Что, у него нет необходимых средств для этого? Есть. Чуть ли не каждый день с экранов телевизоров мы слушаем реляции о том, каких больших экономических успехов добилась Российская Федерация. И кризис обошла, и зарплаты повысила, и благосостояние укрепила… Да одни только сворованные в стране миллиарды, которые правоохранительные органы как бы возвращают в казну, позволили бы нам и улучшить наше бедное здравоохранение, занимающее сейчас в мире 120-е позорное место, и обеспечить детские дома, и выделить для лечения больных детей необходимые суммы. А пока народ собирает средства на благое дело…
Зато мы очень обеспокоены денежными делами одного известного французского актера, который не хочет платить налоги в своей стране, решив, что Россия может стать для него офшорной зоной. Уж до чего умильно восприняли этот факт многие наши политики. И пост министра культуры предложили в одном из регионов, и КПРФ не может теперь обойтись без членства этого самого артиста. Не хочу бросать тень на его роль в кинематографе и вообще как-то принизить его профессиональное мастерство. Но почему власть так упивается по поводу желания господина Депардье принять российское гражданство? Франция в свое время более спокойно отнеслась к приезду туда великого российского артиста и певца Федора Ивановича Шаляпина, когда он порвал с Россией по политическим несогласиям, и не предлагала ему министерских постов. А может быть, нашим политикам просто надо увести всех нас от насущных и нерешенных проблем в сторону, и потому нам подкидывают неожиданные сенсации?
Видно, жизнь и впрямь идет ко дну,
Если мы заезжим кинозвездам
Можем бросить под ноги страну,
И свое достоинство, и гордость.
В своих книгах и в публичных выступлениях я не раз говорил, что сегодня в нашем обществе разлита озлобленность по душам, по сердцам, по судьбам. Мы уже стесняемся слова «патриотизм», потому что оно, так или иначе, связано с Советским Союзом. Но патриотизм — это вечное и высокое чувство любви к своей стране, к своим землякам, к своему будущему. Без этого невозможно нормальное здоровое общество. Мы утратили чувство сопричастности, чувство доброты и милосердия. Забыли об ответственности за то, где ты живешь, и за то, что живут рядом с тобой другие люди. Я рос в сравнительно маленьком городе Калинине, теперь это Тверь. Тяжелейшее время, война, потом послевоенная разруха… Люди вместе переживали трудности, бок о бок работали, возрождали город, вместе плакали, когда в войну приходили похоронки, и переживали вместе эту трагедию. Я помню, как пришла похоронка и в мой отчий дом, на моего старшего брата, который был всего лишь на 4 года меня старше и который не успел закончить школу, потому что ушел добровольцем на фронт… Это было страшное, голодное время. Ученикам в школе давали булочку и стакан чая, чтобы мы могли как-то существовать. Никогда не забуду, как в тот горький день весь класс пришел к нам домой и ребята принесли свои булочки маме, не умея по–другому выразить свое сочувствие.
У нас тогда не было случаев жестоких убийств, насилия, я уже не говорю о наркомании, терактах, этого вообще не существовало! А сейчас… В трамвай вошли несколько человек, поссорились и изрезали друг друга ножами… А недавно священник сделал замечание в подъезде молодым людям, которые вели себя неприлично, и они его убили.
Как-то я побывал в Беловежской Пуще, еще до того, как там подписали документы о распаде Советского Союза. В заповеднике держали уникальных зубров. Через изгородь я рассматривал одного из них, близко подошедшего ко мне, и заглянул ему в темные, дремучие глаза… И ничего в этих глазах не увидел. Ничего, просто пусто. Зверь! Знаете, почему я об этом вспомнил? Однажды, еще работая в молодежной газете, я пришел в тюремную камеру, куда заточили молодых людей, которые убили одного известного спортсмена. Просто ни за что. Убили своего ровесника, у которого впереди было большое спортивное будущее. Я смотрел им в глаза... И вспомнил того зубра. То же самое, в их глазах — ничего. Пусто. Наверное, все мы — семья, общество, школа — были виноваты в том, что эти подонки стали такими… Может быть, в иных условиях они были бы нормальными подростками. И я пытаюсь понять, что происходит в нашем государстве? Откуда эта озлобленность в душах? Почему возможны ныне теракты? Почему человек, который совершает этот теракт, не задумывается, что те, кого он убил, ни в чем не повинны? Право жить человеку дает Господь, природа и родители. И никто не имеет права это счастье отнять. Но, к сожалению, мы стали слишком разобщены. Из-за того, что у каждого много своих проблем, из–за того, что социальное неравенство зашло так далеко в нашей стране, что породило уже классовую ненависть. В недавней своей книге я написал: «В России отныне есть два государства. Одно — для народа. Другое — для барства. В одном государстве шалеют от денег. В другом — до зарплаты копеечки делят…» Есть много путей, как наладить жизнь в стране. Для этого мы и выбираем нашу власть, которой доверили свое будущее и свое настоящее.
