По российской школе собираются нанести еще один удар. Под благовидным названием «кодекс школьной чести» Госдума в лице Комитета по вопросам семьи вкупе с Комитетом по образованию взялась за разработку очередного опуса, обезличивающего и обедняющего учебный процесс — так же, как единый взгляд на историю и литературу.
Разработчики нового кодекса говорят, что их цель — заставить учителей одеваться и вести себя скромно и сдержанно, в частности, не носить в школу мини-юбки, глубокие декольте и вызывающий макияж. Конечно же, учительница, одетая и накрашенная как портовая шлюха, — нонсенс. Но такую учительницу по-любому надо гнать из школы поганой метлой. Потому что проблемы тут с ее головой, а вовсе не с нормами дресс-кода.
Однако я лично еще ни разу не слышала о таких учителях. Все-таки представители этой профессии достигли хотя бы минимального культурного уровня, чтобы одеваться и вести себя адекватно и пристойно. Так зачем нужен особый документ, провозглашающий этот факт?
А вот зачем. Вы посмотрите на самих депутатов: одеты одинаково. Причесаны одинаково. Говорят одинаково. Думают (или не думают?) одинаково. Чем не идеал для школьных учителей? Вот если бы все преподаватели взяли с них пример, у нас бы выросло идеальное поколение! Одна беда: большинству учителей такой пример не нужен. Поэтому надо их, неразумных, заставить. Начать имеет смысл именно с внешнего вида.
Я вспоминаю свою школу — обычную, московскую, советскую, т.е. тех времен, когда выделиться за счет одежды было сложно не только учителям. И все же... Была у нас литераторша Наталья Михайловна, всегда выглядевшая как со странички модного журнала. Когда она хотела подчеркнуть неуместность какого-либо слова или фразы, то говорила: это все равно что к этому зеленому платью прицепить красный бант! И мы учились у Натальи Михайловны эстетическому восприятию мира — хотя подобный предмет тогда не мог присниться и в кошмарном сне.
А еще у нас был хиппи-физик Андрей Палыч. Он носил странное советское подобие джинсов и пиджак, идущий ему как корове седло, — но школа есть школа! А на руке у него всегда была намотана куча каких-то веревочек — тогда мы не знали, что они называются фенечками. На переменках и после уроков Андрей Палыч рассказывал нам о движении хиппи и их борьбе за мир — эти рассказы делали нас пацифистами куда быстрее, чем официальные политинформации об американской военщине.
А вот математичка Изольда Александровна всегда выглядела классически: волосы в пучок и скромное коричневое платье. Она была мягкой, доброй, никогда не повышала на нас голоса и следила, чтобы в классе никто никого не обижал. Мы учились у нее терпимости по отношению друг к другу.
Они были совершенно разными — наши учителя, — они и должны быть разными. Каждый передавал нам свой жизненный опыт, а не только вдалбливал школьную программу. А вот если бы моими учителями были депутаты Госдумы, едва ли я спустя годы вспоминала их с благодарностью. Думаю, при всем желании не смогла бы воскресить в памяти ни лиц, ни слов, ни даже имен.
«Кодекс чести», содержащий «нормы скромности и сдержанности», который хотят навязать депутаты, заставит учителей, и без того ограниченных множеством рамок, поменьше нести отсебятины — от греха подальше. Мало ли кому и что покажется «нескромностью и несдержанностью»! Вывесят портрет такого учителя на школьную «доску позора», как предлагает кодекс, — и потом иди, восстанавливай свой авторитет в детских глазах! Лучше уж механически выдавать учебную программу — и довольно.
И когда депутаты говорят, что с помощью кодекса они будут бороться с безнравственностью и прочим злом, кои могут-таки проникнуть в школу посредством недобросовестных учителей, не верьте. Потому что против таких безобразий, как разжигание всяческой розни, нецензурная брань, распространение порнографии и пр., уже давным-давно существуют запретительные нормы закона. И «школьный кодекс чести» здесь совершенно ни при чем.
