СПРАВКА "МК"
Павел Корин родился в семье потомственных иконописцев в Палехе. Он многие годы возглавлял мастерские ГМИИ им. Пушкина. Реставрировал Дрезденскую коллекцию, которая после Второй мировой войны попала в музей. Был награжден множеством премий, в том числе Ленинской и Сталинской (второй степени).
Выставка Корина — словно прощальное слово той самой академической традиции, на смену которой пришел постмодерн, и той эпохи, в которой жили герои его портретов. Митрополиты, архиепископы, игумены, схимники, нищие, монахи и монахини — на стенах 29 портретов священнослужителей, большинство из которых были репрессированы. Их изображения Корин писал десятилетиями. Место действия — Успенский собор. А сюжет с годами трансформировался: сначала Корин думал написать службу, на которую врываются чекисты, но затем передумал. Он изобразил церемонию, где собрались все духовные чины — от черных монахов до патриархов. Причем на последнем эскизе, представленном перед белым гигантом, изображены сразу четыре главы церкви, что, ясное дело, невозможно в жизни.
— Представьте — 1925 год. Патриарх Тихон то ли отравлен, то ли задушен. На похоронах Тихона в Донском монастыре — огромная толпа, среди них и Корин, — рассказывает «МК» куратор выставки Вера Головина. — Потрясенный художник хочет писать монументальное полотно, но кто согласится ему позировать? А вдруг он агент? Он поначалу пишет нищего и слепого, а потом соглашается митрополит Трифон Туркестанов — князь, благотворитель, очень уважаемый человек. Соглашается, видимо, по просьбе Нестерова, учеником которого был Корин, а после него соглашаются позировать и другие священнослужители.
Корин так и не начал писать «заупокойную» по церкви, создание которой готовил больше сорока лет. Почему — загадка. Быть может, автор интуитивно чувствовал, что время монументальной живописи в духе Иванова уже в прошлом. И все же, наверное, он единственный, кто запечатлел все слои церковной иерархии, уклад которой формировался веками и был уничтожен как раз в те годы, когда Корин вынашивал картину «Реквием», известную под названием «Уходящая Русь». Так работу мастера назвал Максим Горький, который добился того, чтобы Корину дали мастерскую на Пироговке. Незаконченный холст и этюды к нему (а также коллекция икон и мебели) прожили на Пироговке до 2000-х годов под присмотром вдовы и племянницы, пока мастерская не вошла в состав Третьяковской галереи и не была закрыта на реконструкцию (работы по восстановлению ветхого здания идут с 2008 года). После того как гигантский белый холст вынесли оттуда, потолок рухнул, будто это монументальная месса автора поддерживала его все эти годы. Только теперь, в эпоху культивируемой пустоты в искусстве, пришло время для премьеры белоснежного «Реквиема», которая и состоялась в Третьяковке на Крымском Валу.
