«Нам нужны сейчас просто здоровые дети!»
— Вам не кажется, — начинает Даниил, — что наше общество не совсем здорово?
— Ну, это не секрет...
— Сколько лет мы вопим о коррупции, о преступности, а нам что говорят в ответ? «Ну что вы хотите: полиция не справляется, а чиновники коррумпированы», — у меня все это вызывает улыбку. Потому что надо смотреть в корень проблемы. И бороться не с прыщиком, а с первопричиной — раковой опухолью...
— У себя на Фейсбуке вы написали, что «процесс дошел до такой стадии, что исправить его уже нереально»...
— Во всяком случае, быстро не получится. Налицо фундаментальная ошибка: мы, россияне, всегда делаем только то, что хотим. А не то, что должны.
— А что мы должны?
— Что должны — обуславливается сплавом образования и культуры. Если этот сплав нарушен в сторону культуры — мы получим рефлексирующих, ни на что не способных интеллигентов; если нарушен в сторону образования — получим бездушных монетаристов, хорошо соображающих, но плохо чувствующих, и они — оставь их в большинстве — добьются восстания в стране...
— А если нет ни того, ни другого?
— А это и есть нынешняя ситуация. Ну куда дальше плыть, если серьезное искусство (классика, джаз, фольклор) составляет сегодня всего 5–7% от всей той «массы», которая вываливается на население? Скажем, я — один из самых гастролирующих музыкантов — за год «обрабатываю» своими концертами чуть более 1 миллиона человек (если брать средний зал на 800 мест). А одна передача федерального канала за один час обрабатывает больше 12 миллионов, сводя к нулю все мои усилия...
— То есть опять будем попсу ругать?
— Все дело в мере воздействия. Один идиот — просто язык ему оторвать — обозвал пошлый блатняк «русским шансоном», испохабив благородное понятие шансона. Вот мы и получаем чудовищное влияние тюремной культуры. И что вы хотите — чтобы вас после этого не стукнули по голове? А образование? Оно, вооружившись пресловутой тестовой системой типа ЕГЭ, стало бездушно; оно в принципе не может формировать аналитическое мышление. Да, я понимаю, что любому государству и не нужно 100% аналитически мыслящих граждан: такое государство погибнет, ибо просто не сможет врать людям, оценивающих только факты, а не сладкие обещания. Но все же в фундаменте общества должны находиться культурные и образованные люди.
— А их нет?
— Их мало. Вот как победить коррупцию? Да только одним способом. Человеку и в голову не должна прийти мысль о том, что он может взять или дать. А если он все же захочет — ни один закон ему не помешает.
— И то же самое — с преступностью?..
— Конечно. Страх наказания удерживает от преступления не более 15% граждан. Остальных (а тем более рецидивистов) не удержит ничего. Но при этом почему-то в Швейцарии преступность минимальная, в Германии тоже... В чем секрет? Во-первых, 98%-ная раскрываемость уголовных дел, а главное — люди растут в совершенно другой образовательно-культурной обстановке. Мы же тратим бешеное количество денег на все что угодно — на Олимпиаду в Сочи, на мост в Крым, — но при этом не решаем главную проблему — воспитания детей. И эта раковая опухоль диагностируется уже третьей стадией. А когда перейдет в четвертую — больной рискует помереть.
— И кто в этом «повинен»?
— Помимо серьезных проблем с институтом семьи я усматриваю деградацию таких общественных столпов, как спорт и вера. Я категорический противник профессионального спорта, переросшего в нечистый на руку бизнес: он губит людей как физически, так и морально, о чем говорят очень многие мои знакомые тренеры. Ну как так, если большинство спортсменов имеют серьезные проблемы со здоровьем? А должно же быть наоборот! У нас идет убыль населения, мы должны беречь каждого гражданина, каждого ребенка, лелеять их здоровье. А вместо этого занимаемся всякой хренью. Надо отбросить национальные амбиции — нам нужны сейчас просто здоровые дети, и ничего больше.
— Ну как же без амбиций-то? Мы же империя...
