На сайте Федеральной службы безопасности РФ выложены несколько документов и фото. Все это – фрагменты из следственного дела личного пилота Гитлера, Ганса Бауера. Генерал-летчик до последнего момента находился рядом с фюрером в его берлинском бункере.
При попытке Бауера уже после смерти его «шефа» прорваться из захваченного Красной Армией Берлина, он был 2 мая ранен и захвачен в плен советскими солдатами. Впоследствии на допросах «лейб-авиатор» дал немало важных показаний, помогающих узнать подробности о жизни нацистских «бонз».
Для общего доступа сейчас впервые выложена в электронном виде часть материалов, собранных следствием при разработке Бауера в далеком 1945 году и хранящихся ныне в фондах Архива Управления ФСБ России по Новгородской области.
В их числе справка на арестованного Г. Бауера, лично написанная им автобиография и ее перевод с немецкого, собственноручные показания этого группенфюрера СС в переводе, а также фотография, изъятая у Бауера при аресте ( на ней надпись «После полета во время избирательной кампании. 2 сентября 1932 г.», изображены сам Бауер вместе с Гитлером и несколькими его приближенными у самолета).
Из всех этих документов наибольший интерес представляют показания генерала на допросе 19-22 декабря 1945 года. Вот лишь некоторые самые «колоритные» фрагменты из них:
«…В последнее время я имел звание обергруппенфюрера СС в полиции, что соответствует званию генерал-лейтенанта и подчинялся непосредственно Гитлеру.
…По своей работе мне часто приходилось бывать вместе с Гитлером не только во время полетов, но и во время обедов, ужинов и отдыха. …С конца 1943 года Гитлер перестал есть за общим столом, т. к. возникло подозрение, что среди ближайшего окружения есть предатель, и отдельные высказывания за столом становились достоянием гласности…
Находясь все время в ставке Гитлера я был в курсе основных событий, происходивших непосредственно перед окончательным крахом и полной капитуляцией Германии. В первых числах января 1945 года Гитлер из Растенбурга (Восточная Пруссия)… переехал в Берлин. В Берлине он оставался все время неотлучно, выехав только один раз в середине марта…
Находясь в Берлине, Гитлер еще больше отделился от нас и все больше и больше становился замкнутым, держась от всех вдали и проводя время в своем убежище… Распорядок его работы был следующий: утром в 9 часов ему приносили газеты и начинался рабочий день. Обсуждение военного положения происходило днем в 16 часов и в 1 час ночи. Ночью в 3 часа пили чай, после чего еще работал с 4 до 6 утра и затем спал до 9 часов…
Во время своего нахождения в Берлине Гитлер все время поддерживал видимость оптимизма и уверенности в победе Германии. Больше всего он любил, когда министр Шеер или генеральный архитектор Гизелер демонстрировали ему макеты новых зданий для Берлина, Мюнхена, Гамбурга. Он целыми часами рассматривал их…
К моменту выхода русских на Одер и активизации западного фронта в верховной ставке стали возникать сомнения в целесообразности дальнейшего пребывания в Берлине… В середине марта 1945 года, как мне стало известно, военные адъютанты подготавливали переезд ставки на побережье Балтийского моря, в район юго-восточнее г. Фленсбург. Возможно, это была ставка адмирала Деница. Во всяком случае к началу апреля у нас было все готово к тому, чтобы перенести ставку на север, либо на юг в Бергхоф…
По собственной инициативе я все же все время старался держать в Берлине… три самолета «Кондор» и несколько самолетов «Ю-52» на случай, если Гитлер переменит свое решение и согласится покинуть Берлин. Сам я занялся также подготовкой 3-х самолетов «Ю-290» с радиусом действия… до 6000-8000 км… Мои самолеты располагались к началу апреля на аэродромах Берлин-Гатов, Фихтенвельде, Рангдорфе, Тельпельгоф…
В первых числах апреля Гитлер в разговорах с нами дал понять, что он остается в Берлине…
В начале апреля 1945 г. полковник фон Белов сообщил мне о решении на случай окружения Берлина превратить шоссе «восточно-западную ось» в посадочную площадку. Подготавливались участки от Бранденбургских ворот до Фриденсэнгель и дальше до городской железной дороги. Были срублены деревья в Тиргатен для увеличения ширины посадочной площади до 60 метров. Однако шоссе было бетонное и в случае бомбежки могло быть легко разрушено, что впоследствии и произошло при артиллерийском обстреле.
