Пожив с семьей некоторое время в Италии в целях сбора материала для книжки, я решил повторить подобный трюк с Америкой. Трюк в том, что живешь не как турист, а как местный житель. В Италии это прошло неплохо, поскольку есть Интернет и можно много писать для России, зарабатывая нехитрые деньги на пропитание семьи. Как и с Италией, мы с женой запланировали, что выдержим где-то год, а потом вернемся.
Америка манила многим. Прочитав книжку «Одноэтажная Америка» Ильфа и Петрова, которую я, кстати, считаю актуальной и сейчас, насмотревшись американских боевиков, выпив колы, надев джинсы и даже побывав в Штатах до этого три раза, я торжественно объявил семье, что мы к поездке готовы. На скептические усмешки жены я холодным голосом сообщил этой женщине, что переговорил с доброй сотней людей и выяснил до тонкостей, где и как мы будем жить, что и кому платить; а о платной школе для детей можно забыть, потому что мы будем жить там, где школа бесплатная. Я объяснил жене, что хотя и ношу очки, но они с прозрачными стеклами, а не с розовыми. И хотя жена согласилась лишь с последним тезисом про очки, мы упаковали чемоданы и поехали.
Те, кто смотрел популярные фильмы про оборотней, знают, как с ними это происходит: медленно садится солнце, у человека появляется тоскливый блеск в глазах; потом он обрастает шерстью, у него вылезают клыки, и далее начинаются всякие безобразия.
Так вот: безобразия в Америке начались сразу, и через неделю я мечтал быть оборотнем, чтобы густой шерстью защититься от новой жизни, а клыками перегрызть глотку тому, кто все это придумал.
Милый домик в Нью-Джерси, что через мост Вашингтон-бридж — совсем рядом с Нью-Йорком, оказался с подвохом. Вернее, с подвохом оказался его хозяин, который категорически отказался сдать мне его так, как я хотел — «по-нашему», с помесячной оплатой. Он настаивал, что меня не знает, поэтому требовал, чтобы я заплатил за год вперед. Потому что хотя я в России, может быть, и известный журналист, но он из журналистов знает только Ларри Кинга, да и то с трудом. Я объяснял, что у меня просто нет таких денег, на что хозяин поворачивался к риэлтору и спрашивал, зачем его позвали. Нечеловеческими переговорами его заставили взять с меня половину суммы. Потом я захотел телевизор и Интернет, но там меня тоже не знали, поэтому заставили выучить слово «даунпеймент» — по-русски это типа аванса. Так вот, если тебя не знают и считают, что ты завтра сбежишь с модемом в Россию, то требуют страховочный аванс. Сам Интернет стоит недорого, но с этим авансом меня попотрошили.
Далее потрошиловка продолжилась с машиной. Чудный домик в Нью-Джерси требовал хотя бы какого-то транспорта. Старая приличная машина стоила тысяч тринадцать, продавалась, конечно же, без рассрочки — ведь меня никто не знает, не так ли? Кроме нее нужно было купить страховку. Но поскольку меня и там никто не знает (то есть я для Америки новый водитель), то, как чайнику, страховка стоит максимально. И заплатить надо сразу.
Потом мы «сразу» покупали мебель — рассрочку не дали.
Потом была тяжелая зима: мы платили за свет и газ по 400 долларов — итого 800 (!) — круто, правда?
Потом я пытался получить или купить медицинскую страховку. Получить не смог — в Америке ее дает работодатель, а я на американцев не работал. Купить тоже не смог — для семьи из четырех человек она стоила 1400 долларов в месяц! — я этого себе просто не мог позволить. Поэтому ходили по врачам, платили за прием, и я холодел при мысли, что там будет «что-то серьезное». Так что необходимость медицинской реформы Обамы для меня очевидна.
Все это рвало мои нервы, а сама американская жизнь превратилась в пытку. Но мы стойко держались, как принято, ради детей, чтобы они «взяли английский». Они его «взяли», но я уже был похож на живой труп. О жене уж не говорю — вместо элегантных походов по Манхэттену она «ходила за детьми» — то есть была обыкновенной нянькой в своей же семье. И этому есть понятное объяснение: американская нянька стоит 500 долларов в неделю, то есть 2000 долларов в месяц, а где я мог эти деньги достать.
Обстановка накалялась, и вот однажды мы сидели в доме у моего друга, который в Америке прожил уже тридцать лет. Мы выпивали, я ему все рассказал, и он удивленно спросил меня: «Не понял, ты хочешь сказать, что приехал сюда без свободной сотки?». Он имел в виду 100 000 долларов, так, для начала.
Такой суммы у меня не было, но после этой фразы появилось мгновенное решение валить. Мы купили билеты и через семь месяцев вернулись в Россию.
Может возникнуть вопрос: а почему именно сейчас я об этом пишу?
У меня есть повод: Америка отмечает очередной День независимости!
Может возникнуть подозрение, что я издеваюсь над Америкой, как бы ругаю ее за то, что не смог продержаться тот самый год. Ничего подобного! Я восхищаюсь ею точно так же и пишу все это совсем с другой целью.
Понимаете, можно миллион раз ругать другую страну за ее порядки, но надо ее порядки знать. «Провал» моей американской миссии случился не потому, что страна плохая, а потому, что я Америку не знал, не изучил, не подготовился.
Конечно, откуда я мог знать, что проезд по мосту в Манхэттен стоит 8 долларов? Я не знал, но должен был знать и внести и эти деньги в смету жизни. Дорого? Стоит, сколько стоит: не нравится — живи там, где нет моста.
Да, у меня, когда я вернулся, было страшное искушение Америку ругать. Но я помнил, что все же увидел реальную Америку — великую страну, в которой у миллионов людей, в отличие от меня, получилось.
Я увидел многое, что надо бы перенести в Россию, что делает эту страну локомотивом экономики, бизнеса, самоуправления и гражданских свобод.
Я видел американские флаги перед домами и видел гордость людей за эти флаги.
И я абсолютно согласен с Владимиром Путиным, что однополярного мира быть не может. Расхождение у нас только в том, что я считаю Америку одним полюсом, а все остальные страны — другим.
Я счастлив, что избежал громадного искушения начать ругать эту страну от личной обиды, от привычного совкового комплекса «осколка империи». Это когда сам не можешь, но завидуешь успеху соседа.
Возможно, главный американский урок, который я получил, это то, что величие страны — это когда ее граждане надеются только на себя, а не ждут подачек.
Вы спросите: а что же с книгой?
Да пока ничего. Но я обязательно ее напишу, ибо вновь попытаюсь совершить марш-бросок в Америку.
Конечно, у меня, как и раньше, нет 100 000 долларов.
Но теперь-то я знаю КАК!