— Да не до этого сейчас! Какие амбиции у ракового больного?! Нам нужен любительский детский спорт. «Любительская» детская культура. Для чего и требуются хорошие детские школы — спортивные и музыкальные... вот сюда надо бросать громадное количество денег, сюда! Уже давно понято и замечено, что у любого ребенка, закончившего музыкальную школу, — хочет он того или нет, — становится выше IQ. Да я понятия не имею, как соната Бетховена воздействует на IQ ребенка. Но это факт, зафиксированный во всех странах мира — от Америки до Японии...
— Ну, в Японии на инструменте стремится играть чуть ли не каждый первый...
— Так и результат налицо! Моральную крепость населения Японии хорошо продемонстрировала фукусимская катастрофа. Вы можете представить, что было бы здесь, случись эта трагедия? Какой был бы уровень мародерства, беспредела?.. А в Японии — ни одного воровства, люди сохраняли чужие вещи и орали на всю страну через газеты: «Хозяева, отзовитесь!» Помогали друг другу чем только могли — а во время катастрофы на «Славянском бульваре» некоторые водители моментально подняли цены в три раза! Вот вам и разница двух культур. И бесполезно призывать к каким-то моральным ценностям: нажиться на беде ближнего — в основе нашего человека, мы так воспитаны.
От автора
Увы, и после катастрофы на АЭС в Фукусиме в СМИ неоднократно проходили сообщения о молодых людях, которые разбивали окна и залезали в дома граждан, вывезенных из зоны отчуждения. Организованными группами взламывались и банкоматы. Причем счет краж шел на сотни, а денежные потери исчислялись миллионами долларов. Впрочем, среди мародеров были замечены не только японцы, но и «гастролеры» из стран Азии. Такова, видно, человеческая природа...
«Народ воспитывается в эстетике замочной скважины»
— Еще вы упомянули веру в качестве столпа...
— Я, будучи музыкантом, мало того что верующий — я мистически верующий человек, не принадлежащий ни к одной официальной религии. Но музыка — это и есть мистика, что подтвердит вам любой музыкант, для нас это обыденная реальность, как бутерброд с маслом. Мы не можем объяснить, как мы «воздействуем на души», — но это происходит! И стоит мне соврать хоть одной нотой — вы повернетесь и уйдете из зала. Потому что наши с вами отношения строятся на вере, на искренности...
— А в поп-арте?
— Там нет материала для искренности, поэтому 95% людей из поп-арта не имеют искренности в душе. Используя при этом бешеное количество спецэффектов, чтобы покрыть пустоту, — свет, децибелы, подтанцовки, бэк-вокалы, сексуальную одежду, блестки... Почему покойный Николай Петров так орал страшно про попсу, но никто его не слышал? Теперь орем мы, идущие за ним. Объясняю еще раз: весь этот «русский шансон», 90% поп-арта воздействуют на самые верхние ассоциативные ряды человека, остальные, глубинные возможности души не затрагиваются. А раз не затрагиваются — они атрофируются. Это как с аппендиксом. Не нужен — отрезали. Культура (в массе своей) — это острейшее оружие, и если с ним неправильно обращаться, оно начинает гробить нацию, вместо того чтобы ее спасать. Вот и выходят на свет божий бездушные монстры, и потом я читаю в «МК» как 14-летний мальчик убил свою бабушку, которая его, видите ли, обидела...
— Или история с Иваном Фармаковским...
— Я отлично знаю Ванечку, мы играли не раз дуэтом. Он, видимо, сел не в ту машину, водитель позарился на его телефон, на эти несчастные 15–20 тысяч рублей, и поэтому... ему проломили голову, рискуя убить. У человека, избивающего Ваню, даже не было никакого понятия о том, что не он его рожал, не он его кормил и лечил, не он делал из Вани музыканта (на что уходят десятки лет!), но вот так, разом, одним ударом ради этих тысяч преступник легко был готов прервать жизненный путь музыканта, оказывающего воздействие на сотни людей! Мало того — чуть не обрубили целую нитку, которая потом бы продолжилась, родились бы новые дети — может, даже гении, великие полководцы... И то, что произошло с Ваней, — это лишь маленькая верхушка пятикилометрового айсберга.
