Введя 25-процентную пошлину на китайскую продукцию ценой в $34 млрд, Америка фактически напала на Китай. Сделано это было 6 июля 2018 года без всякого предупреждения, как Германия напала на Советский Союз 22 июня 1941 года. Немецкие самолеты уже бомбили советские города, а эшелоны с нашим зерном двигались в Германию через границы. Президент Трамп уже объявлял о первых санкциях против Китая, а контейнеровозы пересекали Тихий океан с товарами на сотни миллиардов долларов. Уходящий 2019 год стал временем новых «трамповских ударов», новых попыток Пекина восстановить мир и иногда переходить в контратаки. Этот год стал временем окончательного формирования злобного единодушия американских демократов и республиканцев в отношении сдерживания Китая. В КНР аналогичное единодушие не сложилось, в чем я убедился во время месячного путешествия по восточным провинциям, самым развитым и сильнее других связанным с американскими рынками.
«Нет никакой торговой войны, есть только трения, — говорил в Шанхае высокопоставленный чиновник мэрии. — Экономики Китая и Америки столь тесно переплетены, что напоминают сиамских близнецов. Разделение может закончиться смертельным исходом для обеих половинок». «Мы не ощущаем никакой торговой войны, поток товаров для Америки через контейнерные терминалы не уменьшается», — утверждал руководитель порта Сямэнь в провинции Фуцзянь.
Конечно, чиновники и бизнесмены на местах подобны той самой лягушке, сидящей на дне колодца и видящей кусочек неба. В Пекине мои собеседники были настроены менее оптимистично или, скажем так, более реалистично. «Товарооборот с США за январь–ноябрь сократился на 15,2% и составил примерно $495 млрд, причем наш экспорт сократился на 12,5% и составил $384 млрд. Эти данные Главной таможни не могут не тревожить. Торговая война набирает обороты. Но если бы дело было только в торговле».
Рассуждения коллеги-политолога из Академии общественных наук прозвучали несколько дней назад в величественном здании Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП, китайский парламент), где мы ожидали встречи с Ван Цишанем, заместителем председателя КНР (вице-президентом КНР): «У американцев есть два пакета претензий к нам. В первый входят требования изменений в области торговли, а также претензии по поводу так называемой «кражи технологий». Тут еще можно спорить, искать компромиссы. Второй же пакет содержит требование остановить ускоренное развитие Китая, попытку не допустить нашего первенства в области науки и техники, резко поднять курс национальной валюты, чтобы предотвратить крушение доллара. Тут золотой середины быть не может. Выдавленную из тюбика пасту внутрь не вернешь».
Слова старого знакомого подтвердил во время встречи с руководителями Российско-китайского комитета мира, дружбы и развития и сам Ван Цишань, курирующий в китайском руководстве внешнюю политику. Он подчеркнул, что «нынешняя сложная международная ситуация ставит новые требования перед двумя странами в дальнейшей поддержке друг друга ради осуществления совместного развития».
Слова о взаимной поддержке в новых условиях зазвучали в полную силу примерно в середине года, когда реалисты взяли верх над оптимистами, все еще надеявшимися на компромисс с Вашингтоном. Владимир Путин и Си Цзиньпин подписали 5 июня в Москве соглашение о том, что текущие отношения стратегического партнерства вступили в новую эпоху. Новизна как раз и состоит в том, что интенсивность сдерживания Китая быстро приблизилась к многолетней «холодной войне» против России. Каждая буква, каждый иероглиф этого документа отлиты в металле. В этом уже скоро убедились не только русисты и китаеведы.
Российские и китайские стратегические бомбардировщики — носители ядерного оружия отработали взаимодействие в ходе совместного полета в окрестностях Японии и Южной Кореи, где расположены американские базы. Состоялись официальные и рабочие переговоры руководителей военных ведомств, служб безопасности, внутренних дел. Наконец, Владимир Путин объявил о предоставлении Китаю сверхсекретной технологии СПРН — системы предупреждения о ракетном нападении. В контексте развития стратегического взаимодействия и взаимозависимости надо рассматривать начало поставок природного газа по «Силе Сибири», ввод в строй автомобильного моста через Амур.
