Бекмансуров — не первый потенциальный самоубийца с желанием забрать с собой как можно больше ни в чем не повинных людей. Дай нам Бог, чтобы он был последний. Но если мы хотим помочь Богу в решении этой проблемы, не стоит ли задать самим себе ряд неприятных вопросов?
Например, что это за профессия такая — школьный психолог? И не изменить ли профессиональную подготовку этих специалистов?
А отечественная психиатрия? Помогает ли она пациентам или скорее просто ставит крест на их будущем, а значит, и впредь потенциальный убийца избежит посещения врача. Просто из страха сделать себе хуже.
А не стоит ли отнести возраст 18–20-летия к психологически переломным и не поставить ли задачу проведения для этой возрастной категории обязательной диспансеризации у психиатра?
А не задуматься ли нам о том, что у преподавателей, несмотря на очередную трагедию с расстрелом, по их словам, до сих пор нет инструкции, как вести себя в подобных ситуациях? На случай пожара — есть, на случай наводнения — есть, а вот терроризм оказался в этом перечне лишним, видимо, из соображения: нет методички, нет и проблемы. И в результате буквально в понедельник один профессор университета выводит студентов из аудитории, а другой продолжает лекцию, хотя принимать такие решения — не их компетенция.
И не стоит ли, в конце концов, ввести для желающих получить оружие некий испытательный срок — трехгодовалое или хотя бы годовалое членство в охотничьем клубе — время, за которое человек должен доказать свой интерес к охоте и продемонстрировать при этом здоровую психику, получить по итогу рекомендации от членов клуба?
И так далее, и тому подобное...
Но нет у очередной трагедии имени-отчества того, кто должен нести за нее ответственность, — вот никто и не несет. А зря. Здоровее ведь общество не станет. Если, конечно, его не лечить.
