Незабываемый, но еще даже не наступивший 2017 год!..
Роковой год неумолимо приближается к нам вместе с другими столетними юбилеями — четырехсотлетием царственного дома Романовых, фантастическим экономическим подъемом Российской империи, началом Первой мировой войны и т.д… Все это и многое другое не идет, однако, ни в какое сравнение со столетием октябрьского переворота. Сто лет назад на наше Отечество обрушились беды, последствия которых по сию пору кровоточат в нашем сознании. Ленинский план превращения европейской войны в гражданскую воплотился самым чудовищным образом, породив крах национальной экономики, голод, разруху и бесчисленные человеческие жертвы. Это только кажется, что мы что-то забываем, ворчим на молодежь — ничто в нашей национальной памяти не исчезает; то, что кажется забытым, очень скоро вновь всплывает в исторической памяти новых поколений. Планомерное, сатанинское искоренение православия, средневековые казни, ленинский «красный террор» и варварское разграбление храмов до сих пор вселяют суеверный ужас в иерархов РПЦ, во всяком случае, они боятся не то чтобы проанализировать антирелигиозную политику Ленина, но даже просто упомянуть, например, о жесточайшей травле и умерщвлении святейшего патриарха Тихона.
В лихие девяностые Б.Н.Ельцин задумал создать монументальное изваяние в память о братоубийственной бойне. Решение он принял смелое и вопреки мнению обидчивых ветеранов (хотя это типичный постсоветский миф — об обязательной дремучей глупости тех, кому перевалило за 70) президентский указ 1997 года назывался «О возведении памятника россиянам, погибшим в годы Гражданской войны», что примечательно, без привычного разделения каких россиян — красных или белых.
Помню, как я был приглашен в рабочую группу по созданию подобного памятника и как проникся оптимизмом — мне показалось тогда, что это чрезвычайно своевременная идея: в девяностые наше общество трагическим образом приблизилось к угрозе новой кровопролитной смуты. Первые заседания рабочей группы были действительно проникнуты оптимизмом, пока к нам не примкнули Зураба Церетели. Именно он ликвидировал сначала оптимизм, а потом и работоспособность новых демократических созидателей. Церетели не сделал ничего плохого — он всего лишь объяснил всю технологическую сложность поставленной перед нами цели; даже на самой ранней стадии замысла нам предстоял чудовищный объем работы с разного рода правовыми и градостроительными документами. Об этом Церетели знал не понаслышке, отлаживая многие годы бесперебойную работу конвейера своей фабрики по производству монументов. Он рассказал, что такое работа с чистого листа, без денег и конструктивных идей, каков необходимый штат технических сотрудников, каковы ожидающие нас чиновничьи подвохи, барьеры и т.д.
Я бы не стал так подробно описывать наши творческие мытарства, но именно в это самое время меня вновь посетила мысль, которую я частично высказывал однажды в прямом эфире телепрограммы «Взгляд» — о христианском захоронении Ленина.
С тех пор прошло много времени. В человеческих мозгах (пусть далеко не во всех) произошла определенная естественная коррекция. Мы узнали много нового о языческом захоронении в центре православной столицы и о самом выставочном объекте. Мы даже прочли новые, прежде засекреченные архивы, в том числе многочисленные ленинские записочки с постоянными резолюциями: «Расстрелять! Расстрелять! Расстрелять!..» Мы также увидели по телевидению примечательный фильм Павла Лобкова, где были подробно показаны регулярные издевательства над ленинским трупом — выпотрошенного покойника, имитирующего коммунистические мощи, периодически полощут в засекреченном спецрастворе. Разумеется, дело это дорогостоящее, хлопотное, отчасти постыдное. Похоже на воинствующее святотатство, учитывая тот факт, что в Москве, оказывается, припасено еще два запасных трупа на всякий случай. (Об этом сообщалось в открытой прессе.) Кроме того — ленинский муляж не напоминает умершего Ленина. Перед смертью покойник выглядел иначе, что подтверждают сделанные в Горках фотографии. Очевидно, что в Мавзолее выставлено своеобразное художественное произведение — улучшенный, тщательно загримированный экспонат, но никак не «коммунистические мощи», о чем размышляют некоторые марксистские мыслители.
