«Гибридные операции» на сердце могли бы спасти многих пожилых людей»
— Ренат Сулейманович, в кардиохирургии вы новатор, причем в России — в первых рядах. Уникальные «гибридные операции» на сердце пожилых людей вы по-прежнему продолжаете делать? И как отреагировал Минздрав на ваше официальное к нему обращение год назад, что такие операции надо продвигать и финансировать?
— Министр прислала приветственное письмо проводимой нами конференции по этой теме. Что уже говорит о том, что министерство проявило интерес к «гибридным операциям». Но... Финансирования пока не происходит. Из госбюджета денег не выделяется. Хотя речь о пожилых пациентах с критическим аортальным стенозом (заболевание одного из главных клапанов сердца). У таких больных аортальный клапан весь обрастает кальцием, остается лишь маленькое отверстие. Через эту щель сердце и должно проталкивать кровь. В результате многолетней борьбы сердечная мышца становится в несколько раз толще нормы. И в один прекрасный момент возникает отек легких, больной погибает.
Единственный выход — заменить изношенный клапан на новый. Раньше это делалось открытым способом — открывалась грудная клетка, операция травматичная. Не все пациенты могут ее перенести, особенно преклонного возраста, имеющие серьезные сопутствующие заболевания (диабет, предыдущее шунтирование, лучевая терапия, почечная недостаточность). Единственный шанс спасения — «гибридная операция». Технология позволяет без большого разреза подобраться к сердцу двумя путями: через бедренную артерию и через маленький разрез в верхушке сердца. Если все идет нормально, пациент выписывается через 2–3 дня.
— Появилось ли в вашей практике за последний год еще что-то новое при операциях на сердце?
— Мы продолжаем делать «гибридные операции», кстати, это суперсовременная методика, мировое ноу-хау. Может быть, с одним дополнением, которое, на мой взгляд, очень существенно: мы стали оперировать пациентов 85–95 лет. Когда видишь больного, у кого всего один недуг (сердечное заболевание или сосудистая патология, что чаще всего и бывает у пожилых людей), но именно он уносит человека из жизни, хотя тот активен и жизнеспособен, очень хочется ему помочь. Нельзя списывать человека, достигшего преклонного возраста. Он еще послужит своим внукам. Другого шанса выжить, чем «гибридная операция», у таких больных нет.
А что касается финансирования, у нас есть небольшой запас прочности — его мы накопили в результате благотворительных акций и частичной помощи некоторых правительственных инстанций. Вот и все. Москва тоже пока не помогает, хотя для города мы обучили команду кардиохирургов, которая теперь самостоятельно выполняет «гибридные операции». В Москве развивается свой Центр интервенционной медицины и кардиологии во главе с членкором РАН Давидом Георгиевичем Иоселиани. Там тоже делают такие же операции, как и у нас.
СПРАВКА "МК"
В странах ЕС «гибридные операции» рассматриваются государственным здравоохранением как приоритетные: в Германии и Франции приняты федеральные программы. И в Великобритании государство берет на себя все расходы по установке биологических клапанов. Такие операции и в России могут пойти на потоке. Перспективы у них большие: по самым скромным оценкам, в нашей стране такую операцию могли выполнять в год от 2,5 до 4 тысяч пациентов. Безусловно, это должна быть государственная программа. Россия постепенно встраивается в последнее достижение в кардиохирургии. Проведенные исследования доказали колоссальное преимущество этой технологии перед традиционными методиками. Без открытой операции изношенный клапан заменяется на новый. Сердце начинает работать в норме как здоровое. Гарантия клапана — 15–20 лет! Это мощный рывок вперед в кардиохирургии, особенно для немолодых людей
— Модернизация здравоохранения России сейчас у всех на устах. За два минувших года из бюджета страны на нее потрачено 460 млрд рублей. Почему на такие перспективные в кардиохирургии операции, которые в России начали делать, не потрачено ни рубля? Как вы считаете?
