Людмила Николаевна Крашенинникова родилась и выросла в Москве. До выхода на пенсию она работала лаборантом на кафедре в технологическом институте легкой промышленности. А потом у нее тяжело заболела мать, за ней требовался постоянный уход. И Людмила, которая всю жизнь прожила с ней под одной крышей, вынуждена была уволиться с работы и целиком посвятить себя заботам о матери.
Когда Людмиле было 13 лет, ее родители развелись. Мать тяжело переживала распад семьи. С бывшим мужем она отношения не поддерживала. А Людмила, несмотря ни на что, ждала встреч с отцом, хотя они случались не очень часто.
Надо сказать, что отец Людмилы, Николай Николаевич Крашенинников, 1927 года рождения, был очень своеобразным человеком. С одной стороны, он, как и его отец, который был художником-любителем, увлекался живописью. Время от времени он сам писал картины, которые развешивал дома и дарил знакомым. С другой стороны, всю жизнь он был замкнутым и необщительным человеком и старался никого не пускать в свою жизнь.
Вот почему, когда он состарился и переехал в однокомнатную квартиру в Каширском проезде, дом 9, корпус 2, он отключил городской телефон. А уговорить его обзавестись мобильным телефоном Людмила не смогла. Поэтому встречались они нечасто и только тогда, когда этого хотел сам Николай Николаевич.
Так продолжалось несколько лет. Между тем состояние матери Людмилы постоянно ухудшалось, она страдала болезнью Альцгеймера. И в конце концов получилось так, что Людмила просто не могла от нее отойти. Она вынуждена была спать в кресле рядом с кроватью матери. И находилась с ней рядом круглые сутки.
В апреле 2012 года мать умерла. И как только Людмила похоронила ее, она поехала к отцу, который в последний раз звонил ей накануне Нового года. В квартире никого не было. Она пошла к соседям. И оказалось, что Николай Николаевич три месяца назад умер.
Из квартиры, которая находилась в очень запущенном состоянии, Людмила взяла на память старые семейные фотографии, отцовские картины и коллекцию монет, которую он собирал вместе с ее дедом. А еще в бумагах она нашла копию его паспорта и расписку отцовской знакомой, которой он дал в долг 50 тысяч рублей.
Что же касается квартиры, отец всю жизнь говорил, что он не собирается ее приватизировать. Поэтому она не пошла к нотариусу, чтобы оформить вступление в наследство. Она считала, что все наследство она уже получила.
И вот спустя три года в гостях у родственников зашел разговор об отце. И кто-то посоветовал ей на всякий случай поинтересоваться судьбой квартиры, тем более что никаких особых усилий для этого не требовалось.
Людмила так и сделала. И выяснилось, что квартира, как она и думала, является собственностью города Москвы. Но вот что странно: собственностью города она почему-то стала в 2013 году, уже после смерти отца. Хотя если она оставалась неприватизированной, то должна была находиться в собственности города с незапамятных времен.
Людмила обратилась к юристу. И оказалось, что ее отец незадолго до смерти приватизировал квартиру, но почему-то не забрал документы и свидетельство о регистрации права собственности из управления Росреестра. Теперь ей стало понятно, почему она не нашла у отца дома никаких документов на квартиру.
Тогда Людмила Крашенинникова обращается в Симоновский суд с иском к департаменту городского имущества (далее — ДГИ) о признании права собственности на квартиру отца в порядке наследования по закону. И 3 октября 2016 года на спорную квартиру суд наложил арест.
Дело слушала судья М.А.Буторина. Она исследовала все представленные Крашенинниковой доказательства, допросила свидетеля Хлопенкову, подтвердившую обстоятельства получения наследства, приобщила к делу фотографии картин умершего, а также расписку в получении долга за отца. А еще судья запросила документы из Росреестра — из них следовало, что после приватизации квартиры Николай Крашенинников действительно не стал получать свидетельство о регистрации права собственности.
21 декабря 2016 года Симоновский суд вынес решение о признании Людмилы Крашенинниковой вступившей в наследство и признании за ней права собственности на квартиру отца.
31 января 2017 года это решение вступило в законную силу. И в начале лета Людмила продала квартиру Альбине Юнусовой.
* * *
Юнусова накопила на покупку квартиры
1 миллион 100 тысяч рублей. А эта квартира, площадью 29 квадратных метров, стоила 4 миллиона 700 тысяч рублей. Поэтому она взяла в банке ипотечный кредит на недостающую сумму — 3 миллиона 600 тысяч рублей. Этот кредит ей выдали на 27 лет. Когда Альбина брала кредит, ей было 33 года. Нетрудно посчитать, что выплатить она его должна к своему 60-летию. Ничто так не украшает существование, как пожизненный хомут. Но когда нет другого выхода, человек готов на все.
13 июня 2017 года Росреестр зарегистрировал за Юнусовой право собственности на квартиру. Она сделала ремонт и переехала в новое жилье.
