Рассказывает Артур Глумаков, врач-ортопед Открытой клиники на проспекте Мира:
«Некоторые травмы имеют долгосрочные последствия. А за иными кроются совсем другие диагнозы, заподозрить которые не всегда способен даже опытный врач. Как и произошло с моей пациенткой 40 лет, у которой долго беспокоившая ее травма голеностопа стала сигналом совсем другой патологии.
Женщина 40 лет обратилась с жалобами на боли в голеностопном суставе, внешнюю отечность и ограничения движения. Она очень переживала по этому поводу, да и вообще, она была излишне эмоциональной и даже плаксивой.
При сборе анамнеза я выяснил, что в 2018 году, за два года до визита ко мне, у женщины был двухлодыжечный перелом голеностопного сустава. Она упала и подвернула ногу. Перелом обеих лодыжек на одном голеностопе — довольно частое явление при подворотах стопы – мягкие ткани «тянут» за собой кости, и возникает отрыв связок. С такими травмами нередко сталкиваются футболисты. По этому поводу даме делали открытую репозицию и ставили металлоконструкцию.
Выглядит это так: на одну из лодыжек устанавливают пластину и параллельно сквозь обе лодыжки проводят динамический винт, чтобы зафиксировать их в одном положении, чтобы сохранить опорность ноги. Обычно три месяца после такой репозиции пациент ходит в ортезе или мягком гипсе, а примерно через год, когда кости окончательно срастаются, металлоконструкцию (пластину и винт) снимают в операционной. Далее следуют реабилитационные мероприятия.
У этой женщины все было именно так — через год ей провели операцию по удалению металлоконструкции, и она жила обычной жизнью. Надо отметить, что работа у нее активная, предполагающая много перемещений. И такая активность для работы сустава оптимальна.
Однако в 2020 году началась пандемия, и многие из нас сели по домам. Пациентку, о которой я говорю, также перевели на удаленку: она начала работать из дома, и ее активность резко снизилась. Если раньше она делала 10-11 тысяч шагов в день, то в пандемию «наматывала» лишь по 3-4 тысячи. Нагрузка на суставы нижних конечностей сильно снизилась, что в ее ситуации крайне не рекомендовалось. Еще один важный момент: у этой женщины избыточная масса тела, а вес дает дополнительную нагрузку на суставы.
В результате через какое-то время ее стало беспокоить ноющее чувство в суставе, а к вечеру появлялся небольшой преходящий отек. Как и многие в таких ситуациях, она мазала ногу гепарином и противовоспалительной мазью, но, поскольку место сильно не болело, особенного внимания на него она не обращала.
В начале лета она переехала с родителями на дачу, и там ее активность начала потихоньку восстанавливаться. Она работала по огороду, ей приходилось много перемещаться. Однако именно в это время женщина начала отмечать, что ее боль приобрела постоянный характер. Это была уже именно болезненность, а не ноющее чувство дискомфорта. Боль усиливалась при подъемах по лестнице. Кроме того, появился выраженный отек в области голеностопного сустава, который сопровождался заметным покраснением.
Однако дача с ее вечными заботами не отпускала, и визит к врачу женщина откладывала. К тому же поблизости просто не было медучреждения, куда можно было бы обратиться. Поэтому пациентка старалась беречь ногу, продолжала «терапию» своими мазями и ждала, когда все пройдет само собой. Однако с каждым днем все становилось только хуже. В результате ко мне она пришла только в сентябре с уже очень выраженными жалобами. Во время приема чуть ли не каждые пять минут она плакала, и я долго ее успокаивал, потому что понимал, что проблема не настолько сложная, но она очень измучилась.
Первичные подходы к диагностике в таких случаях стандартные: сначала назначается УЗИ суставов, которое позволяет оценить наличие жидкости, износ и состояние связочного аппарата (последнее крайне важно, потому что на стопе порядка сорока костей и между каждыми из них — по две-три связки). УЗИ показало нарушение связочного аппарата на наружной и внешней лодыжке, где и была выраженная отечность. А вот рентген под нагрузкой выявил картину выраженного артроза, что, конечно, встречается у пациентов после операций на лодыжке, особенно при снижении активности. Но! В данной ситуации меня сильно смущало, что пациентке всего сорок лет – обычно в таком раннем возрасте явлений артроза не наблюдается. В таких ситуациях я направляю человека на анализ крови с целью оценки ревматоидного фактора — и он оказался повышенным. А это уже повод немедленно идти к ревматологу. Ведь если анамнез пациента осложнен ревматологическим диагнозом, сколько ни лечи его, не вылечишь, пока не будет решена основная проблема. По статистике, я направляю к ревматологу примерно 2 пациентов из 10.
Ревматолог поставил диагноз «ревматоидный артрит» — это аутоиммунное заболевание, требующее противовоспалительной терапии. Скорее всего, оно и стало причиной ухудшения состояния этой женщины. С другой стороны, болезнь до этой поры протекала скрытно, однако перемены с нагрузкой на суставы на фоне избыточного веса спровоцировали ее обострение, что и позволило диагностировать ее на довольно ранней стадии.
В течение трех недель пациентка проходила курс, назначенный ревматологом, чтобы сбить острое воспаление, а потом ей назначили пожизненную поддерживающую терапию. Когда анализы крови показали, что воспаление ушло, мы начали симптоматически лечить артроз и артрит. Я подобрал ей компрессы и бандаж на голеностоп и назначил препараты для снятия отека. Потом она прошла курс физиотерапии, получила внутрисуставный укол препаратом гиалуроновой кислоты и окончательно достигла ремиссии. Наконец, после двух лет мучений, она заметила положительные сдвиги в своем здоровье и успокоилась.
Теперь женщина находится у меня под наблюдением. Сейчас она параллельно занимается своим весом, чтобы снять лишнюю нагрузку на суставы. А скоро опять поедет на дачу. И теперь она знает: если что-то начнет ее беспокоить, тянуть с визитом к врачу она не будет».
Читайте следующий материал с советами доктора в понедельник, 19 апреля. Если вы хотите задать вопрос доктору, то мы ждем ваши письма на электронный адрес редакции info@mk.ru.
