Прошло уже больше месяца с подписания Брюссельского соглашения, призванного если не положить конец, то существенно сократить так называемую «иррегулярную миграцию» в Европейский союз через турецкую территорию. Опубликованный Европейской комиссией в конце апреля первый отчет о проделанной работе рапортует о том, что бизнес-модель контрабанды беженцев получила чувствительный удар, а сами беженцы — сигнал о том, что для переселения в Европу существуют легальные механизмы и им лучше «сушить весла», причем в прямом смысле этого слова.
Впрочем, вряд ли стоило ожидать от этого документа какой-либо иной тональности, отличной от оптимистической. В конце концов, у каждого своя работа, в том числе, у Еврокомиссии и у авторов документа.
Про себя же заметим, что контрабанда беженцев в Европу, как сирийцев, так и арабо-африканского интернационала, к настоящему времени — сложившийся международный бизнес, ежегодный оборот которого, по оценкам Интерпола, составляет около 6 миллиардов евро в год. Даже эта, не исключено, заниженная, оценка заставляет сомневаться в возможности победы над явлением одним росчерком паркеровского пера в Брюсселе. Возведение барьеров на пути в Европу, конечно, усложняет жизнь контрабандистам, но вместе с тем и повышает рентабельность их занятия.
Но вот что намного важнее денег: тех, кто бежит от войны и геноцида, можно остановить только силой оружия, как бы цинично это ни звучало. Люди отчаявшиеся, которым нечего терять, способны на чудеса выживаемости и приспособляемости. Конечно, не всеми беженцами двигает мощная мотивация «жизнь или смерть» для себя и членов своей семьи, выталкивающая их с насиженных мест. Но и реальных беженцев, и тех, кто пытается воспользоваться ситуацией, манит образ далекой Европы, где можно просить «счастье для всех даром» и чтобы «никто не ушел обиженным».
Однако у вопроса есть и другая сторона. Каждый раз, когда сталкиваешься с тем, что подсовывается в качестве готовой аксиомы, имеет смысл остановиться и задействовать логический аппарат. Так называемый «миграционный кризис в Европе» сильно смахивает на попытку создания и внедрения очередного мифа в массовое сознание. Раздутое внимание средств массовой информации именно к европейским болячкам на фоне замалчивания или полного игнорирования событий в других регионах мира, безусловно, способствует выключению критического мышления.
Ближний Восток не одно десятилетие в огне, про находящуюся за чертой бедности Африку ни слуху ни духу, как будто и нет целого континента. Что там происходит с беженцами и перемещенными лицами, никто толком не знает и, кроме специалистов, не интересуется. Однако зафиксированный в 2015 году всплеск миграционного потока в направлении Европы сразу привлек к себе внимание мировой общественности и породил вал заявлений панического характера о том, что, дескать, зашатались основы «европейского дома» и об угрозе для — ни много ни мало — «колыбели и средоточия» современной цивилизации.
В этой связи имеет смысл вспомнить о том, что в ходе продолжающейся уже шестой год сирийской гражданской войны в Иорданию прибыло 640 тысяч беженцев, в Ливан — свыше 1 миллиона, в Турцию — около 2,7 миллиона. Чтобы понять, много это или мало, уместно отнести эти цифры к численности местного населения. Так вот, относительные показатели для Иордании — 1 к 10, для Ливана — 1 к 4, а для Турции — 1 к 27. Для Европейского союза, пережившего в 2015 году наплыв беженцев числом около 900 тысяч человек в результате открытия «турецкого вентиля», этот показатель составляет 1 к 588...
Так что, не рано ли бить в колокола о «миграционном кризисе» и о «глобальном вызове» отдельно взятой Европе, особенно на фоне подлинно тяжелого положения в странах Ближнего Востока и, в частности, в государствах, непосредственно соседствующих с Сирией? Не лучше ли вспомнить о том, что Европейский союз был в ряду бурно приветствовавших события «арабской весны» и принимал самое деятельное участие в деле «демократизации» региона и свержения «ближневосточных тираний»?
Признаться, порядком набили оскомину пространные рассуждения о кризисе либерализма, выражаясь яснее — о неспособности европейского сообщества обеспечить порядок в собственном доме, когда меньшинство сразу по прибытии не только требует для себя прав, равных с коренным населением, и денежного пособия, но и пытается диктовать местному большинству нормы поведения. Совсем вот не ясно, почему идеологический тупик должен освобождать соавторов пожара в регионе от ответственности или служить для них смягчающим обстоятельством?
Вместо зрелой и ответственной позиции, которую можно было бы ожидать от «цитадели современной цивилизации», Европа, затеявшая торг с Турцией, в очередной раз предстала не в образе «старушки», как ее привыкли любовно называть, а в облике «старухи-процентщицы». Торг получился настолько некрасивый как по форме, так и по содержанию, что многие правозащитные организации наотрез отказались от участия в реализации «прорывных» решений Брюссельского соглашения. Многие из них не стеснялись использовать эпитеты «работорговля» и «фашизм», комментируя согласованную между европейцами и турками модель обмена каждого «неправильного» беженца, высылаемого из ЕС, на одного «правильного», направляемого в ответ из Турции.
