Это не сюжет из очередного социального экшна, а реальная жизнь. В часе езды от Москвы. И за этим сюжетом тут же встают другие. Псковские школьники-самоубийцы, отстреливавшиеся от полиции и транслировавшие побоище в Интернет. Электрик из Редкина, расстрелявший из карабина девять человек. Имя им — легион.
Но, прочитав новость о Зенкове, я вспомнил не реальную жизнь, а фильм Джоэла Шумахера «С меня хватит». Тот, где Майкл Дуглас в белой рубашке, галстуке и очках сначала стоит в душной автомобильной пробке, а после идет по городу с карабином в руках. Он потерял все: семью, работу, социальное положение. Он не может съесть даже завтрак, потому что рядом — тотальное непонимание.
Этот фильм, аллюзию на лживую «американскую мечту», выпустили в 1993 году. Ему предшествовал иной, не менее важный, — «Американский психопат», снятый по одноименному роману Брета Истона Эллиса. Генезис же идет к «Таксисту» Мартина Скорсезе 1976 года.
Но жизнь лишь подражает литературе. Кино же ей подражать еще легче: там все визуализировано. Однако и само кино — лишь слепок с жизни. Одно порождает другое, замыкаясь на нем, — дьявольский уроборос.
Американцы почувствовали социальное неистовство раньше нас. С ними и произошло это раньше. Исследования 70-х годов показали: каждый пятый житель Нью-Йорка страдает психическим расстройством. Отчуждение достигло максимума. Человек не успевал за убийственным темпом жизни. Общество потребления вдалбливало идеалы, которые были фальшивы и порочны сами по себе, и в то же время предлагало блага, которые большая часть никогда бы не смогла получить. И все это — на фоне доминирующей толерантности.
Природная агрессия, свойственная каждому человеку, необходимая для выживания, спаивалась с агрессией внешней, искусственно созданной. Потребление, секс, насилие — этот коктейль деформировал. Но им пичкали людей, создавая внутри них чудовищный суррогат нетерпимости и жестокости. Без выплеска наружу.
Негры вышли из-под ярма, чтобы стать доминантой. Геи перестали считаться психически ненормальными, а превратились в рафинированную элиту, создав круг для своих. Но простой человек не мог сказать «голубой» или «ниггер» — это не просто считалось неприличным, а преследовалось по закону. Индивидуальность больше ничего не стоила. Однако человек все равно думал о других — не таких, как он, и внутри его клокотала ненависть к ним, не находившая выхода.
В конце 90-х вышел уже другой фильм — «Бойцовский клуб» по книге Чака Паланика. И он, без преувеличения, стал гимном своего поколения. «Телевидение убедило нас, что однажды все мы станем миллионерами или рок-звездами. Но это не так. Мы поняли. И это приводит нас в ярость». Обида, раздражение, злость, сублимировавшиеся в жажду насилия, должны были найти выход. Тогда люди начали создавать бойцовские клубы, чтобы не расстреливать других людей на улицах. Туда приходили мужчины, воспитанные матерями…
Все эти фильмы, книги — наглядные иллюстрации нашей психологической трансформации. Той, что теперь пришла и в Россию. Мы проходим эти этапы. И мы — накануне еще больших трагедий. Электрики из Редкина, слесари из Кратова — их будет больше. Сколько потенциальных убийц еще ходит среди нас в белых рубашках, галстуках и очках?..
Да, нельзя забывать о том, что Игорь Зенков состоял на психиатрическом учете. Более того, лежал в клинике. И тут есть вполне практическая сторона вопроса: кто отпустил его? Но списать все безумие произошедшего только на психиатрию значит добавить в историю еще больше тьмы, а ее и без того хватает. Ведь что есть нормальность? И все ли прошли обследования?..
Вот новость: в Барнауле юношу убили за то, что он отказался уступить место пенсионерке в автобусе. Был ли убийца нормальным? Состоял ли на учете?
Вот другая новость: в Москве 15-летнего подростка искалечили во время школьных разборок. Проводили ли тесты с теми, кто пришел на эту разборку?
