— Сергей Николаевич, более года назад ТПП РФ совместно с московским Центром международной торговли запустила спецпроект «Россия в ВТО», в рамках которого эксперты проводят и обучающие занятия для представителей бизнеса. Насколько рядовые предприниматели осведомлены в новых правилах работы на рынке, какие вопросы у них возникают чаще всего?
— У нас, к сожалению, очень мало пока специалистов по ВТО. Какое-то общее представление, конечно, сейчас имеют все. Крупный бизнес ориентируется лучше всего — и потому, что активно работает в стране и на внешних рынках, и потому, что имеет средства на адвокатов, консультантов. Что касается малого и среднего предпринимательства, люди нередко не читали документы по ВТО, не знают, какие обязательства взяла на себя страна, в чем мы сильны, а в чем вынуждены были уступить. Заметна разница и по регионам: москвичи за год больше освоились с информацией.
Основные вопросы и претензии предпринимателей касаются уровня российских защитных мер по отношению к импорту; есть требования, чтобы Россия добивалась снижения защитных мер других стран и получала преференции для отечественного бизнеса. Возмущаются... Что тут сказать? Когда шли переговоры страны о вступлении в ВТО и переговорщики запрашивали отраслевиков, какие позиции по конкретным товарам удерживать, нередко деловые объединения отмалчивались. Теперь проснулись и требуют пересмотра условий — например, по рыбопродуктам.
…После вступления в ВТО в 2012 году все опасались резкого всплеска конкуренции и наплыва западной продукции, боялись банкротств наших компаний. К счастью, этого не произошло. Более того, темпы роста импорта даже замедлились в 2013 году. Хотя некоторые отрасли все же ощутили напряжение — вырос импорт молочной продукции (21,1%), свинины (6,1%). Правительство, на мой взгляд, достаточно грамотно среагировало и сумело стабилизировать ситуацию на рынке продовольствия. С трикотажем и обувью ситуация тяжелее, но определенные возможности поддержать эту сферу экономики еще есть…
Сейчас, мне кажется, наступила определенная расслабленность: побеждает мнение, что ничего страшного не произойдет, пережили кризис — переживем и ВТО. Такие настроения опасны: надо максимально использовать установленный нашим соглашением с ВТО переходный период для учебы и системного повышения конкурентоспособности российской экономики; когда через несколько лет предусмотренные защитные меры для отечественного бизнеса перестанут действовать, поздно будет перестраиваться.
В то же время совсем игнорировать ВТО (как предлагали некоторые) и остаться вне организации было бы себе дороже, это был бы возврат к изоляционизму — организация определяет правила поведения на мировых рынках, на страны-члены ВТО приходится 97% мировой торговли. А сделать по-настоящему серьезный анализ, научились ли мы пользоваться правилами ВТО и что они нам принесли, можно будет лет через пять.
— С первого января заработает ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд». Что даст новый порядок малому и среднему бизнесу?
— Государственные и муниципальные заказы — это серьезные деньги: более 7 трлн рублей в год, да еще плюс около 6 трлн рублей — доля предприятий с госучастием. Раньше минимальная квота для малого, среднего бизнеса и социально ориентированных НКО равнялась 10%. ТПП РФ выступала за то, чтобы дать им не меньше 20%. Закон определил квоту в 15%. Такой вот компромисс. Возможно, в обозримом будущем доля участия малого бизнеса в закупках поднимется и выше. Обязательная квота способна серьезно поддержать и развить малый бизнес, и это не какое-то наше уникальное «изобретение»: так мы всего лишь приблизимся к развитым странам, где до 25% ВВП дает госзаказ, реализуемый именно через малый бизнес (у нас пока около 2%).
Кстати, возвращаясь к теме ВТО, замечу, что Россия при вступлении в организацию не подписывала никаких обязательств по госзаказу, и поэтому мы можем в системе госзакупок создавать определенные преференции отечественным товаропроизводителям. Стране это выгодно, главное — четко определить, кто является российским производителем. Есть ведь огромное количество предприятий, где единственный по-настоящему российский компонент — это отвертка для соединения в целое импортных узлов. Давать таким преференции означает поддерживать иностранный бизнес.
Есть, конечно, спорные моменты. Так, фирма обязана лишь декларировать (т.е. не подтверждать документально) свою принадлежность к малому бизнесу; здесь возможны фальсификации, поэтому ТПП РФ предложила внести соответствующую поправку. Сторонники нечестной конкуренции, допускающие к заказам только «своих», будут, безусловно, искать и другие способы получить доступ к деньгам госзаказа; сегодня, например, квота для малого бизнеса соблюдается менее чем в трети случаев даже федеральными органами исполнительной власти. Увы, административная ответственность у нас равна 30–50 тысячам рублей, а объем многих закупок — миллиардам, так что штрафы чиновников, коррупционные выгоды для них и тяжелые последствия их действий для малого бизнеса — вещи несопоставимые.
— Борьба с коррупцией — это уже чуть ли не «национальная забава». А тут ваша палата предлагает Антикоррупционную хартию для бизнеса…
— Для многих, наверное, покажется неожиданным, но мы как страна в последние годы не обгоняем по уровню роста коррупции другие государства. Наша проблема в том, что в других странах добиваются лучших результатов в борьбе с нею, жестче и неотвратимее наказывают чиновников, а мы отстаем, хотя и принимаем все более правильные решения. Это плохо и само по себе, и в плане привлечения инвесторов, то есть денег для экономики. Только успешное противодействие коррупции позволяет развивать свободную конкуренцию, в частности, в области тех же государственных закупок. Что же касается Антикоррупционной хартии российского бизнеса, то ее в Cочи на XI Международном инвестиционном форуме подписали не только ТПП РФ, но и «Деловая Россия», и «Опора России», и РСПП.
