Сегодня КХЛ должна получить окончательное заключение о причинах смерти в Чехове девятнадцатилетнего нападающего омского “Авангарда” Алексея Черепанова. После его внезапной смерти Лига начала обширную медицинскую программу. Как она развивается? Не повлияет ли на обследование игроков финансовый кризис? Что будет, если медики обнаружат проблемы у знаковых фигур российского хоккея? Об этом в эксклюзивном интервью “МК” рассказал Петр Лидов, руководитель медицинских программ КХЛ.
— Так получилось, что медицинский центр КХЛ появился сразу после смерти Алексея Черепанова. Тот случай, когда остро необходимое получает толчок для развития лишь в силу трагедии?
— Нет, не тот. Центр был создан еще в июле, но не успел приступить к программам. Программа долгосрочная — здоровье хоккеистов всех возрастов. И мы не на голом месте все организовали. Удачно совпали административный фактор — желание руководства КХЛ, и накопленный багаж медицинских знаний. Смерть Алеши Черепанова, без сомнения, подхлестнула работу центра. Начали мы, как известно, именно с кардиологического направления, КХЛ за свой счет уже обследовала 67 молодых хоккеистов.
— И в результате, как говорилось, паре хоккеистов придется сменить профессию. Это и для молодых тяжелый удар, а уж про взрослый состав и говорить нечего. Лига, по утверждениям вице-президента Владимира Шалаева, имеет право отзыва игрока в случае выявления высокой опасности для здоровья. Вы как директор медицинских программ можете отстранить игрока или вообще наложить запрет на его профессиональную деятельность?
— Ни отстранить, ни запретить. Имеем право только рекомендовать работодателю, клубу и врачу команды, что такого-то спортсмена высшая комиссия кардиологов советует отстранить.
— А если это очень громкое имя? Обследуете, например, Яромира Ягра, и вдруг..? Ведь через программу пройдут все игроки КХЛ?
— Какая разница? Да, за легионера могут быть заплачены большие деньги, а мы находим патологию. Он играет, а ему нельзя. Угроза есть, значит, мы будем говорить: медцентр КХЛ рекомендует… Дальше клуб уже решает сам.
— Программа “Медицинский паспорт спортсмена”, которая сейчас идет, это что такое?
— Как известно, высокие нагрузки вредны для здоровья. Они наносят вред так называемым органам-мишеням: печени, щитовидной железе, головному мозгу, сердцу, железам внутренней секреции… И даже травматизм отчасти связан с перегрузками, которые ведут к тому, что ослабевает костная ткань.
— Да человек сегодня — весь одна сплошная мишень…
— А человек большого спорта — особенно. Если у ребенка слабая печень, то нагрузки приводят к ускорению процессов, все происходит в ускоренном режиме. Без нагрузок проблемы появились бы годам к 50, а с тем же хоккеем — уже в игровое время. Наши программы рассчитаны на выявление разных болезней. Общее название — “Медицинский паспорт спортсмена”. Существуют и подпрограммы, первая из них — как раз кардиологический мониторинг, профилактика внезапной смерти. Сложная, объемная программа.
— А вы говорите, что в НХЛ, например, основная масса игроков проходит весьма примитивную проверку — почему?
— Да, там исследуются очень узкие параметры: раз, два, три — и все. Очень дешевая взрослая программа, потому что проводится скрининг — отбор детей. И во взрослый эшелон игроков попадает уже меньший процент “сомнительных”. Дорогостоящие методы диагностики в НХЛ можно массово не применять. В Европе не так развит детский отбор, но взрослых проверяют серьезно. Существуют европейские стандарты, которые сейчас переведены на русский язык, они показывают, при каких сердечных отклонениях можно играть, при каких — нет. Мы все проанализировали, отдали кардиологам для изучения, они этот стандарт должны принять за норму — он 2007 года. В детском спорте селекция у нас если и присутствует, то на глазок.
— В буквальном смысле начинать надо оттуда, откуда ноги растут?