Китайцы — народ не очень воинственный. «Из хорошего металла не делают гвозди, хорошие люди не идут в солдаты» — гласит пословица. Вряд ли в Пекине стали бы форсировать военное сотрудничество с Москвой, если бы не видели явную и непосредственную угрозу безопасности. Именно так расценили выход США из Договора о ракетах средней и малой дальности. Он мешал Пентагону нацелить ракеты этих классов на Китай с баз в Японии, Южной Корее, на островах Тихого океана. В Пекине услышали слова нового министра обороны США Марка Эспера о перенаправлении войск из разных частей мира, в том числе из Сирии и Афганистана, в Азиатско-Тихоокеанский регион.
«Возможность крупной американо-китайской конфронтации и вооруженного конфликта не может быть исключена, — заявил известный специалист в области безопасности профессор Шанхайского университета Фудань Чжао Минхао. На страницах «Китайского журнала международной политики» профессор Чжао указал: «Соперничество США и КНР выходит далеко за рамки торговой войны, а настроения в пользу продолжения политики сдерживания Китая сохранятся и после ухода президента Трампа из Белого дома».
Самое неприятное для Китая состоит в том, что торговая война и растущая военная угроза обнажили глубинные причины американской враждебности. Эти причины идеологические, и они исключают возможность мирного сосуществования. Создав высокоэффективную модель экономического и социального развития под названием «социализм с китайской спецификой», Китай бросил экзистенциальный вызов либерально-демократической модели, хранителем которой являются США. Пусть даже Пекин пока не экспортирует свою модель, хотя и продвигает межконтинентальную инициативу «Пояс и путь», предлагает создать глобальное «Сообщество общей судьбы человечества».
Именно сквозь призму идеологического противостояния стоит посмотреть на яростную поддержку Вашингтоном Гонконга и Тайваня — двух оазисов либерализма на китайской земле. Именно через эти оазисы «свободы и демократии» на китайский континент поступали переведенные на китайский язык, приспособленные к китайским нормам и традициям экономические, правовые, культурные образцы. Гонконг и Тайбей были как бы уменьшенными копиями американской «сияющей башни на холме». Тот американский лидер, который допустит утрату этих плацдармов, станет символом слабости и позора. Само собой разумеется, американцы будут бить и по другим больным точкам китайской периферии — Синьцзяну, Тибету. Но основные действия будут разворачиваться на гонконгском и тайваньском фронтах. Об этом говорят принятые в последнее время законы, устанавливающие, по существу, право Вашингтона надзирать за политической обстановкой в Гонконге и Тайване, давать оценку действиям пекинских властей на их собственной земле.
В Америке искренне убеждены в своем праве «воспитывать нехристей». Это убеждение сложилось еще в конце XIX века, когда наплыв китайских «кули», бесправных и нищенски оплачиваемых рабочих, поставил вопрос об их месте в американском обществе. Во время дебатов в конгрессе одни носители высоких христианских ценностей утверждали, что в соответствии с Божьими заповедями китайцев надо приручить, обратить на путь истинный. Другие же требовали вовсе изгнать их из Америки, земли обетованной. Победили вторые, и в 1882 году был принят «Закон об исключении китайцев», первый и единственный закон против целого народа, целой нации. Впрочем, и гуманисты, и радикалы исходили из одинаковой предпосылки — «неполноценности желтой расы». Позорный закон действовал до 1942 года, когда Китай взял на себя основную тяжесть противостояния японцам на тихоокеанском театре Второй мировой. Но попытки «приручить» продолжались. Они были прерваны победой коммунистов в 1949 году и возобновились с решительной переориентацией Пекина на Запад в 1978 году. В Китай хлынули тысячи профессоров и бизнесменов, которые словом и делом демонстрировали превосходство американской цивилизации. Миллионы китайских студентов получили прививки «американского образа жизни» в элитных заокеанских университетах.
Теперь, с началом торговых, технологических и прочих войн, в Китае идет болезненная ломка проамериканских сегментов общества: экспертов, бизнесменов и даже партийных деятелей. В Америке же старый диспут «приручать или исключать» переходит в фазу конкретных действий, основанных на консенсусе всей элиты, — исключать, причем в мировом масштабе! «Холодная война» США против КНР будет не менее, а скорее всего более ожесточенной, чем противостояние США и СССР. Ведь в ее основе не только экономика и политика, но еще и цивилизационные, расовые противоречия.