— Минздрав в 2012 году профинансировал модернизацию многих федеральных центров и лечебных учреждений. Да практически всех. Это огромные средства. Но на «гибридные операции» не досталось ни рубля. Хотя в этом году (в марте) мы открываем новую большую гибридную операционную. И нам очень нужны средства на расходные материалы. Для нас расходные материалы — это не какие-то там перевязочные бинты, а дорогостоящие конструкции: протезы кровеносных сосудов, протезы клапанов, которые в России еще не производятся (это высочайшие технологии не только в области здравоохранения, но и в области техники); шовный материал — тоже надо покупать за рубежом; средства доставки протезов на место. Это, наконец, дефибрилляторы, которые мы имплантируем больным с опасной желудочковой тахиаритмией (жизнеугрожающее состояние, может привести к внезапной смерти человека). А если пациенту имплантировать это маленькое устройство, то оно способно услышать эту аритмию, рано ее распознать и сделать маленький разряд для сердца. И затем опять приготовиться к следующему ожиданию аритмии. Дефибриллятор — сложнейшее устройство, в нем заложен не один компьютер. Поэтому и стоит до 35 тыс. у.е.
Увы, практически все, что я только что перечислил из расходных материалов, в России не выпускается. Мы в этом смысле зависим от мировых производителей, а их и в мире-то мало: каких-то 5–6 центров. Представьте: пять-шесть крупнейших компаний в ближайшие годы будут монополистами в производстве расходных материалов.
— Лет пятнадцать назад вы возглавляли группу по созданию Всероссийской программы развития здравоохранения. На ваш взгляд, что удалось Минздраву осуществить?
— Мне кажется, нам для начала надо определиться с профилактическими мерами — любое здравоохранение с этого начинается. Очень хорошо, что в ближайшее время запретят курение в общественных местах и подорожал алкоголь. И еще: в советское время хорошо работали подростковые поликлиники. И дети были здоровее. Но какой провал в физическом здоровье солдат нашей армии случился в период с 1994 по 2005 год! В стране просто прошляпили здоровье подростков. Или взять реабилитацию больных, перенесших операцию на сердце. Почему бы не превратить ряд санаторно-курортных баз в реабилитационные? Создать такие клинические санатории. Помочь им с финансированием и оснащением, да еще бы освободить от налогов. И обязать эти реабилитационные центры принимать послеоперационных больных бесплатно, как было в недалеком прошлом. Особенно в области кардиологии, неврологии. Если человек перенес инфаркт, инсульт, его надо восстанавливать месяцами. Но где эти центры? Куда направлять таких больных? Говорим об этом не один год...
«В больной стране медицинское образование не может быть платным»
— Низкий уровень кадров в медицине уже стал притчей во языцех. В иных поликлиниках врачи не способны рецепт выписать. Куда дальше? Лично вас не беспокоит, кому передать ваш уникальный опыт кардиохирурга?
— Хороший вопрос. Я думаю, если мы сделаем какие-то шаги в сторону улучшения условий прежде всего преподавания медицинских наук, то результаты будем вправе ожидать не ранее чем через десяток лет. К сожалению, довольно большой объем выпускников вузов, получивших образование за оплату, сегодня не в состоянии работать врачами. При нынешней системе набора и обучения студентов многие из них фактически без должного образования завершают учебу в мединституте, но получают дипломы врача.
— Раз уж мы заговорили о кадрах в медицине, каким в перспективе вам видится образование: платным или бесплатным?
— В больной стране медицинское образование не может быть платным. В России по-прежнему не хватает врачей, медсестер. В связи с трудностью финансирования этих сотрудников будет оставаться невысоким и уровень занятости в здравоохранении, будет высокой коррупция и др. А в итоге — страдать здоровье населения. Не должен медработник, которому мы вручаем свое здоровье, получать маленькую зарплату. Хотя в Москве зарплата всегда была высокой, но в федеральных учреждениях она не очень повысилась. И в больницах, финансируемых местными бюджетами, тоже зарплата мизерная. Сегодня в России, пожалуй, только частные стоматологи получают оплату за свой труд на европейском уровне. А почему труд гастроэнтеролога, эндокринолога, кардиоспециалиста должен цениться дешевле? Он востребован ничуть не меньше, и он ничуть не легче.
— Высокотехнологичная медицинская помощь — для России это миф или реальность?
— Она продвигается, но не так быстро, как хотелось бы. Конечно, сегодня медицинская наука многое может. Например, создать искусственное сердце. Но это экспериментальная часть медицины. И ее надо хорошо финансировать, даже не на уровне Сколкова. Что потребует огромных средств. Я был в таких центрах за рубежом, знаю приблизительные их бюджеты. Но дело еще и в кадрах, ими тоже надо заниматься. Уже на уровне обучения надо «разбирать» кадры. Известно, где есть отличники учебы, у кого есть свои изобретения. Российские компании могли бы задолго до окончания вуза нанимать на работу. И создавать конкурентные условия, чтобы наши специалисты не убегали за рубеж.