— Да, и, забегая далеко вперед, это должно стать итогом всей нашей работы. Но, возвращаясь к сегодняшней “сердечной” программе, — она уникальна и позволяет исследовать сердце со всех сторон. Это мера вынужденная, потому что перед нами — темные лошадки. До сих пор они проходили обследование на уровне электрокардиограммы. А у современных методов — пять направлений, включая генетическое. Мы взяли кровь и будем исследовать ее в дальнейшем, идет изучение генотипа как здоровых спортсменов, так и с патологией. Это поможет потом финансово минимизировать детскую хоккейную программу. Буквально точечными диагностическими методами дать в руки медикам алгоритм, позволяющий развивать ребенка в правильном направлении.
— А сегодня вам на это клубы четко скажут, что минимизация в будущем расходов их, конечно, очень привлекает, но на дворе — финансовый кризис... О каких затратах на одного игрока вообще идет речь?
— Примерно 40—46 тысяч рублей.
— При деньгах, которые вращаются в клубах, это не так уж и дорого, мне кажется…
— Это вопрос серьезный — бюджет спланирован, а тут грянул кризис, и более сорока тысяч на одного игрока, может, выглядит для кого-то как неподъемная сумма. Она вчера, может, и была ерундой, а сегодня уже нет. Но ту же компьютерную томографию каждый год делать не надо. Так что потом сумма уменьшается, происходит переход на индивидуальный подход. “Шифр такой-то” надо обследовать на пять тысяч, другой — на десять…
— Анонимность строгая?
— И медицинская информация — это то, чем могут воспользоваться “плохие” люди в личных целях. Хоккей — большие деньги: продажа хоккеиста, сделки… Знание состояния здоровья хоккеиста, тем более лидеров, — лакомый кусочек. Все хоккеисты проходят исследования у специалистов без фамилий. В клубах шифр оказывается только у врача. Для “ювелирности” работы создается еще и пул профильных специалистов — по направлениям. Кардиологическая экспертная комиссия уже создана. Пока только в Москве. Это практики, никто к нам на работу не переходит, ни в коем случае. Это не нужно. У нас же нет, например, шахтерского врача? Спортивный врач — это врач экстремальных видов деятельности. Поэтому мы и нуждаемся в привлечении самых передовых узкопрофильных специалистов по всей стране. Травму лечит травматолог, сердце — кардиолог. Если врачи в клубах обращаются к нам с просьбой — тут же должны получить адреса.
— Но специалисты из пула ведь тоже не боги…
— Речь может идти даже о другом — в ряде исследований существует элемент субъективизма: врач УЗИ, например, может что-то увидеть или не увидеть… А от этой субъективности зависит судьба, а иногда и жизнь спортсмена. И даже при лучших в профессии все равно нужна подстраховка — запись процесса исследования на электронный носитель. Спорный момент можно потом показать группе специалистов. Информация поступает в центральный банк электронных данных, он уже создан.
— Мне кажется, есть один щекотливый момент: клубные врачи могут нервничать — ведь обнаруженное специалистами бросает тень на их репутацию?
— Ни о какой дискредитации врача команды не может быть и речи — это чушь полная. Львиная доля заболеваний спортсменов благодаря созданию профилактических программ может быть нейтрализована. Но: врач клуба — КХЛ — связь с пулом специалистов, только так можно работать. Не в наших интересах разрывать эту цепочку и кого-то обвинять.
— Вы невольно оказываетесь информированы о том, о чем клубы не хотели бы распространяться, — не секрет, что в хоккее существуют проблемы допинга. Это не может пугать клубы?
— Да, проводя диагностику, мы берем кровь на анализ. Но наша задача с допинг-контролем никоим образом не связана. И, если мы видим, например, какие-то нарушения в обменных процессах, обращаем внимание клуба на то, что имеется патологический ответ организма на “нечто”. То есть мы всего лишь даем информацию врачу, что есть неблагоприятные сдвиги, а не доказываем принятие допинга.
— Допускаете, что ваша информация в клубах может быть проигнорирована? Или пойдут по другому пути — олимпийский чемпион Александр Лебзяк рассказывал, что как-то выступал, написав расписку “в моей смерти прошу никого не винить”, — у него были серьезные проблемы с легкими.
— Когда специалисты переходят в статус знающих что-то — это другая степень ответственности. И, думаю, все понимают, чем рискуют. Пережитый шок от смерти Алексея Черепанова только усиливает эту ответственность. Любой клуб в нашем лице найдет прежде всего ярых сторонников. Формируется модель вообще для спорта. Хоккей здесь выступает первопроходцем.
