В памяти большинства людей Артем Боровик остался блестящим журналистом, для Вероники он был любимым мужем — той самой каменной стеной, о которой мечтает каждая женщина.
— Вероника, а у вас были какие-то плохие предчувствия в тот день?
— Никаких предчувствий не было. Это был первый раз, когда мы решили провести праздники раздельно. Я со своей сестрой и подругами улетела во Францию. Единственная моя просьба к Теме была — никуда не уезжать, пока меня не будет. Восьмого марта он позвонил: “Завтра улетаю в Киев с Зией Бажаевым. Не волнуйся: я туда и обратно”…
— Ваши дети были маленькими, когда погиб Артем. Они что-нибудь помнят о нем?
— Максу было 4 с половиной года, для него папа был светом в окне. А Кристиану не исполнилось и двух лет, у него нет своих воспоминаний. Остались фильмы, фотографии. Плакатный образ Артему не подходит, он был очень живым, эмоциональным, глубоко чувствующим человеком. Макс недавно попросил меня: “Мам, а расскажи мне про настоящего папу, каким он был в жизни”. Я стала вспоминать какие-то смешные истории. Однажды в Нью-Йорке мы гуляли вечером и купили обручи с антеннами. Надели и превратились в инопланетян. Идем, смеемся, нас никто не знает, и вдруг раздается: “Здравствуй, Артем!”
— Вероника, Артем в вас влюбился, когда ему было десять лет, но вы свой выбор сделали много лет спустя.
— Артему пришлось меня завоевывать, ждать, пока я в первый раз выйду замуж, налаживать отношения с моим старшим сыном. Я — мама, и если ты любишь меня, то любишь и моих детей. И по-другому быть не могло. Я не терплю, когда на меня давят, даже если это жизненные обстоятельства. Мне надо было самой прийти к пониманию того, что Тема — именно тот человек, который мне нужен. Но чем сложнее путь к цели, тем больше ты ее ценишь.
— Артем не ревновал вас к прошлому?
— К прошлому — нет, но первые годы нашей жизни он был бесконечно ревнивым. Если в ресторане мне кто-нибудь улыбался, Артем шел выяснять отношения, вплоть до драки. Мне потребовалось лет десять, чтобы приучить его к мысли о том, что я — не легкомысленная особа и мне легко можно доверять. Мало ли кто куда посмотрел? Даже в девяносто первом, во время путча, когда мы с Артемом трое суток дневали и ночевали в Белом доме, он меня приревновал. Я работала на Эн-би-си, Артем — на Си-би-эс. Мне прислали группу — снять, что происходит вокруг здания. Уже было сложно входить и выходить, и я договорилась с симпатичным охранником, чтобы он нас сопроводил. Взяла его за руку, за мной — оператор. А навстречу — Артем со своим оператором. Зыркнул, а через час такой скандал устроил: “Как ты могла чужого мужчину взять за руку?” Не знаю, может быть, напряжение бессонных ночей сказалось, но мы разругались в пух и в прах, вплоть до того, что завтра развод. Выхожу на Калининский, люди празднуют победу, кричат “ура!”, а у меня слезы градом.
— Артем был очень ярким человеком, он всегда становился центром любой компании. И девушки, конечно, обращали на него внимание. Вы не ревновали?
— Были ситуации пару раз, когда барышни однозначно бросались Артему на шею. Я сразу реагирую и предпочитаю громко заявить все, что думаю, чем потом мучиться и переживать. Однажды на приеме какая-то длинноногая блондинка повисла у Темы на плечах, а он, как истинный джентльмен, принимал ее ухаживания. Я подошла: “Алло! Очнись!” — и треснула его сумочкой по голове.
Смешная история произошла, когда мы в 1995 году поехали в Таиланд. С нами работала очень симпатичная переводчица с тайского на английский. Мы с ней подружились. Пошли в ресторан, и она взяла с собой подружку — красивую девушку с низким, бархатным голосом, которая сразу начала бросать на моего мужа долгие взгляды и говорила: “Артем, какое у вас сексуальное имя!” Тема встрепенулся, плечи расправил. Я думаю: ничего себе подружка! А она уже проводит пальчиком по его руке: “Ах! Какие у вас мышцы накачанные!” Я уже и брови свожу, но тут наша переводчица мне шепчет: “Вероника, не переживай, она еще три года назад мальчиком была!” И дальше я уже с юмором наблюдала за ее заигрываниями. Артем увидел, что я улыбаюсь. Слегка удивился, но пришлось испортить ему настроение. Потом он, бедняжка, очень настороженно относился к любым поползновениям симпатичных таек обратить на себя его внимание.
— Вероника, а как вы, с вашей обязательностью и пунктуальностью, мирились с тем, что Артем постоянно опаздывал?
— Это была жуткая борьба. Считается, что женщина собирается долго, но я всегда была готова за пять минут до выхода. Ладно, если мы просто опаздывали в гости или на прием, но когда на самолет, я начинала нервничать и скандалить. Текст был такой: “У меня трое детей, я не могу себе позволить рисковать жизнью, потому что придется всю дорогу гнать!” Тогда Тема бежал через пять ступенек вниз, не успевая позавтракать. Однажды я подумала: ну почему я веду себя как цербер? Проведу эксперимент: буду молчать и ждать, что получится. А мы в тот день должны были лететь куда-то с двумя пересадками. Когда, наконец, мы сели в машину, до вылета оставалось двадцать минут. На дороге пробки, водитель нервничает. Я говорю: “Расслабьтесь, мы уже все равно опоздали!” Артем начинает названивать в “Шереметьево” с просьбой задержать самолет, но в тот раз мы, конечно, никуда не улетели.