Хартия — это определенный свод правил для бизнеса, своеобразный «кодекс чести». Она предполагает внедрение в корпоративную политику компаний антикоррупционных программ, мониторинг и оценку их реализации, эффективный финансовый контроль, отказ участников хартии от незаконного получения преимуществ и пр. Присоединяются к хартии компании добровольно. Очень многих, я бы сказал, большинство предпринимателей коррупция давно уже «достала». Подписывают хартию крупные, всем известные компании, малые фирмы и даже индивидуальные предприниматели. Есть немало москвичей; буквально несколько дней назад подписали документ еще четыре московские компании. Хотя, учитывая столичный потенциал, московских компаний могло бы быть и побольше.
Конечно, мы не суд, не прокуратура, не Следственный комитет. Но если кто-то нарушит правила хартии, этот факт быстро станет достоянием гласности. И я не уверен, удержится ли компания на рынке, когда об этом узнают контрагенты, партнеры.
— Палата ратует за «новую индустриализацию». О чем идет речь?
— Речь идет о глубокой модернизации на инновационной основе нашей устаревшей индустрии и о подготовке современных кадров для высокопроизводительных рабочих мест. Без этого нельзя обеспечить современную модель развития страны и избавить ее от сырьевой зависимости. «Новая индустриализация» ни в коем случае не должна поддерживать на плаву неконкурентные предприятия со старыми энергозатратными технологиями.
Собственно, мы говорим о переходе на технологии шестого технологического уклада (к ним исследователи относят нанотехнологии, генную инженерию животных и растений, глобальные информационные сети, водородную и альтернативную энергетику, мембранные и квантовые технологии, фотонику, микромеханику, производство композитных материалов. — «МК»).
Нужны большие средства. По оценкам, на реконструкцию основных фондов одной только обрабатывающей промышленности требуется около $600 млрд — примерно в два раза больше, чем вкладывается за год во всю экономику страны. Такую задачу можно решить только совместными усилиями государства и частного капитала. Но «новая индустриализация» будет возможна тогда, когда в стране появится четкая государственная промышленная политика, основанная на соответствующем законе. Закона пока нет.
— То есть большая часть новых производительных рабочих мест должна появиться именно в индустриальном секторе экономики. Как с точки зрения сегодняшней ситуации оцениваете перспективу?
— По данным Организации экономического сотрудничества и развития, в целом по производительности труда РФ занимает предпоследнее место среди стран — членов ОЭСР, обгоняя только Мексику. В час один работник у нас «нарабатывает» 24 доллара. В крупнейших отечественных компаниях годовые показатели составляют в среднем $183 тыс. долл. от годового оборота на сотрудника, тогда как в Западной Европе и США они почти в три раза выше, а у партнеров по БРИКС в 1,7 раза выше. Понятно, что это не дело.
Недавно наша палата и агентство «Эксперт РА» представили Рейтинг создания высокопроизводительных рабочих мест (ВПРМ) по регионам. За основу брали удельную выручку на одного сотрудника и количество вновь созданных рабочих мест. Оказалось, что в 2012 году в России количество ВПРМ (с выручкой свыше 3 млн руб./год) составило всего чуть более девяти миллионов (на 7,6% больше, чем в 2011-м). При этом 40% роста обеспечили организации оптовой и розничной торговли. Средняя по регионам России скорость создания рабочих мест в год составляет 45—50 мест на 1000 занятых.
На третьем месте по итогам 2012 года оказался Татарстан. Вторым стал Санкт-Петербург. На первом месте — Москва. В заметной степени это обусловлено географией и статусом города: здесь проходят основные финансовые потоки, расположены штаб-квартиры крупнейших корпораций и т.д. Но не стоит приуменьшать и собственноручный вклад столицы. В Москве много программ по поддержке бизнеса: от консультационных до финансовых. То же микрофинансирование, гарантии под кредиты, субсидии. Создаются коворкинги, центры поддержки предпринимательства в вузах. В декабре Центр инновационного развития Москвы запустил образовательную программу для владельцев и руководителей инновационных компаний «Стартап-менеджмент». Благодаря работе столичного правительства по «дорожным картам» Агентства стратегических инициатив (в первую очередь по упрощению процедур с электросетями и получению разрешений на строительство) Россия поднялась на 20 позиций в рейтинге Doing Business.
Очевидная проблема в том, что доля малого и среднего бизнеса в ВВП страны застыла на уровне приблизительно в 20%, а удельный вес инновационных компаний по-прежнему составляет всего 3–4%. Сегодня стоит стратегическая задача увеличения не только и не столько количества, сколько качества сектора МСБ. Необходима диверсификация экономики. Например, в Германии большинство всемирно известных фирм — это так называемые семейные фирмы, по сути, малый и средний бизнес, дорожащий своей репутацией и имеющий долгосрочную ориентацию.
…Во всяком случае, вселяет надежду, что и программы Минэкономразвития РФ, а также региональные программы предусматривают сейчас не только гранты и другие стандартные меры поддержки отечественных предпринимателей, но и ряд новых инструментов — развитие инфраструктуры индустриальных парков, открытие центров молодежного инновационного творчества, центров коллективного пользования с высокотехнологичным оборудованием…
Цифра
Почти каждое 5-е рабочее место в Москве создается в сфере услуг, чуть более 18% — в торговле, около 11% дала сфера финансовых услуг: почти 40 000 рабочих мест за год (по данным ТПП РФ).
