Чтобы укротить «Бурю», режиссеру Лисбет Колтоф понадобилось всего семь недель. Для голландских постановщиков такие сроки в порядке вещей. За это время в театре De Toneelmakerij успели построить масштабные декорации, сшить костюмы, сочинить оригинальную музыку и сократить текст Шекспира почти вдвое. Впрочем, для Колтоф такие эксперименты не новы: на ее счету уже две детские адаптации английского классика «Гамлет» и «Ромео и Джульетта».
— Над «Бурей» мы работали на одном дыхании, и я довольна результатом. Мне хотелось сделать язык пьесы более простым и понятным для детей. Поэтому я использовала в тексте сленговые выражения, например восклицания: «Вау!», «Супер!», «Круто!». При этом старалась сохранить философию и красоту оригинального текста, — поясняет мне режиссер.
Вообще «Буря» Колтоф чрезвычайно эклектична. В стройный шекспировский стих врывается разговорная лексика, а пышные воротники семнадцатого столетия сочетаются с полосатыми голландскими гольфами и шортами.
В спектакле господствует условность: за два часа театрального действа на сцене не пролили ни капли воды. Гром извлекали при помощи ударов в металлический щит, а игрушечный кораблик путешествовал из рук в руки, как по волнам.
На сцене поместили огромный белый куб авторства голландского дизайнера Рикса Сварте. То ли волшебный сундук, то ли черепная коробка, то ли воспаленное сознание человека, в котором может в одночасье родиться и умереть целый мир. История начинает выходить наружу, едва створки конструкции приоткроются, словно одна из магических книг Просперо.
Эта «Буря» исполнена аллюзий, иронии и театрального произвола. Дочь Просперо Миранда (Мира фан дер Люббэ) и принц Фердинанд (Ликелэ Мюйс) таскают бревна и говорят друг другу слова любви под национальные голландские мелодии.
Чудовище Калибан (Хим Фрэйкен) не внушает страха. Гримасничает, поет песенки и шатается по острову с подвыпившей ватагой, больше напоминающей пьянчужек-мусорщиков из мюзикла «Моя прекрасная леди», чем заговорщиков, мечтающих убить Просперо.
Порабощенный дух Ариэль — белая полупрозрачная кукла, грациозное существо, гуттаперчево изгибающееся в прихотливых позах, может запросто спуститься «с неба» или просеменить тонкими ножками по отвесной стене.
«Мы долго думали о том, как сделать Ариэля, потому что человеку непросто сыграть духа воздуха, и тогда наш дизайнер предложил сделать кукольного персонажа. Это очень красивая кукла, и она может делать все. После этого мы придумали и других кукольных героев», — рассказывает режиссер Лисбет Колтоф.
Куклами стали все магические существа — злая ведьма Сикоракса, духи гор, озер и чащ. Ведь мир Шекспира — театр, где люди — актеры. Спектакль Колтоф — театр, который играется в театре. Есть здесь и пальчиковые куклы, и театр теней, и манекены в полный человеческий рост. По словам режиссера, это решение — дань уважения одному из любимых постановщиков Тому Стоппарду.
Как опытный кукловод, судьбами действующих лиц руководит Просперо (Тьеббо Хэрритсма), в прошлом — миланский герцог, свергнутый с престола коварным братом. У Шекспира Просперо — мудрец, познавший тайны природы и отдающий приказания стихиям. В спектакле он не выглядит всемогущим магом, скорее напоминает художника, которого давно покинуло вдохновение. Теперь все его помыслы обращены к мести. В белой мантии с магическим орнаментом он наблюдает за происходящим то со стремянки, то сидя под самым потолком.
«Простить или отомстить?» — главный вопрос постановки — ничем в своем драматизме не уступает гамлетовскому «Быть или не быть?». И Просперо отказывается от упоения кровавого реванша в пользу добра и созидания.
Откажется Просперо и от колдовства, потому что тем, кто счастлив, магические книги не нужны. Остается их разорвать в клочья, так что листками покроется вся сцена. Лишь тогда буря в душе утихнет, волшебная коробка захлопнется, а пленные духи получат обещанную свободу.
