- Вы открываете галерею на «Красном Октябре». Почему именно сейчас решили открыть новое выставочное пространство? И чем Red October принципиально будет отличаться от «Риджины»?
- Red October — плод партнерства между компанией, владеющей «Красным Октябрем», и мной. Если есть мощная поддержка — компания предоставляет нам помещение и готова финансово поддерживать проекты — зачем отказываться от такой возможности? «Риджина» работает как классическая галерея, продвигая конкретных художников. А Red October — некоммерческая институция, занимающаяся выставками. Мы открываемся выставкой Владимира Архипова «Самодельная России». После того, как она пройдет, Red October не будет продолжать представлять его интересы и заниматься продажей его работ. Это и есть главное отличие.
- «Красный Октябрь» ждет большой перестройки — на днях с жителями Болотного острова обсуждали проект планировки кварталов. Вы планируете, что галерея Red October останется после ребрендинга острова или это временный проект?
- Разговоры о том, что «Красный Октябрь» перестраивается, идут уже давно. Мы начали диалог о возможности представить современное искусство здесь еще в 2008 году, а обсуждение перестройки «Красного Октября» было уже тогда и все еще продолжается... «Красный Октябрь» сейчас занят всевозможными барами, ресторанами, галереями, магазинчиками. Все функционируют. Все готовы к любой ситуации, но нельзя все время думать об этом. Мы свою деятельность планируем исходя из трехлетнего периода.
- В какой-то момент, когда на «Красном Октябре» работала Артстрелка, выставлялся Гагосян и другие галеристы, это место стало популярной культурной точкой, конкурентом «Винзавода». Возможно ли вновь повторить успех?
- Я поклонник и того и другого места. У «Винзавода» есть очевидные плюсы — там можно посмотреть много галерей, разных художников. Эту актуальность никто не отменял. Раньше Винзавод был вне конкуренции, теперь есть «Гараж», Artplay, “Красный Октябрь»... На «Красном Октябре» дух нового поколения — он ориентирован на одну группу молодых людей.
- Вообще, в каком состоянии современное искусство в России? После ситуации с Pussy Riot оно изменилось?
- Я думаю, что история с Pussy Riot стимулировала волну интереса к современному искусству. Для современного искусства России это явление, которое будет играть важную роль. Тем более, что Pussy Riot появились не на ровном месте. Жесткий акционизм на гране политического действия использовали многие художники в 90-х — и Олег Кулик, и Анатолий Осмоловский, и Авдей Тер-Оганян. На какое-то время такой жанр как перформанс ушел, но с появлением «Войны» и Pussy Riot мы видим реинкарнацию.
- По-вашему, они достойны премии Кандинского?
- Не знаю, я не вхожу в экспертный совет премии. Но то, что они сделали, должно быть рассмотрено как произведение искусства. В своем последнем слове на суде они говорили, что они художники. И именно так я их воспринимаю.
- Многие галеристы говорят, что коллекционеры уезжают из России или не готовы вкладывать деньги в искусство. Вы это почувствовали?
- Мы видим, что многие люди, которые смогли заработать деньги и привыкли к более высокому уровню свободы и демократии, эмигрируют. Это общая проблема, она касается не только современного искусства. Понятно, что арт-рынок привязан к экономической и политической жизни. Если люди покупают искусство, то надолго, завтра на рынок не пойдут продавать. А сейчас даже госпредприятие планируют свою деятельность на короткий период времени — на два-три года.
- Это предчувствие экономического кризиса?
- Скорее общий фон в стране — много столкновений в обществе. Все это уводит от размышлений об искусстве и культуре, все говорят о политике.
- В этом году вы не будете участвовать в «Арт-Москве», а вместо этого «Риджина» будет выставлять на ярмарке в Вене. С чем это связано?
- Мы давно не участвуем в «Арт-Москве». Сама ярмарка постоянно снижает уровень как участников, так и зрителей. Мы участвуем в таких крупных ярмарках, как Frieze и Art Basel — нам есть с чем сравнивать. И поэтому нас «Арт-Москва» категорически не устраивает — с точки зрения менеджмента и сервиса. А в этом году русские бизнесмены купили венскую ярмарку и они предложили нам интересную программу, знакомство с новыми коллекционерами и собраниями. Выбор очевиден. Мы представим соло-шоу московского художника Егора Кошелева, который недавно стал финалистом австрийской премии Strabag Award.
- Вы когда-то были куратором «Арт-Манежа». Сейчас эту ярмарку отлучили от ее постоянного пространства Манеже. Как к этому относитесь?
- Давно занимался «Арт-Манежем», много лет не посещал этот салон. Видимо, ярмарка не вписывается в программу нового арт-директора зала Марины Лошак. Посмотрим, что она предложит. Я считаю, что все цветы должны расти. Понятно, что люди, которые стоят на набережной ЦДХ, тоже называют себя художниками — можно сказать, что это постоянно действующая ярмарка. Но все же понимают, что уровень того, что там показывают, никак не соответствует музейному или галерейному уровню.