— Ренат Сулейманович, в нашей стране биомедицину все еще называют областью будущего. Хотя, например, стволовые клетки уже вовсю применяют в качестве лечения заболеваний, омоложения даже в нашей стране. Да и генная инженерия существует только на словах... Что мешает нам сделать практические шаги в этом направлении?
— Не знаю. Думаю, изначально общество, которое собирается развиваться и улучшать условия, скажем, жизнедеятельности своих членов, должно потратиться не только на их защиту и оборону, но и на здоровье и профилактику, на научные разработки. Можно посчитать, сколько стоит профилактика, собственные технологии и развитие их на хорошем уровне и сколько мы тратим на импорт и зависимость от него. Это несопоставимые величины. А что касается биомедицины — это дорогое удовольствие. Потребуется не один год, пока ученые, исследователи поймут, что это такое и как будет работать. Сейчас даже говорить о том, что есть биомедицина, некорректно. И я отвечаю за свои слова.
«Районные поликлиники я рассматриваю как основные места для приема и лечения пациентов»
— Ренат Сулейманович, Москва пошла на революционные перемены в организации первичного звена здравоохранения (объединяет по 4–6 районных поликлиник в один конгломерат якобы для улучшения обслуживания пациентов). Ваше отношение?
— Получается, это какие-то кластеры? Лично я, если говорить о будущем, рассматриваю поликлиники как основные места для приема и лечения пациентов. Стационары даже с гигантским коечным фондом с этой задачей не справятся. Сегодня есть возможность лечиться и в федеральных центрах. Но, во-первых, их в нашей стране очень мало. Во-вторых, они должны быть больше разработчики новых программ. А практическая медицина должна быть в основном сосредоточена в поликлиниках. Целый ряд заболеваний можно лечить амбулаторно, консультируя больного, назначая лекарства. При этом пациент будет жить дома. Амбулаторно можно лечить и пневмонию, и тромбофлебиты, и многие (многие!) другие заболевания. Нужно лишь назначать правильное обследование и лечение. Собственно, так всегда и было в России. Насколько укрупнение поликлиник поможет больным пациентам реально? Не уверен.
— И в то же время в Москве планируется создавать медпункты в жилых домах (микрорайонах). Легко представить, что за специалисты станут там работать при таком-то кадровом дефиците в стране (сегодня в действующих медучреждениях не хватает 30% врачей).
— Поэтому я и не поддерживаю идею создания медпунктов в жилых домах, в микрорайонах. Это мы уже проходили, когда собирались, образно говоря, в каждом дворе плавить сталь, чтобы догнать и перегнать Америку. Ничего путного из этого не получится. Хороший специалист никогда не пойдет работать в эти медпункты. По месту жительства людей должны быть хорошо оборудованные поликлиники с врачами-профессионалами разного профиля. Наше общество стареет, пожилых людей становится все больше. И живут люди дольше. Укрупнять, и тем более разукрупнять, поликлиники, по-моему, не нужно. С медпунктами, которые хотят создать в жилых микрорайонах, может быть, и стоит поэкспериментировать, но на примере одного-двух районов. И проверять, на что они способны. Уверен: человек, который хочет заполучить помещение под медпункт, наобещает вам что угодно.
В России нужно развивать обязательную страховую медицину. В свое время я посетил университетскую больницу в Лос-Анджелесе. Так там всем подряд оказывают помощь. На прием к врачам может прийти любой бомж с улицы — и его примут. Страховка гарантирует бесплатную помощь любого специалиста и в любом месте. Вот то главное, что должно быть и в России: медицинское обслуживание основными специалистами бесплатное. Россия не имеет право это потерять.
— Ренат Сулейманович, однажды в нашем разговоре вы с возмущением сказали: «До каких пор мы будем собирать деньги на лечение российских детей за границей? Это же позор для такой богатой страны, как Россия».
— Меня и по сей день удивляет, когда клиники и мамы даже безнадежных детей с протянутой рукой выпрашивают деньги на то, чтобы отправить их на лечение за границу. Гораздо проще и лучше было бы для ребенка пригласить зарубежного специалиста или получить его консультацию по Интернету. В конце концов их руками выполнить операцию здесь.