И вот что я думаю. Прожив долгую жизнь, испытав на своей судьбе разные политические системы, я понял, что чем дальше наш внутренний мир будет обособляться от культуры, от духовности, тем слабее и дремучее будет человек. К сожалению, если мы и дальше станем так относиться к нашей культуре и многие люди будут мыслить кухонными и узкокарьерными интересами, «зверей» в нашем обществе будет больше и больше. К сожалению, наша власть не прониклась мыслями о значении культуры и ее высоком назначении. Слава богу, в народе это понимают. И особенно наши женщины. Культура держится на их хрупких и таких сильных плечах. Но позор для великой державы, что оплата труда и учителей, и библиотекарей, и музейных работников так низка, что мы сейчас говорим об их великом подвиге бескорыстного служения Родине и всем ее поколениям.
Но ведь терпение не бесконечно. Когда человек вынужден постоянно думать о нехватке средств, о невнимании к себе со стороны государства, он со временем озлобляется и может в этом своем отчаянии в конце концов пойти на что угодно…
Недавно я был на IV Всемирном конгрессе соотечественников, который проходил в Петербурге. Приехали более 500 человек из 92 стран мира. Из Аргентины, Бразилии, Ирландии, Франции, Соединенных Штатов Америки — отовсюду. Мы обсуждали проблемы наших соотечественников, живущих в разных странах. Их насчитывается сейчас около 35 миллионов. Многие тоскуют, хотят вернуться на родину. А куда они вернутся? Если в страну, что не стала лучше той, откуда они или их родители уехали, то стоит ли вообще возвращаться? А я не уверен, что наше государство так сильно изменилось к лучшему, что наших бывших соотечественников не настигнет разочарование. Потому что есть в современной России и неустроенность, и социальное неравенство, и опасность оказаться не у дел…
Какое-то время тому назад я принимал участие в рижской конференции, где мы занимались проблемами русской диаспоры. Увидел ветеранов Великой Отечественной войны, которых в Риге уже давно называют оккупантами. Сколько там в земле лежит наших соотечественников… А вот те, кому посчастливилось выжить после Второй мировой, на этой земле называются оккупантами. Как отверженные, лишенные всяких льгот, они бедствуют там… И Россия их забыла, потому что они граждане другого государства… Я никогда не забуду фразу, которую произнесла пожилая женщина, ветеран Великой Отечественной войны: «Мы — солдаты, мы не привыкли ходить с протянутой рукой, поэтому мы ходим по мусорным бакам». Она стояла в орденах, медалях, я смотрел на нее и думал: «Господи, за что же вам это?» Я видел их, копающихся в мусорных баках. Этих людей, которые своей жизнью, своим мужеством заслонили нашу будущую жизнь и спасли человечество от фашизма. А еще она сказала: «Недавно один из наших ветеранов умер от голода…» В Риге. Участник Великой Отечественной войны. Где же совесть у нашего государства, у этих рижских руководителей, где совесть вообще у людей, которые живут рядом?
Мы — россияне — не имеем права закрывать глаза на все то, что происходит в мире: умирают с голоду наши ветераны, рабочие люди получают мизерные зарплаты, могут уничтожить якобы не престижные гуманитарные учебные заведения. Ни на что мы не имеем права закрывать глаза. Потому что власть властью, но народ — это превыше всего.
