Информагентства вчера сообщили: на четвертом году работы в Чечне (сначала министром финансов, затем председателем правительства) Сергей Абрамов решил выучить чеченский язык. Обозревателя “МК” это поразило до глубины души.
Вообще-то чеченцы за редким исключением прекрасно говорят по-русски даже между собой. На родном языке они обязаны обсуждать только сугубо чеченские темы, как-то: свадьба, похороны, родственные отношения — этого требует обычай, так демонстрируется уважение к своему языку и народу. Все остальное — например, вопросы экономики, политики, общественной жизни — обсуждается по-русски. Таким образом, у москвича Абрамова по определению нет таких тем, которые он мог бы обсуждать на чеченском, и не стоило бы тратить на изучение этого трудного языка драгоценное премьерское время. Но раз решил, значит, решил. Хуже не будет. Может быть, Сергею Борисовичу просто надоело чувствовать себя идиотом, когда чеченцы что-то по-своему обсуждают в его присутствии.
* * *
В чем сложность чеченского языка? Если не считать произношения, которое со временем можно отшлифовать, главное, на что нужно обратить внимание, — употребление мужского и женского родов. В чеченском языке мужчины имеют свой род — “ву”. Если по-русски и пистолет и мужчина одного, мужского, рода, то в чеченском эти понятия не смешиваются. Мужской род — это только мужчина, и ничего больше.
По-русски, например, “отстань”, можно сказать и мужчине, и женщине. На чеченском вместе с глаголом повелительного наклонения необходимо употребить еще и частицу, которая определяет мужской или женский род человека, к которому ты обращаешься. И фраза “отстань, женщина” принципиально отличается от фразы “отстань, мужчина”. И не дай бог напутать. Обращение к мужчине с употреблением женской частицы — страшное оскорбление, чреватое телесными повреждениями.
Но есть исключения. Если, например, сказать чеченцу, что он волк, то чеченец не обидится, несмотря на то что “волк” — женского рода. Волк есть волк. Можно также обозвать человека медведем (тоже слово женского рода), и это будет расценено как похвала.
Более того, даже слово “козел”, являющееся в русском языке смертельным оскорблением, в чеченском языке считается комплиментом и по смыслу переводится как “вожак стада с ярко выраженным мужским началом”. А смертельным оскорблением считается слово “коза”.
* * *
Суровость чеченского общества хорошо видна в поговорках. От многих чеченских поговорок веет угрозой и кровопролитием. Сравните, например, русское “готовь сани летом” с чеченским “зима идет как волк”. Или “будет и на нашей улице праздник” с чеченским “не бывает так, чтобы одному всегда кровь, а другому — молоко”. Или вот такой шедевр: “Прежде чем сожрать своего медвежонка, медведь вываляет его в грязи”.
* * *
Традиционное мусульманское приветствие “салам алейкум” — первое, что перенимают в Чечне русские неофиты. Однако следует помнить, что в отличие от остальных мусульман женщину так приветствовать не следует. Женщине лучше просто по-русски сказать “добрый день”.
Следующее общеизвестное чеченское слово — “баркал”, то есть “спасибо”. Но и здесь есть тонкость. Если тебе подают чай или уступают место на парковке, можно сказать “баркал”. Но если тебе дают, например, в долг десять тысяч долларов, то лучше просто по-русски сказать “большое спасибо”.
* * *
Вообще не стоит пытаться стать среди чеченцев своим с помощью языка. Чеченцы больше ценят поступки. Один из самых влиятельных чеченских родов — Хаджиевы — аварского происхождения. Хаджиевы переехали из Дагестана в Чечню в начале прошлого века, поселились в Шалях. Обросли имуществом и родственными связями, но так и оставались аварцами. Есть такой чеченский обычай — время от времени напоминать чужакам, кто они есть. То окно в доме разобьют, то в разговоре подденут. Чеченцами аварцы стали в одночасье — 23 февраля 1944 года, в день депортации чеченцев в Казахстан. Хаджиевы могли и не ехать — аварцев не высылали. Но они настояли на том, что являются чеченцами, и поехали вместе со всеми. С тех пор никаких вопросов по поводу их национальности у чеченцев не возникало.