— А основа его?
— Вот те самые «хотения», с которых мы начали разговор. Так что все силы сейчас надо бросить на культуру, минуя пережитки...
— Кстати, о пережитках: в «МК» была дискуссия, что звания заслуженного и народного артиста немножко утратили свою сущность...
— Да не немножко, а полностью утратили. Вот мои друзья — кавалеры ордена Почетного легиона. Найдите в Интернете список льгот по этому ордену. А звание народного (которое у меня есть) сегодня не дает ничего; пожадничали даже предоставить скидки на ЖКХ. В Советском Союзе народный имел право на машину, бесплатный отдых, квартиру, но... народных было немного. Мы недавно с Игорем Бутманом обсуждали этот вопрос и пришли к выводу, что система поощрений нуждается в большей дифференциации, потому что всего два звания — это полная ерунда... но, повторяю, звания — это ничтожная мелочь по сравнению с тем, что требуется обществу.
— Ну, вот вы, человек культуры, заметили, что прошел 2014-й, громко объявленный президентом как Год культуры?
— Я просто жил своей нормальной жизнью. Ездил по стране, давал концерты. И это для меня главное. Крайне отрицательно отношусь к билетам по 10 000 рублей... это отвратительно, я себе такого никогда не позволяю. Хочу, чтоб на мои концерты ходили все. Культура не должна быть элитарной. Равно как и ширпотребной.
— Но ширпотреб был всегда.
— Разумеется. Во времена Моцарта был не только Моцарт, но и музыка в таверне. Вопрос в мере. Возьмите те же идеалы коммунизма — чем они плохи? Свобода, равенство, братство — отлично. Но стоит лишить эти понятия меры, как получится их противоположность — анархия, уравниловка, панибратство. И сколько раз мы натыкались на эти исторические грабли — всё кидаемся в крайности, — и это продолжается вновь: то ненавидим Европу, то ее идеализируем, то сейчас опять не любим... В Швейцарии, Германии, Швеции тоже куча проблем. Но эта куча мало отражается на гражданах: спокойно живут и работают, будучи уверены в своем государстве.
— Вы как-то рассказывали, что если бы ваши родители не переехали в Германию, их просто не было бы на свете...
— Государство, несмотря на красивые слова, по-прежнему плохо относится к своим старикам. Люди, положившие всю жизнь на эту страну, живут недостойно. Не могут ничего себе позволить: ни путешествовать, ни — что еще более чудовищно — лечиться. Мои родители живут в Любеке уже 16 лет. И до сих пор живы именно благодаря отъезду за границу. Их лечит, содержит и не дает умереть страна, на которую они не работали ни одного дня. Я живу здесь, в России, и намерен это делать и дальше, но тем не менее снимаю шляпу перед Германией за ее отношение к пожилым людям.
«Басков не понимает, что наркотики тоже широко востребованы»
— Вернемся к культурным реалиям. Если все так плохо — может, вообще распустить Минкульт?
— Вот опять крайности!.. Само по себе управление не вредно, но управленцы должны помогать, а не присылать мне в институт глупые требования: мол, отчитайся, как ты учишь своих студентов. Да что они в этом понимают?!
— Думаю, что они даже не имеют музыкального образования...
— Наверное. Министерство нужно, но некоторые его инициативы крайне удивляют — например, поддержка фестиваля русского шансона. Почему ресторанный жанр с тюремным оттенком выходит на первые позиции, занимая 40% всех сцен страны? Это означает, что у нас громадное количество людей будут воспитаны в атмосфере криминала, будут плевать на закон, не ценить человеческой жизни, разделяя людей на фраеров и лохов, а всю страну — на бугров, мужиков и опущенных... причем это впитывается с детства, и я уже с этим сталкивался, когда 11-летний мальчик может зарядить тебе: «У меня папа милиционер, и я никого не боюсь», — его воспитали в этом хотении быть безнаказанным. И в этом состоянии вырастает целая страна.
— Меня задела одна ваша фраза о «любительском» музыкальном образовании...