Нормальны ли школьники, устраивающие бойцовские клубы? Адекватны ли девушки на школьных и студенческих разборках, засовывающие провинившуюся головой в унитаз?
На самом деле вопрос нормальности и анормальности — это прежде всего фактор времени и места. Нормальное может быстро стать ненормальным, если мир сделает соответствующий выверт. Война сама по себе ненормальна, но мы отдаемся ей снова и снова, точно моряк — массажисткам по возвращении из рейса.
В том, как жил Игорь Зенков, в принципе нет ничего ненормального. Больная мать, угрюмый сын. И постоянные конфликты, непрерывное ощущение того, что здесь, в этой жизни, ты лишний, ты никто, ты неудачник. Зенков давал себе иллюзию власти — собирал оружие. У него нашли большое количество боеприпасов, ручные гранаты, гладкоствольное оружие и пистолет «маузер». Это ведь тоже ненормально, что человек спокойно может отыскать и использовать подобное.
И наконец, что видел Зенков? Беспрерывно он наблюдал общество тотального потребления и отчуждения, где каждый сам за себя, и это выдавалось за норму. Из СМИ на него вываливалась мешанина из маленьких победоносных войн и грязных скандалов, только благодаря которым и можно прославиться (Диана Шурыгина научит каждого). Фальшивый мир, где тебе не достанется ни завтрака, ни завтра.
Зенков устал. Мертвецкой усталостью. И внутри уже был мертв. Стреляя, он хотел ощутить себя реальным, замеченным, властным — живым.
Все это, конечно, не повод взять ружье и убить людей. Данному поступку нет и не может быть оправдания, но у него есть причины — не только субъективные, но и объективные. И вот их надо осмыслить, чтобы устранить в будущем.
Нельзя снова и снова кормить людей тотальной агрессией: от очередного «Глухаря» до научения жизни для себя, где надо выдрать все любой ценой. В такой системе ценностей остаться здоровым человеком невозможно, потому что из этой системы изъят сам источник жизни — Бог, а если нет Бога, то все дозволено.
Но помимо явной порции агрессии, которой нас кормят в СМИ, есть и агрессия спровоцированная, неявная. Она вызвана, с одной стороны, соблазнами, с другой — запретами на удовлетворение этих соблазнов. Смотри, желай, но не трогай — общество танталовых мук. И это другая сторона вседозволенности: когда человека искушают, но зажимают в тиски — и тогда он бунтует, не в силах контролировать безумную ярость.
Избежать этого можно лишь балансом. Норма — это прежде всего баланс. В разбалансированном обществе девиации логично случаются гораздо чаще. Вот и вывод экспертов по тексту финальной записки Игоря Зенкова: «Он был психологически нестабилен и подавлен».
Это как с кондиционером. Он работает, ты сидишь в охлажденном помещении. Но выходишь на перекур — и попадаешь в другую температуру. Такие перепады опаснее всего. Рано или поздно от них заболеешь: организм не выдержит. С психикой — то же самое.
Наше общество слишком разбалансировано сегодня, а оттого опасно. Это проявляется во всем — от социально-экономического разрыва, где чудовищна пропасть между бедными и богатыми, и людей сажают за украденных щенков, но не трогают за разворованные миллиарды, до соответствия желаемого и действительного. Мы живем в реальности, где декларируются одни ценности, а на деле воплощаются иные, где противоположные картинки моментально сменяют друг друга — Матрица, в которой проглоченная таблетка убивает тебя или кого-то еще.
Баланс как воплощенная форма справедливости — то, что нам нужно сегодня. На государственном уровне. Если, конечно, государство хочет сохранить себя и своих граждан. Тех, кого еще не убили игори зенковы, сказавшие: «С меня хватит».
Смерть — мера жизни, чувство жизни, но есть и другой путь для того, чтобы жить, — тот, где жизнь невозможна без другого человека рядом. И подчас достаточно не просто возлюбить его как самого себя, но постараться понять. Как для начала.
