых, наверное, спрашивали: “Чего, милые, ищете?” — на что они отвечали: “Да коноплю что получше...” Представляю, как на них смотрели местные жители.
Но все было сугубо официально, и на полях селекционеров постоянно сопровождали сотрудники Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков РФ. Не то чтобы они не доверяли ученым... Наоборот, региональные силовики помогали селекционерам сориентироваться на местности, показывали места, где может произрастать дикая конопля.
В итоге растениеводам удалось отыскать основу для трех новых сортов, дающих большой процент выхода полезного волокна и семян. Для южных районов Краснодарского края они создали коноплю под названием “Омегадар-1”. Она обладает уникальными семенами, богатыми полиненасыщенными жирными омега-кислотами. Эти вещества, переходящие потом в конопляное масло, способствуют снижению холестерина в крови и являются просто незаменимыми для людей со склонностью к сердечно-сосудистым заболеваниям. Это, кстати, единственное по-настоящему постное масло, о чем еще Даль писал в своем толковом словаре. Его можно сравнить по составу только с маслом, добываемым из семян смородины, огуречной травы и почти забытого растения осленник. Сами понимаете, что добыть из этих растений масло в промышленных масштабах практически невозможно.
Ну а что касается среднерусских сортов “Веры” и “Надежды” (а в будущем селекционеры обещают выдать еще и “Любовь”), они могут произрастать от Московской области до Урала и также давать хороший урожай. Волокно из них получается очень устойчивым к истиранию.
Ученые испытали его, и оказалось — пряжа из этой конопли получается водостойкой, что очень подходит для производства канатов и морских сетей, а также биостойкой, то есть не разлагается микроорганизмами, которые живут на теле человека (то есть попросту потом). Та одежда, в которую добавляют хотя бы 40% пеньки (при 40% хлопка и 20% вискозы), по мнению специалистов, уже во много раз превосходит по носкости обычную хлопковую или сделанную из смешанных тканей. Ну а уж об экологичности посконной одежды, как называли на Руси изделия из конопли, и говорить нечего, веками проверено — никаких аллергических реакций.
Тем обиднее иногда ученым из ВНИИРа слушать выступления наших чиновников о необходимости увеличения производства синтетической одежды. Вот, к примеру, огорчил их губернатор Ивановской области (прославившейся когда-то своими ситцами!) Михаил Мень, который заявил, что в нашей стране недооценивается... синтетическая одежда, к тому же очень хвалил он синтетическое постельное белье. Подобные выступления, по мнению ученых, вводят российских домохозяек в заблуждение. Синтетика, по их словам, не может заменить натуральные волокна. “Попробовал бы губернатор в минувшее жаркое лето надеть на себя синтетическое белье! А что будет, если наши и без того аллергичные дети будут спать на синтетике?” — негодуют специалисты.
Понятно, что такие разговоры могут вестись в связи с возникающим дефицитом и подорожанием хлопка. Но непонятно, почему вместо синтетики не развивать в стране производство посконных тканей. Да, из конопли волокно получается даже грубее льняного, но зато у конопли выше урожайность, она не так прихотлива и потом при имеющихся технологиях из нее можно сделать прекрасную мягкую ткань.
Лидерство по производству посконной одежды держит сейчас Китай, за ним идут Германия, Франция, Венгрия, Италия. Последнее время выходит на первые позиции и Канада, где коноплей уже засеяно около 15 тысяч гектаров. То есть ведущие страны мира спокойно продолжают возделывать обычную ненаркотическую коноплю. Только мы, похоже, как всегда, остались у незасеянного поля.