…Примерно 10 апреля к Гитлеру приехал попрощаться Геринг, который решил уехать из Берлина в Берхтесгаден до соединения русских и американских войск. Сам Геринг пытался безуспешно уговорить Гитлера уехать.
12 апреля в имперскую канцелярию приехала жена Геббельса с ее детьми (в возрасте от 3 до 11 лет). Она сказала мне, что Гитлер хотел отправить ее в Оберзальцберг, но она сказала ему что, если борьба кончится плохо, то муж ее все равно не будет жить – он покончит с собой. Ибо враги его все равно будут мучать, а потом убьют, а детей отвезут в Россию в качестве экспонатов…
Когда стало известно, что русские войска находятся на Потсдамской площади, жена Геббельса сказала мне: «Каждый вечер я кладу шприц с морфием и черные ядовитые пилюли на себя, чтобы немедленно воспользоваться ими, если ворвутся русские». Эти пилюли она получила от Гиммлера. Они убивают моментально. Такие же пилюли дали Гитлеру. Гитлер отравил ими своих собак… Они действовали мгновенно: пилюли положили собаке в рот и в ту же секунду она упала мертвой.
…Ева Браун сказала 26 апреля, что на случай, если придет конец, она завещала все свои драгоценности и вещи близким и своей сестре. Она успела послать их самолетом в Мюнхен…
Только 29 апреля я узнал, что Гитлер заставил Геббельса обвенчать его с Евой Браун. Этот акт был проведен незаметно, так что для нас всех это было неожиданно.
…Несмотря на серьезность положения мы еще 28 и 29 апреля не знали окончательных намерений Гитлера. Только 30 апреля во второй половине дня он меня вызвал… и провел в свою комнату. Он подал руку и сказал: «Бауер, я хочу с Вами проститься… Мои солдаты не могут и не хотят больше держаться. Я больше не могу этого выносить».
Далее он заговорил, что русские находятся на Потсдамской площади и применив усыпляющий газ могут захватить его живым.
«Я распорядился, чтобы мой труп и труп моей жены были немедленно сожжены, иначе они с ним будут делать что-либо подобное, как с Муссолини… Его они повесили всем напоказ. Когда-нибудь впоследствии придется написать на моей могильной плите: «Он пал жертвой своих генералов».
За последнее время Гитлер почти совершенно не выходил из своего помещения. Военную обстановку ему докладывал генерал Вейдлинг… Он очень постарел и осунулся. Руки его дрожали, для меня было ясно, что им принято окончательное решение покончить с собой…
В передней личных комнат было сильно накурено. Несколько человек из охраны СС возбужденно бегали взад и вперед. Я спросил: «Все кончено?» «Да.» «Где трупы?» «Их завернули в одеяла, облили бензином, и они уже горят наверху в саду имперской канцелярии». Далее мне сказали, что Гитлер застрелился из армейского пистолета «08». Кто-то сказал «надо вытереть лужи крови»... Я был чрезвычайно потрясен случившимся. У меня не осталось ни малейшего сомнения в том, что все кончено, Гитлера уже нет в живых.
…Перед смертью Гитлер дал Борману письменные или устные указания о дальнейшем продолжении борьбы. Геббельс также дал указания Борману, и он мне сказал, что бои будут идти до тех пор, пока не кончатся переговоры.
…Группенфюрер СС Мюллер еще 30 апреля, после смерти Гитлера, сказал мне, что он… застрелится. «Для тебя, Бауер, уйти отсюда имеет смысл, как пилоту тебе не приходилось никого арестовывать или расстреливать…»
