— Шпоры на экзаменах есть у всех, — поделилась с “МК” знакомая выпускница этого года. — И ни организаторы экзаменов, ни общественные наблюдатели не обращают внимания, когда мы ими пользуемся. У меня, например, они были закреплены под юбкой. Чтобы посмотреть, я ее приподняла, а тут как раз по ряду идет наблюдатель. Посмотрела, покачала головой и молча прошла мимо. А на математике совсем здорово получилось. Когда я узнала, что попала на первую парту — прямо перед организатором, я заплакала: такой сложный предмет, а шпоры не достанешь. А учитель, который был в аудитории, утешает: “Не огорчайся, мы закроем глаза! “С мобильников на экзаменах, правда, у нас никто не звонил — наглеть-то не надо! Но в туалете ими вовсю пользуются. Я как-то вошла, а там девочка с мамой разговаривает: объясняет, на каком сайте искать ответ. Так что мобильники никто не сдает. Я, например, пойду на экзамен сразу с двумя: вдруг на каком-то деньги кончатся или он сядет, как у одного мальчика. Хорошо, что тот в туалет отпросился, и там другой мальчик дал ему послать эсэмэску со своей мобилы.
Насколько типична эта картина, “МК” решил разобраться на примере пункта приема экзаменов (ППЭ), развернутого в московской школе № 1741, где экзамен по обществознанию сдавали около 170 человек из 9 близлежащих школ.
“Битву с мобилом” — здесь пытаются решать с помощью коробок для сбора поставленных вне закона механизмов и развешанных по стенам памятками-плакатами, среди которых есть смешные: “А ты сдал мобильный? “, “Нет мобильному”. или “Не смей звонить!”. Но самые креативные, смеются в школе, растащили ребята: уж больно здорово получилось.
Другое дело коробки-мобилосборники. Те у выпускников пользуются несравненно меньшей популярностью, что видно невооруженным глазом: во всех экзаменационных аудиториях они стоят полупустые. Впрочем, строго говоря, это не показатель: при входе ребят просят сдавать свои телефоны сопровождающим. И сколько человек так и поступает, учету не поддается: обыскивать детей запрещено.
Что касается такого важного экзаменационного фактора, как туалет, то полная прозрачность (как в буквальном, так и в переносном смысле) немыслима и здесь. Если во время экзаменов кто-то просится выйти, разъяснила “МК” руководитель ППЭ Ирина Пронина, то “Дежурный по коридору провожает его в туалет, но внутрь с ним не входит, а ждет снаружи — у нас старое здание, и не везде есть кабинки. А если школьник задерживается, торопит”. (В частности, эту задачу выполняет группа общественных наблюдателей во главе с руководителем ветеранского совета микрорайона Галиной Горловой — чтобы помочь школе, женщина, отказалась от путевки в санаторий. )
Количество выходов с экзамена не регламентировано. Однако многие экзаменуемые подстраховываются заранее: запасаются справками об энурезе, обязывающими организаторов отпускать их в туалет чуть ли не ежеминутно. А заодно представляют другие полезные медицинские заключения. Например, о том, что по причине слабого здоровья ребенку на экзамене требуется дополнительное время. Причем существенное — до полутора часов. И ППЭ обязан соответствовать.
А вот с некогда популярной подменой экзаменуемого нанятым знатоком данного предмета в ППЭ, где все сделано как следует, сейчас сложнее. В школе № 1741, например, сверка ребенка с паспортом происходит дважды: в самом начале, при распределении по аудиториям, и непосредственно при входе на экзамен. При этом к школьникам здесь относятся очень доброжелательно, всячески успокаивают и настраивают на успешную сдачу экзамена. Да и те, надо отдать им должное, сделали все, чтобы получить высокие оценки. Например, Борис (обществознание нужно ему, чтобы поступить в Московский педагогический госуниверситет) целый год занимался с вузовским репетитором. А Яна (она будет поступать в РГГУ) закончила подготовительные курсы МГУ и отучилась в экономико-математической школе. И так — все. Ни пуха ни пера вам, ребята!
