Москва. Буквы, выкрашенные в черный цвет, красуются в центре первого зала ретроспективы Игоря Шелковского. Вокруг имени родного художнику города — самые разные урбанистические объекты. Районы наростами торчат из стен. Улицы струятся ломаными линиями по холстам. Макеты зданий-кораблей, небоскребов-женщин и закрученных воронкой элитных домов разбавляют угловатые деревья, сложенные из белых геометрических фигур. Ощущение, что ты попал в потусторонний мир — город будущего в миниатюре, фантастический мегаполис, сложенный будто бы из детского конструктора.
Все объекты, рисунки, картины и графика настолько синонимичны, что кажется: автор сделал их совсем недавно, готовя этот целый проект. Однако на самом деле свою Москву Шелковский создавал десятилетиями — начиналась стройка в далеких 1960-х, на заре постмодернизма, когда художники активно искали новые формы творчества, выходили за рамки холста или вовсе отказывались от академических приемов. Шелковский был на передовой. Он один из первых, кто начал мыслить объемными конструкциями, начал делать не скульптуры и не живопись, а что-то среднее. Это потом художники уйдут от академических традиций совсем и, кажется, навсегда превратят живое тело в экспонат и начнут создавать видеопроизведения. Но Шелковский раз и навсегда верен найденному художественному видению.
Правда, в 1976 году он уедет во Францию, где начнет выпускать журнал «А-Я»: по признанию многих арт-критиков, в 1980-х это был лучшее русскоязычное издание по современному искусству. Те восемь номеров, что за восемь лет существования журнала успел выпустить Шелковский, вышли, например, с иллюстрациями Ильи Кабакова и текстами Бориса Гройса. Успех Шелковского-издателя почти затмил славу Шелковского-художника. Но для самого Игоря Сергеевича искусство и творчество всегда оставались на первом месте. Он не переставал строить свой чудесный воображаемый город. Даже странно, что человек, чьи родители были репрессированы, который пережил войну, смерть Сталина, хрущевскую «оттепель» и брежневский застой, строит такие прекрасные образы. Без тени тоски. Без ненависти и обиды. В них читается вера в прогресс, преображение и завораживающую красоту мегаполиса.
Однако не только о Москве ретроспектива Шелковского. Второй этаж его выставки наполнен другими образами. Здесь по стенам плывут угловатые ярко-голубые и синие облака, под которыми странствуют фигуры, сложенные из тонких линий. Рядом целая комната, заполненная четырехцветными флагами. Да-да, четырехцветными: художник предлагает к традиционному триколору добавить зеленую полосу. Причин для такой инициативы три: во-первых, автор уверен, что Россия — многоконфессиональное государство, и людей, которые исповедуют ислам, в ней живет, по некоторым данным, около половины. Так что логично было бы внести символичный для ислама цвет в национальный флаг. Во-вторых, если добавить зеленый, флаг РФ перестанут путать с флагами Франции, Чехии и др. И, наконец, «яркие, звучные, контрастные цвета создадут больший эстетический эффект, зрелище будет более радостным и мажорным», уверен художник. С последним сложно не согласиться, особенно после осмотра живописных версий флага в исполнении Шелковского. Когда оказываешься в небольшом зале, где все четыре стены сверху донизу заполнены такими полотнами, становится как-то спокойно и свободно. Особенно завораживает тихий городской пейзаж, написанный в тех самых четырех цветах, которые Шелковский предлагает сделать национальными. Что тут сказать: художнику позволяется мечтать, фантазировать и придумывать, пусть речь идет о художественном осмыслении городского пространства или национальных символов.
