Во время одной из первых неофициальных встреч, состоявшихся у Сталина с Черчиллем после прилета английского премьер-министра в Крым, у них зашел «светский» разговор на гастрономическую тему. В какой-то момент сэр Уинстон вскользь упомянул о своей слабости: мол, очень люблю блюда из свежепойманной форели.
Товарищ Сталин воспринял это, как явный намек и распорядился: обеспечить английскому лорду парную форель!
И не важно, что на дворе февраль, а потому подобное задание сродни добычи свежей клубники в пустыне Сахара. Любой крымский рыбак доходчиво объяснит: в здешних речках зимой форель ловить — это за гранью фантастики.
Но. Ведь не кто-нибудь, а сам «отец народов» велел! Поэтому хоть и невозможно, а надо сделать.
О том, как выполняли спецзадание по ловле рыбы для Черчилля, можно узнать из воспоминаний секретаря Балаклавского райкома партии Александра Кудланова, которые записал в свое время писатель-историк Михаил Лезинский.
«В один из первых дней конференции... меня и начальника КГБ Балаклавского района Павла Рындина вызвали в Ливадию… Нам дали задание – ежедневно на кухню Черчилля доставлять 8-10 килограммов живой форели…
Решили попробовать удачи в реке Чёрной, что берет начало у села Родниковое. У меня была единственная надежда на одного из местных жителей – Мякинникова Алексея Александровича. Бывая в колхозах, …я обратил внимание на него... Мякинников тогда на мой вопрос: «Есть ли в реке рыба?» ответил: «Есть только форель. Особо вкусная, но никакими орудиями лова ее не взять. А поймать может только тот, кто имеет кошачью сноровку и цепкие руки».
Вспомнив об этом разговоре, возлагая основную надежду на Мякинникова, мы подъехали на «Виллисе» к его дому… Рассказали ему про приказ генерала.
«Александр Трифонович, я же не отказываюсь. Мы соберемся, человек пять-шесть, попробуем. Но неплохо бы нам иметь теплые водолазные и водонепроницаемые костюмы. А так мы на второй день все заболеем и сляжем. А ведь вам нужна форель не один день», – сказал Мякинников.
И мы с Рындиным вновь поехали к генералу, в Ливадию… Он дал приказ доставить костюмы и комбинезоны. Через несколько часов все обмундирование нам было вручено. При погрузке в машину генерал спросил: «Больше ничего не надо?»
«Не мешало бы граммов по сто спирта на человека и закуски». И он распорядился выдать две канистры спирта, ящик тушенки, два окорока и десять буханок хлеба…
Со всем этим мы подъехали к дому Мякинникова... Он собрал пять или шесть крепких молодых ребят. Продукты и вещи занесли в дом, стали примерять костюмы. Я разрешил Мякинникову всем налить по сто граммов спирта, дать закуски.
На следующий день была холодная, промозглая погода, сыпал снег вперемежку с дождем. Облачившись в «доспехи», бригада отправилась на реку Чёрную. Мы пошли посмотреть, как будет идти лов. Придя на берег реки, Мякинников первым зашел в воду и скомандовал остальным: «За мной, в линию, построиться навстречу течению воды!..»
Рындин прервал Мякинникова: «Товарищи, кто схватит рыбину, ...не вынимая ее из воды, положите в садок. Рыба обязательно должна быть живой! Ни в коем случае на берег не бросать!»
В первый день этой бригадой было добыто около восьми килограммов форели. На машине лично Рындиным она доставлена в Воронцовский дворец (это была резиденция, где проживал Черчилль – А.Д.). Так происходило ежедневно до окончания работы конференции...»
К воспоминаниям участника рыболовной «спецоперации» можно добавить еще, что назначенный Сталиным «главным по доставке форели» начальник районного управления госбезопасности Рындин по окончании Ялтинской конференции получил знак благодарности лично от Черчилля. Сэр Уинстон вынул из кармана и вручил капитану свои массивные золотые часы на цепочке.