Или, например, муллой селения Мелчу-Хе Гудермесского района Чечни служил Вилли Вайсерт — чеченец из ссыльных немцев. В 44-м году четырнадцатилетний сирота Вилли умирал от голода в Кзыл-Орде. Его усыновила ссыльная чеченская семья. Лютеранина Вайсерта обратили в ислам, дали ему новое имя — Магомет, женили на чеченке. В 1956 году Вилли-Магомет с новой семьей переехал в Чечню, дважды побывал в Мекке и слыл большим знатоком ислама и справедливым третейским судьей. И считался чистокровным чеченцем, потому что чеченец — это не национальность, а звание. И вообще, чеченцами этот народ прозвали русские по названию одного из сел — Чечен-аула. А сами чеченцы называют себя нохчи, то есть народ Ноха, он же библейский Ной. В 97-м году я видел в грозненском краеведческом музее историческое полотно работы местного художника Эскирханова, на котором был изображен Ной, спускающийся с горы Арарат. Вместе с библейским пророком с Арарата спускались его телохранители, один из них, точно помню, тащил на себе ПКМ — пулемет Калашникова модернизированный.
* * *
Русскому, приехавшему в Чечню, не помешает знание названий чеченских блюд, чтобы знать, что заказывать в кафе. Жижи галнаш — это вареное мясо с галушками. Чепалгш — тонкие пресные лепешки с сыром. Кроме этого в чеченских кафе подают бифштексы, манты, плов и шашлыки, никак их особо не называя.
Для повседневного общения необходимо знать слово “собарди”. То есть “подожди”, “прояви выдержку”, “заткнись”, “извините, что перебиваю” в зависимости от контекста. Фраза “базар яц” — чеченское арго. Означает “базара нет”, “договорились”, “заметано”. Вариант — “проблем яц”. Надпись на воротах: “Саца топ. Тохар ю!” — переводится как “остановитесь, уважаемый, стреляю без предупреждения”. На требование чеченского милиционера “багажних хайела!” следует открыть для досмотра багажник автомобиля.
Кстати, насчет автомобилей. В Чечне был такой случай. Молодой чеченец уехал из Шатоя в Москву заниматься бизнесом. Бизнес пошел удачно, и уже через два месяца парень вернулся на родину на новой машине. “Что это за машина?” — спросил его дедушка. “Тойота-Карина”, — ответил молодой человек и тут же получил посохом по голове. Дело в том, что в чеченском языке слово “карина” означает “нашел”. “Где ты мог ее найти, обманщик! — кричал дед, размахивая палкой. — Украл, так и скажи!”
В чеченском языке существует масса омонимов — слов с одинаковым звучанием и написанием, но разных по смыслу. Например, слово “кахпа” переводится и как “подсолнух”, и как “девушка легкого поведения”. На этой игре слов построен свежий чеченский анекдот. Боевики напали на село, а один из милиционеров спрятался от них в подсолнухах. Боевики его там обнаружили и спрашивают: “Ты кто?” — “Я подсолнух”, — отвечает милиционер. “То, что ты шалава, мы знаем. А из какого подразделения?”
Следует твердо уяснить, что демонстративное уважение к собственной нации очень ценится у чеченцев. Так что первая чеченская фраза, которую следует выучить русскому на чеченском языке, звучит так: “Хо нохчи вац! Гаскхи ву!” — “Я не чеченец, я русский”. Фраза эта уместна, если кто-то по ошибке, приняв вас за своего, обращается к вам по-чеченски. Мой знакомый военный фотограф вообще говорил в таких случаях: “Хо нохчи вац, джукти ву!” — “Я не чеченец, я еврей!”. Чем снискал большое уважение среди вайнахов.
