В выходной день, совершая загородную велосипедную прогулку, мы с несколькими друзьями свернули на лесной проселок неподалеку от деревни Аксеново в Раменском районе и через пару сотен метров наткнулись на грузовик-контейнеровоз, выруливающий с зеленой полянки, где он только что вывалил из кузова кучу строительного и бытового мусора. Водитель на наши возмущенные крики и размахивания руками не обратил никакого внимания и преспокойно уехал прочь с опоганенного им места. Однако номер того зловредного ЗИЛа я успел зафиксировать и в надежде на торжество справедливости решил сообщить его “куда следует”. Только вот куда именно?
По телефону столичной экологической милиции мне ответили, что это не их случай: хотя номер у машины нарушителя и московский, однако произошло-то все на территории “областников”, — вот к ним и надо обращаться. Пришлось переадресовывать свой тревожный звонок в Министерство экологии и природопользования Московской области. Сотрудница, ответившая по телефону “горячей линии”, услышав про несанкционированную свалку мусора в лесу, после некоторой паузы, понадобившейся на поиск нужного номера (подобные обращения граждан здесь в диковинку?), посоветовала обратиться в одну из двух “профильных” организаций: “Записывайте телефоны…”
В Государственном административно-техническом надзоре меня разочаровали.
— Алло. Я хотел бы сообщить информацию о несанкционированной свалке: на моих глазах грузовик в лесу вывалил кучу мусора… Можно принять какие-то меры к нарушителю?
— Нет, к сожалению…
— Но я успел записать номер машины…
— Это ничего не даст. Вам нужно было там, на месте обращаться в милицию.
Я попытался представить себе, каким образом мы с товарищами могли бы в считанные секунды пока не скрылся грузовик, отыскать в лесу сотрудника органов МВД. — И понял: нам помогла бы лишь волшебная палочка из сказки. Неужели при отсутствии данного “магического спецсредства” все попытки сознательных граждан взять в подобном случае нарушителя экологических законов с поличным обречены на провал?
Не успокоившись на достигнутом, звоню в другую инстанцию — Россельхознадзор. Девушка, принимающая здесь звонки по “горячей линии”, отнеслась к проблеме с пониманием, однако и с ее помощью сильно продвинуться к достижению моих “карательных” (или все-таки “правдоискательских”?) целей не удалось.
— Вы должны отправить нам письменное заявление, — чтобы было основание выслать нашего эксперта туда, где произошло нарушение. Но предстоит еще уточнить принадлежность этого места: мы занимаемся только землями сельскохозяйственного назначения.
Все понятно, — водила-гад опорожнил кузов своего грузовика не в поле, а среди сосен-елочек-берез, и, значит, никакие эксперты Россельхознадзора ему не страшны.
Где же тогда искать управу на таких нарушителей, превращающих подмосковные перелески и овраги в сплошную помойку?