А через год, в мае 2018 года, продавец квартиры, Людмила Крашенинникова, неожиданно получила повестку в суд второй инстанции.
И вот что выяснилось. Помните, ответчиком по ее иску был Департамент городского имущества Москвы, который считал квартиру умершего отца Людмилы выморочным имуществом, то есть собственностью города. Департамент пропустил срок на обжалование решения Симоновского суда. Так вот, представитель ДГИ подал апелляционную жалобу на это решение и заявление о восстановлении пропущенного срока.
По закону заявление о восстановлении срока на подачу жалобы рассматривается судом первой инстанции. И 17 июля 2017 года Симоновский суд вынес определение об отказе, поскольку никаких уважительных причин для восстановления этого срока у департамента не было. А 2 августа это определение вступило в законную силу.
Но ДГИ с этим определением не согласился. И в сентябре 2017 года его представитель обращается еще с одной жалобой, где просит это определение отменить. Но срок на обжалование снова был пропущен. И ДГИ в очередной раз подает заявление о восстановлении пропущенного срока.
Обратите внимание: денег нет, а выпить хочется. То есть департаменту смертельно неохота отдавать законному наследнику квартиру и в то же время лень смотреть в календарь. Защищая свое право на оттяпывание жилья, чиновники не в силах даже подать жалобу в срок, авось и так сойдет.
И 28 сентября 2017 года Симоновский суд совершенно справедливо вновь отказал департаменту в восстановлении срока, снова обратив внимание на то, что представитель ДГИ без всяких уважительных причин пропустил срок подачи второй жалобы.
А через шесть месяцев, 16 апреля 2018 года, определение от 28 сентября 2017 года было отменено судом вышестоящей инстанции. И при этом департаменту городского имущества был восстановлен срок на подачу апелляционной жалобы. Но первое-то определение, без отмены которого никак нельзя было восстанавливать срок, — его никто не отменил.
И получилась парадоксальная ситуация. Определением от 17 июля 2017 года ДГИ в восстановлении срока на подачу жалобы отказано. А определением от 16 апреля 2018 года этот срок восстановлен. При этом оба документа вступили в законную силу.
Вы, естественно, запутались в этих сроках и жалобах. Так вот, сравнить эту ситуацию проще всего с излюбленным приемом неутомимых ловеласов. Первый брак не расторгнут, но снова охота под венец. Двойной брак — как двойной тулуп в фигурном катании. Тут главное быстро крутануться. Авось не навернешься.
* * *
Но о том, какие пируэты происходят с жалобами ДГИ, Людмила Крашенинникова понятия не имела. И известно об этом стало только в мае 2018 года, когда суд второй инстанции начал слушать по существу дело по апелляционной жалобе ДГИ — помните, Людмила неожиданно получила повестку в вышестоящий суд…
Но тут произошла очередная неожиданность. Оказалось, что в этот же день в этом же зале суда слушалось еще одно дело, связанное с этой же квартирой.
Дело в том, что в Москве проживает большая семья Шейдиных. С 1990 года эта семья стояла в очереди на получение жилья. И вот спустя каких-то 26 лет, а именно 11 ноября 2016 года, Фортуна наконец повернулась к ним лицом: департамент городского имущества предоставил им квартиру. Догадайтесь, какую? Правильно: квартиру умершего Николая Крашенинникова.
Очарование ситуации состоит вот в чем.
Как мы помним, к этому моменту между ДГИ и наследницей Крашенинниковой уже шел судебный спор об этой квартире. И суд наложил на нее арест. То есть по закону после этого никаких действий с квартирой производить было нельзя. В том числе нельзя было и передавать ее очередникам по договору социального найма. Сведения об этом аресте представитель Крашенинниковой лично доставил в ДГИ 10 октября 2016 года.
И получилось, что ДГИ, зная, что квартира является предметом судебного спора и на нее наложен арест, одним выстрелом убил двух упитанных зайцев. Осчастливив очередников Шейдиных, ДГИ снял их с жилищного учета и при этом вроде как самостоятельно разрешил судебный спор. После чего представитель департамента просто перестал ходить в суд. А чего ходить-то?
Но когда окрыленные Шейдины пришли в МФЦ, чтобы зарегистрироваться по новому месту жительства, им сообщили, что на квартиру давно наложен арест, поэтому ни о какой регистрации не может быть и речи.
А вскоре они узнали, что собственником переданной им квартиры является не ДГИ, а Людмила Крашенинникова. Каждый москвич так или иначе сталкивался с жилищной проблемой. И никому не нужно объяснять, что испытали Шейдины, узнав, что их 26-летнее мучение в списках очередников закончилось предоставлением им чужой квартиры.
И Шейдиным ничего не оставалось, как обратиться в суд с иском о восстановлении их в очереди на улучшение жилищных условий.