— Смысл в том, что 100% людей, которых готовят в наших музыкальных школах, учатся как профессионалы. Но статистика такова, что на сцену из них выйдут, дай Бог, 5%. А 95% в результате невнимания к ним забросят ноты на первый же шкаф и побегут побыстрее от Бетховена к попсе. То есть благими намерениями...
— А что вы предлагаете?
— Вот где нужен Минкульт: нужно всерьез подумать о дифференциации, чтобы ребенка, который явно не будет «первым», не оттолкнуть от музыки... С каким удовольствием я наблюдал, как в США педагоги воспитывают просто любителей музыки, которые никогда не будут ею заниматься профессионально. Приезжая в Германию, я вижу фермеров, спешащих после работы петь в хоре. Это никакая не самодеятельность, а 500-летняя народная традиция, часть жизни. И мой менеджер одно время был их хормейстером! Вместо того чтобы пойти напиться или свалить в казиношку, люди музицируют. Это и есть культура.
— Которая потом распространяется на все-все-все...
— Да, она у них в фундаменте. Они аккуратно потом едут по дорогам, останавливаются на красный свет, никого не давят и не бьют, как Ваню, по голове. А мы-то что творим? О каком здоровье нации мы тут твердим? В Европу приезжаешь — атмосфера НЕагресии, у нас же — постоянная напряженность, расталкивание локтями. А фундаменты... я испытываю огромную тревогу по поводу нашего народного искусства. Это тоже, кстати, сильный показатель здоровья культуры — активная жизнь настоящего фолка, не экстрагированного...
— То есть не «Бурановских бабушек»?
— Нет-нет, это бизнес-приманка. Фолк — это нормальная жизнь смоленской народной песни, архангельской народной песни; вот их-то мало кто слышит, но тревожный показатель заключается не только в том, что фольклор не пропагандируется, — внутри него нет генерации новых идей. Последняя идея была сгенерирована около 100 лет тому назад — это были частушки. С тех пор — всё, только перепевы старого. А ведь фолк — зеркальное отражение жизни в стране. Он всегда ярко и живо реагировал на все происходящие события (частушки же — это войска быстрого реагирования). И вдруг всё замерло.
— А как же ансамбль Игоря Моисеева?
— Он великолепный, но это квазифолк. Витрина. Чем страшно умирание русского фольклора? Любой музыковед вам скажет, что без фолка не было бы Глинки, Чайковского, Бородина, Мусоргского, Римского-Корсакова, весь Рахманинов на русском фолке стоит. А теперь на чем стоять? И кому? Исчез кормящий стержень культуры. Поэтому и говорю про метастазы — одни в печенках, другие в селезенке, третьи, блин, в горло полезли…
— Глупое дело — заниматься прогнозерством, но куда, по-вашему, все катится?
— Я много езжу по стране и вижу, как строятся новые концертные залы, покупаются рояли, то есть государство тратит деньги на серьезную культуру, но... деньги, крутящиеся в попсе, нивелируют все эти потуги. Хотя пока классические традиции у нас сохраняются; и пока есть такие, как Спиваков, Гиндин, Мечетина или совсем молодое поколение, которых я вижу на «Щелкунчике», — нам есть чем сопротивляться всем шансонам на свете. Дай Бог, чтобы все окончательно не разрушилось, чтобы не все педагоги уехали на Запад. Но вот что меня раздражает: глубокая культура всегда почему-то находится в оборонительной позиции, блин, вместо того чтобы быть в позиции наступательной. Музыканты в статусе «разово приглашаемых» на телевидение, или продолжается скверная тенденция к эстрадизации классики. Вон посмотрите на того же Баскова: помните, как он спорил с Николаем Петровым, ставя во главу угла свою востребованность?.. Этот человек даже не понимает, что востребованность — палка о двух концах. Потому что наркотики и коррупция тоже широко востребованы. Надо иметь честь музыканта и не превращать все в шоу. Ведь с призыва «хлеба и зрелищ» началась гибель Римской империи. Не хотелось бы такого в отношении нашей страны.
— На мажоре и закончим, хотя вот еще: фортепиано еще не надоело?
— А вам легкие ваши не надоели, не скучно дышать? Я природный пианист, я так дышу.