Дальше больше... Откровенно изумляет перформанс ее превосходительства госпожи Сильви Листхауг, главы вновь созданного в Норвегии министерства иммиграции и интеграции, которая под вспышки фотокамер на истекшей неделе совершила показательный заплыв вокруг надувной лодки в акватории Эгейского моря в районе острова Лесбос. Как следовало из последовавших пояснений, этот опыт позволил ей почувствовать эмпатию к беженцам и будет, дескать, весьма полезен в дальнейшей работе. С чего самоотверженный министр решила, что хоть кто-то из беженцев располагает гидрокостюмом, а не дешевеньким фейковым спасательным жилетом, который только выглядит таковым, а на деле вместо того, чтобы держать на воде, под нее утягивает, — норвежская народная загадка.
Также весьма любопытно во всей истории с евро-турецким соглашением по беженцам — это то, как в нем оказались договоренности по возможному введению с июня 2016 года безвизового режима в Европу для граждан Турецкой Республики. Если таким образом европейские переговорщики пытались перехитрить турок, взяв на себя обязательства, не имея в виду их исполнять, то их надо немедленно увольнять с вердиктом «профнепригодность».
Вот теперь у старушки Европы на горле рука президента Турции Эрдогана, которому безвизовый режим кровь из носу как нужен для решения внутриполитических задач. И турецкие граждане гарантированно его получат, поскольку отмена визовых ограничений оказалась намертво привязана к обязательствам Турции по сдерживанию потока беженцев в направлении Европы. Процитируем расставляющее все точки над «i» заявление премьер-министра Ахмета Давутоглу: «В том случае, если к июню месяцу не будет освобождения от виз, Турция в свою очередь не будет делать того, что ей положено». В общем, европейцы, которые предприняли простодушную попытку откупиться от Турции и окончательно превратить ее в «спецприемник» для беженцев, сами себя загнали в угол — не говоря уже об ущербе собственному имиджу.
Следует подчеркнуть, что Брюссельское соглашение интересует нас далеко не факультативно. Очевидно, что помимо ЕС и Турции, достигших между собой неоднозначных договоренностей, ситуация с сирийскими беженцами напрямую касается и России.
Во-первых, Российская Федерация, начавшая по приглашению официального Дамаска военную операцию, больше не является сторонним наблюдателем гражданской войны в Сирии. Напротив, наша страна открыто провозгласила свое участие в урегулировании конфликта, тем самым добровольно приняв на себя ответственность за ситуацию в Сирийской Арабской Республике не только перед ее официальным руководством во главе с Башаром Асадом, но и перед населением. Ревниво следя за успехами отечественных ВКС, западные официальные лица за последнее время уже не раз успели обвинить Россию в ухудшении гуманитарной обстановки в регионе и даже в провоцировании потоков беженцев в направлении Европы.
Во-вторых, в прошлом году зафиксирован растущий спрос со стороны граждан Ближнего Востока, включая сирийцев, на незаконное использование России в качестве транзитной территории для попадания в страны Европейского союза через Финляндию и Норвегию. Отчет о реализации брюссельских договоренностей прямо указывает на так называемый «арктический маршрут» в качестве одной из наметившихся альтернатив традиционным средиземноморскому и эгейскому путям. Согласно заявлениям официальных лиц указанных стран, в 2015 году таким образом в Финляндию попало около 700 человек, а в Норвегию — приблизительно 5400 человек. Цифры эти российской стороной оспорены не были, а бросающаяся в глаза экзотичность «заполярного маршрута» дала повод европейцам громко объявить о сознательном использовании Россией «миграционного оружия» в качестве инструмента «гибридной войны» против Запада. Глядя на цифры и сравнивая их с транзитом через турецкую территорию, эти заявления смотрятся не слишком серьезно. Но факт остается фактом: наметилась тенденция по вовлечению России в незаконную иммиграцию, да еще и с политическим привкусом.
Имея в виду подчеркнутую щепетильность руководства Российской Федерации в том, что касается внешнеполитического курса страны, имело бы смысл ясно артикулировать свою позицию по Брюссельскому соглашению как в целом, так и применительно к возникшему на нашей территории «арктическому маршруту». А также достичь соответствующие договоренности с приграничными Финляндией и Норвегией, исключающие после своего вступления в силу любые спекуляции на тему «управляемой миграции» как средства оказания давления на европейское руководство. Причем следует сделать это таким образом, чтобы при решении весьма деликатного и болезненного гуманитарного вопроса не подхватить «брюссельский синдром» и сохранить лицо там, где его намного легче потерять, что наглядно продемонстрировал опыт Европейского союза и Турецкой Республики, заключивших весьма сомнительную, как ни посмотри, сделку...
