На третьем этаже ЦДХ не протолкнуться — на открытие ретроспективы Виталия Горяева собрались десятки заслуженных художников, включая Зураба Церетели, Татьяну Назаренко. Работам Горяева, в четыре ряда развешанным на стенах, не менее тесно, чем многочисленным ценителям его таланта. Но только так, уверяет сын художника Сергей Горяев (он возглавляет московское отделение Союза художников), можно показать богатое наследие отца. В экспозиции 1500 работ: иллюстрации к произведениям Пушкина, Салтыкова-Щедрина, Гоголя, Барто, Олеши, Маршака, Твена, Драйзера, а также живопись, которая почти не выставлялась в советское время. Многие работы здесь впервые — их только сейчас удалось окантовать (на это ушло 5 лет). И это только часть наследия классика отечественной иллюстрации: еще 2500 осталось в мастерской Сергея и на его даче.
— Сейчас у нас на даче, которая до него принадлежала Игорю Грабарю, строится музей Виталия Николаевича. Мы надеемся открыть его через полтора года, — рассказывает «МК» искусствовед Наталья Аникина, супруга Сергея Горяева. — И новый музей станет филиалом музея в Абрамцеве.
Каждый зал, плотно завешанный рисунками и картинами, посвящен одному десятилетию работы художника. Стиль легкий и естественный, одной линией мог создать яркий характерный образ. Вот хотя бы портрет Достоевского, который художник выполнил, когда иллюстрировал «Идиота» и «Подростка». Тяжелый взгляд, осунувшееся лицо, одна половина черная и костистая, словно смерть, ссохшиеся губы, утопающие в бороде, — невероятно психологический образ. Совсем иные иллюстрации «Приключений Тома Сойера» — легкие, забавные...
— Отец любил Марка Твена и гордился, что его представления об Америке и реальность совпали, — говорит Сергей Горяев. — Он смог это оценить, когда в конце
Но в 1962 году, после выставки «Новая реальность» к
— По мнению Василия Кеменова, главного искусствоведа Страны Советов, который отвечал за критику в Академии художеств, живопись Горяева не соответствовала идеалам социалистического реализма, — говорит Наталья Аникина. — Виталий Николаевич был «французистым» автором, не зря обожал Пикассо и Матисса, дружил с Гюставом Эйфелем, принимал на даче Надю Леже, Антона Рефрежье. Кеменов так и не принял его в Академию художеств — это был исключительный случай: народный художник СССР, лауреат Госпремии СССР в обязательном порядке становился академиком. Он был такой один.