Решением Симоновского суда от 7 ноября 2017 года их иск был удовлетворен, а заключенный с ними договор социального найма был признан недействительным. Какой бесподобный праздник: ура, людей вернули в очередь, в которой они стояли больше четверти века…
* * *
Сами понимаете, что ДГИ такое безобразие оставить без ответа не мог. Поэтому представитель департамента обратился в вышестоящий суд с апелляционной жалобой на это решение.
Помните два дела по квартире умершего Крашенинникова, которые слушались в одном зале в один и тот же день? Это они и были: дело Людмилы Крашенинниковой и дело семьи Шейдиных по их искам к ДГИ.
Первое слушание обоих дел было отложено, потому что судебная коллегия решила затребовать документы из Росреестра, чтобы установить, кто же на сегодняшний день является собственником квартиры умершего Николая Крашенинникова.
Само собой! Без ответа на этот вопрос двигаться дальше было нельзя.
Однако 30 мая 2018 года, не дожидаясь ответа из Росреестра, суд постановил: решения Симоновского суда по искам Людмилы Крашенинниковой и семьи Шейдиных отменить, а апелляционные жалобы ДГИ удовлетворить.
И получилось, что собственником квартиры умершего Николая Крашенинникова снова стал ДГИ.
А через неделю из Росреестра поступил ответ о том, что собственником этой несчастной квартиры уже год как является Альбина Юнусова, купившая ее с помощью ипотеки.
Называется: пердимонокль.
Боюсь, не все знают значение этого красивого иностранного слова. Поэтому на всякий случай объясню. Это слово происходит от французского «perdit monocle», что означает «терять монокль». Дело в том, что монокль удерживается в глазной впадине бровью. А когда человек удивляется, брови у него, как известно, поднимаются, и монокль выпадает.
Слушайте, а для чего нужно было запрашивать из Росреестра документы по квартире умершего Крашенинникова? Чтобы узнать, кто является ее нынешним собственником? Но на это требуется совсем немного времени. Подходишь к компьютеру, делаешь электронный запрос в Росреестр, и через час приходит ответ.
И второе. Зачем вообще направлять запрос, если суд принимает решение, не дожидаясь ответа?
Но все это пустяки по сравнению с тем, что суд рассмотрел иск о праве собственности на квартиру, не привлекая к участию в деле ее собственника. А на момент рассмотрения дела собственником квартиры была Альбина Юнусова.
Людям, которые никогда не были в суде, может показаться, что участие собственника квартиры в таком деле зависит от желания судьи.
Ничего подобного. Как следует из пункта 53 постановления Пленума Верховного суда РФ от 29 апреля 2010 года «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности», ответчиком по иску, который направлен на оспаривание зарегистрированного права, является тот, за кем это право зарегистрировано. А по данным Единого государственного реестра недвижимости (ЕГРН) собственником квартиры была Альбина Юнусова, следовательно, она и должна была являться ответчиком по иску. А ее к участию в деле не привлекли. Мало того, она вообще понятия не имела о том, что слушается такое дело.
И есть еще одно обстоятельство, которое не поддается никакому объяснению.
Решение по делу, на слушание которого забыли пригласить Юнусову, было вынесено 30 мая 2018 года судебной коллегией под председательством судьи А.М.Пашкевич.
А за год до этого, 4 апреля 2017 года, та же коллегия отменила решение Симоновского суда по другому делу. И отменила именно потому, что к участию в деле не был привлечен собственник недвижимости. При этом суд сослался на то самое постановление Пленума Верховного суда, о котором я только что упомянула.
* * *
Сегодня, когда вы читаете этот очерк, Людмила Крашенинникова и Альбина Юнусова, проживающая в квартире в Каширском проезде, дом 9, корп. 2, обратились с кассационными жалобами в Мосгорсуд. А семья Шейдиных обратилась в Департамент городского имущества с заявлением о том, чтобы им обеспечили возможность проживания все в той же квартире, предоставленной им ДГИ.
То есть по вине ДГИ пострадали три московские семьи. Уже несколько лет люди вынуждены тратить свою жизнь на судебные разбирательства. Они не сутяжники, не склочники. У Людмилы Крашенинниковой из-за всего этого кошмара обострилось онкологическое заболевание. Альбина Юнусова влезла в долг почти на тридцать лет. Семья Шейдиных уже 28 лет стоит в очереди на получение социального жилья. Жизнь этих людей превратилась в ад.
А ДГИ, нарушая все, что только можно нарушить, никакой ответственности за свои проделки не несет.
Как это может быть? Почему чиновникам все сходит с рук? Безнаказанность разрушает нашу жизнь: именно она является причиной бесконечной чреды злоупотреблений. И все это давно превратилось в порочный замкнутый круг.
Выходит, если есть суд, то должен быть и виноватый. А так как чиновники виноватыми быть не могут, расплачиваться за их вину приходится простым смертным. Крашенинниковой, Юнусовой, Шейдиным — список, сами знаете, длинный…