Эти леденящие душу лирические отступления для особо закаленных читателей мне понадобились для того, чтобы осторожно предположить, что к 2017 году может резко возрасти количество сторонников христианского погребения бывшего вождя, хотя сегодня уже зафиксировано их четкое большинство в социологических опросах. Может быть, в 2017 году даже самые упертые марксисты-ленинцы облегченно вздохнут, если ленинский труп, как того требовали родственники, будет, наконец, предан земле.
Наш президент недавно подробно остановился на национал–предательской роли Ленина в годы Первой мировой войны. По моему мнению, это смелое, очень своевременное и судьбоносное заявление лидера великой страны. Надеюсь, оно поможет нам по-христиански простить Ленина за его преступления против человечности и похоронить по-божески.
А в заключение — самое главное.
Мавзолей, созданный Щусевым, — есть выдающееся архитектурное сооружение. Так умело и вдохновенно вписать в исторический облик древней площади новый центрообразующий объект — гениальная творческая акция. Но пишу я это не во славу Щусева, который в этом не нуждается, — я осторожно обдумываю тот несомненный факт, что к столетнему юбилею октябрьского переворота и далее к столетию начала братоубийственной бойни, которая унесла жизни 15 миллионов наших соотечественников, Мавзолей может обрести новое историческое качество. Я убежден: лучшего памятника гражданской войне в России быть не может!
После захоронения Ленина Мавзолей должен остаться на Красной площади как монумент всенародной памяти и скорби, как неотъемлемая часть нашей многострадальной истории. Не знаю, что должно быть написано над входом, может быть, лишь одни памятные цифры: 1918—1922 гг.
И, возможно, после этого события будущие руководители государства, ведущие партийные лидеры, известные общественные деятели, как, впрочем, и все граждане РФ не будут испытывать неудобства от прагматической конструкции Мавзолея. Памятник архитектуры имеет право функционировать разнообразно, в том числе и как трибуна. Люди, стоящие на Мавзолее, не будут топтать захоронение. Это важное обстоятельство. Исчезнет кладбищенский дух. Когда?.. Не сразу! Нужен интервал во времени. Если уцелеют Земля, Солнце и сохранится Россия — через 1—2 поколения!..
Конечно, я хорошо осознаю утопический характер моих иллюзорных идей. Хуже того — предложений. Но мы все живем в обстановке праздных мечтаний. Мы постоянно вовлекаемся в утопии. Достаточно упомянуть борьбу с коррупцией в судах и высших эшелонах власти.
Как у каждого радикального демократа, у меня есть, разумеется, в запасе и другие спорные суждения. Мне кажется, что в будущем, сразу после 2018 года (а может быть, и раньше), реальностью может стать музей русской воинской славы, где рядом с героями революции займут свое место выдающиеся деятели Белого движения.
Я не говорю сейчас о блистательном исследовании под редакцией Андрея Зубова «История России. ХХ век», где дана объективная, напрочь лишенная советской мифологии многослойная картина российского бытия, в том числе глубоко проанализированы особенности Белого движения. Конечно, это тема для отдельного серьезного разговора, а не для поверхностного упоминания. В последнее время лично я также высоко оценил серию телевизионных документальных фильмов с замечательными комментариями Никиты Михалкова, раздвинувшими границы нашего исторического пространства; героический путь Белой добровольческой армии, «Ледяной переход», жизнь русских воинов и их потомков в изгнании — все это теперь неотъемлемая часть нашей истории. Мы стали свидетелями документальных кадров, запечатлевших встречу в Париже Владимира Владимировича Путина с потомками вынужденных русских иммигрантов на фоне знамен и реликвий Белой армии. Президент поблагодарил этих людей за их гордую память, за сохранение героических традиций, за святой патриотический дух русского воинства.
Каждое спорное историческое суждение хочется завершать упоминанием о позиции президента. Это полезно знать моим единомышленникам и многочисленным оппонентам. И еще очень хочется дожить до 2017 года, чтобы посмотреть, чем все это кончится.