Если мы почувствуем себя хозяевами этой жизни, что от нас она зависит, тогда что-то может измениться к лучшему. А пока…
Возьмем Министерство обороны. Все начинается с непрофессионализма. Когда я думаю о нашей армии, то вспоминаю о великих полководцах: Жуков, Рокоссовский, Конев, Толбухин, Малиновский. Я думаю о тех людях, которые строили армию и которые вкладывали в нее свой профессионализм и свою душу. А когда приходит министром человек, который занимался совершенно другим делом, например мебелью… Это все равно что я, поэт, стану начальником цеха на каком-нибудь заводе... Я окончил три института, но они все гуманитарные. И профессия у меня соответствующая. Поэтому цех развалится сразу же, даже если я честный и добрый человек. Или посадите меня в оркестровую яму дирижировать оркестром. Музыканты не сыграют ничего! Говорю о прописных истинах, но их приходится повторять, потому что чего-то не понимает наша власть. Впрочем, дело не только в одном непрофессионализме. Нравственный климат нашего общества, к сожалению, очень душен. Если Васильева, находясь на государственной службе в Министерстве обороны, считает, что 13 комнат для одного человека и килограммы драгоценностей — это все нормально, значит, эта женщина чего-то не понимает. Потому что рядом живут офицеры, не имеющие даже простого жилья. Ее обвинили в коррупции. Но коррупция у нас настолько велика и мы настолько проржавели коррупцией, что те потуги, которые сейчас правительство и президент как бы пытаются предпринять, чтобы что-то изменить, мизерны. Власть очень опоздала. Незадолго до снятия министр обороны выступал с докладом в Государственной думе, и депутаты ему аплодировали. А вскоре, узнав о нерасположении высокого начальства, — осудили. А где они были раньше? Многие генералы не один год говорили о дестабилизации армии и министерских проблемах, но их не слушали, не принимали в расчет. Меня еще вот что поражает. Добровольно никто из руководителей не уходит в отставку. Сейчас бывший министр обороны пытается списать все на своих подчиненных, забыв, что превыше всего офицерская честь. В Америке, да и в любой западной стране, если произошло что-то экстремальное в твоей среде, в твоем министерстве, в твоем ведомстве, человек уходит в отставку, потому что у него есть совесть.
А у нас никто добровольно не уходит. Воруют, воруют. Уже всем видно, а воры продолжают работать и наживаться. А власть порой, чтобы не вспугнуть, просто наблюдает…
Я получаю огромную почту — письма приходят и в Общественную палату, и на мою программу «Виражи времени». Люди мне пишут, как они живут, они ищут справедливости. Бюрократия настолько поразила наше общество, что многие не могут получить даже то, что им положено по закону. И потому родина становится злой мачехой.
Раньше, когда мне говорил кто-то из моих земляков: «В этой стране…», я очень обижался: «Что значит в «этой» стране? В моей стране, в нашей стране, мы здесь живем». А сейчас я понимаю: да, «эта» страна. Когда наши руководители красиво говорят об экономических успехах и социальных преобразованиях с экранов телевизоров, я думаю: «О ком и о чем вы вещаете? Это не та страна, в которой я живу». Я живу в другой стране, она, к сожалению, в загоне. Я не призываю к потрясениям, просто хочу сказать: давайте возьмемся за руки, друзья, как говорил Булат Окуджава. Иначе нас поодиночке уничтожат. Давайте возьмемся за руки, потому что мы единая семья, мы — народ, не важно, на каком языке мы говорим, — по-русски, по-татарски, по-чувашски. Но мы все граждане нашей страны, хозяева страны, и другого не дано. Нам только это почувствовать нужно. А чтобы это почувствовать, мы должны быть вместе, и должно быть постоянное единение в неприятии несправедливости и цинизма. Когда мы избираем власть, то думаем, что на этом наша работа закончилась. Ничего подобного — она только начинается. Мы избрали, а потом должны следить, контролировать, требовать. Мы должны участвовать во всем, не бояться говорить власти правду!.. И должен быть общественный контроль, как когда-то в Советском Союзе был народный контроль. И как бы мы ни относились к этим структурам, но контроль должен быть! От народа, от нас с вами, от людей, которые вручают согражданам высокую власть. Мы избираем депутатов, президента, мы им даем возможность устроить нашу жизнь и возвысить страну и потому вправе требовать, чтобы они были подконтрольны. Нашей народной власти, выше которой ничего нет.
Андрей Дементьев — поэт, член Общественной палаты РФ, лауреат Государственной премии СССР.