— Больше не экспериментировали?
— Я сделала вывод, что должна подгонять мужа — это моя работа. Работа жены. В начале нашей семейной жизни, когда у нас не было машины, приходилось относить в прачечную и в химчистку тяжеленные пакеты с рубашками. Однажды попросила Тему, который все равно ловил машину по пути на работу, захватить вещи. Вечером спрашиваю: “Где квитанция?” “Какая квитанция?” — удивился мой муж. Выяснилось, что он сел в машину с этими пакетами и тут же про них забыл. Вывод: вози, девушка, сама. В конце концов, у Артема масса других достоинств.
— Помню, что Артем был истинным гурманом, а вы мучили его диетами!
— Да, это было жестоко. Я, правда, до сих пор не могу понять, как после какого-то мероприятия, где мы ели, приходить домой и опять хотеть есть. Сначала я купила электронную свинку, которую поставила в холодильник. В эту свинку был встроен фотоэлемент. Как только открывалась дверца холодильника и зажигался свет, она начинала громко хрюкать на всю квартиру. Я сразу понимала, кто залез в холодильник, и гадким голосом говорила: “Тема!” Очень быстро ее не стало: она “сломалась”.
Но самый смешной случай произошел, когда у нас появилась домработница Люба. Как-то вечером, после приема, Тема вызвался мне чай приготовить, потому что, пока я ждала наверху, он мог беспрепятственно заглянуть во все кастрюли. Люба не вовремя зашла на кухню, и Артем быстро что-то спрятал в ящик. Она видит: ящик не закрывается, а Тема на нее выразительно смотрит и показывает пальцем: тихо, мол, там Вероника! Оказалось, он спрятал тарелку с недоеденной котлетой, и вилка застряла в ящике!
— Скажите, а у вас когда-нибудь доходило до выяснения отношений?
— Понимаете, я не злопамятный человек, мне надо все эмоционально высказать, разрядиться, но я не буду таить обиду. При этом в наших спорах всегда старалась быть правой. Но если я оказывалась не права и Тема на меня обижался, то он мог недели две ходить и меня не замечать. Я говорила “извини”, хвостом виляла изо всех сил, но должно было пройти время, чтобы наш семейный барометр опять показывал “ясно”.
— Опыт жизни с Артемом вас как-то изменил?
— Это был самый интересный собеседник, мы могли разговаривать часами, нам было интересно друг с другом. Он мог неторопливо о чем-то думать и вдруг выдавать другой взгляд на знакомую проблему. Я говорила, что в нашей семье он — Маркс, а я — Энгельс. Я поверхностная, быстрая, а он глубокий. Мне было легко жить за стеной, хотя я из тех людей, которые не боятся брать на себя ответственность и принимать решение. Но я всегда знала, что у меня есть человек, способный найти выход из, казалось бы, неразрешимой ситуации. Чувство защищенности дарит большое расслабление по жизни. Теперь мне бежать некуда и никто за меня мои проблемы решать не будет. Нет ни последнего убежища, ни бастиона.
— Все друзья знали, что Артем был склонен к мистике. Ему интересны были и экстрасенсы, и астрологи. Он верил в предсказания?
— Он относился серьезно к таким вещам и даже меня, реалистку, подсадил на это дело. Правда, Тема всегда предупреждал: говорите мне только хорошее! Он был очень впечатлительным человеком. Давным-давно цыганка нагадала Теме предательство лучшего друга, гибель до сорока лет. К сожалению, ее предсказания сбылись.
— Но Артема не назовешь осторожным человеком. Он часто рисковал. И за рулем лихачил!
— Так гонял на красной “пятерке”, что я все время мысленно составляла завещание. По дороге на дачу у нас железнодорожный переезд без шлагбаума. Поскольку Тема всегда опаздывал, то никогда не ждал на переезде. Я все время волновалась и позже настояла, чтобы он взял водителя.
— Вероника, вы молодая и красивая женщина. Не пытались устроить свою жизнь?
— Сложно. Не забывайте, что у меня есть дети. Поэтому этот человек должен любить меня и моих детей, и по меньшей мере мне должно быть с ним интересно, а такого собеседника, как Тема, я еще не встречала. А потом, Артем за мной так красиво ухаживал. Когда мы уже были женаты, мог в воскресенье встать пораньше, поехать на рынок, купить свежей баранины, зелени, пожарить с луком, и от этого бодрящего запаха я просыпалась… Он делал это не потому, что должен: ему было просто приятно. Он мог оставить мне коротенькую записку. Все это мелочи, но они говорили о любви.
— Многие считают вас железной леди.
— Я совсем не железная. Я от природы оптимистка, но и у меня бывают спады. Есть вещи, которые я запретила себе делать. Например, плакать по ночам. Я не могу с опухшими глазами прийти на работу. Запретила себе думать о том, что Артем не увидит, как его дети растут. Я ведь знаю, каким отцом он мог быть и что потеряли мои дети, сколько они недополучили…
Если об этом думать, можно сойти с ума.
